Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

– Серьезно? Ты мечтаешь обо мне, Фай О’Брайен? О боже!

Джейми наклоняется вперед. Она бьет его по груди, но тот пользуется случаем, чтобы посмеяться и схватить бутерброд с другой стороны. На несколько секунд шелест бумаги и шепот ветра прерывают тишину.

Но глаза Фай внезапно мерцают так же беспокойно, как зеленое полярное сияние, когда она поворачивает голову и вопросительно смотрит. Мои губы дергаются от неожиданности. Ее лицо темнеет, и пальцы на коленях переплетаются.

– Давайте прогуляемся по парку! – предлагает Джейми в чудесном настроении между двумя смачными укусами.

Что? – спрашиваю я глазами, когда лицо Фай бледнеет. Он же ей нравится. Это очевидно. По просьбе Макмиллана я вторглась в ее эмоции во время урока SPSE. В течение нескольких недель Джейми был тем единственным человеком, заставляющим нас смеяться.

Но ее глаза темнеют, и голос звучит необычайно пронзительно, когда она насмешливо говорит, – так, чтобы ты мог похвастаться перед другими? Тебе бы это понравилось! Мы мистики, а в твоей семье только у отца есть способности.

Нет! Это не ты, Фай! Действительно ли иерархия Фаррана настолько важна для тебя?

Джейми останавливается, не проглотив бутерброд, и смотрит на нее. Наконец он опускает руку и медленно встает.

– Спасибо за бутерброд, Фай, – сухо говорит он и бросает остатки еды в урну рядом с лавкой.

– Джейми! – Я вскакиваю, но он уже отвернулся от нас и идет к входным воротам. Шаг. Еще один. Затем слышится приглушенный взрыв позади меня. Оглушительный визг болезненно вибрирует в ушах, и я осматриваюсь вокруг. Фай присела на скамью и уставилась вниз. Ее лицо такое же серое, как камень, а губы скривились от отвращения. Я следую за ее взглядом.

На глинистой почве лежит что-то темное и пернатое, всего в полуметре от меня. Я наклоняюсь и рассматриваю гостя.

Сокол.

Он лежит на спине, длинные когти вытянуты, а черные глаза устремлены на меня. Под его крючком-клювом узкая шея обернута зеленой садовой проволокой, конец которой торчит в воздухе. Я смотрю на ветви красного дуба. Его оставили там явно нарочно. Проволока так слабо зажата, что первый же порыв ветра должен был сбить птицу. Это был кто-то, кто знал, что мы сидим здесь в хорошую погоду. Фай всхлипывает. Краем глаза я вижу, как Джейми спешит назад, отбрасывает мертвую птицу кончиком ботинка и обнимает Фай. Она крепко цепляется за его плечи и рыдает.

Кто-то.

Прежде чем губы формируют имя, ноги несутся вперед. Я срываю проволоку и подбираю сокола. Левой рукой роюсь в мягких перьях.

– ЭММА! – зовет Джейми, – Ты куда?

Мой пульс бьется громче, чем ветер, свистящий в ушах, и оранжевые пятна солнечных лучей бросаются в глаза.

Как ни странно, перед Фай!

Они не могли просто оставить сокола в моей комнате? Ну же! Фай, которая смотрит на озлобленных доберманов, и они превращаются в ручных щенков, подставляющих почесать пузо. Гепарды и тигры в парке дикой природы Фота ведут себя как котята. Конечно, все обычно устраивалось вне часов посещения и с особого разрешения Фаррана, а также под присмотром ее отца, который имеет такой же дар, как и она: усмирять диких животных за считаные секунды. У Фай есть хомяки, мыши, ретривер, три кошки и лошадь. А сама школа находится вблизи конного завода и места охоты на соколов, где ее отец обучает диких птиц. Она помогает по выходным. Может быть, это было даже животное, знакомое ей.

О, как же я их ненавижу!

Ненавижу! Мысли болью отдаются в голове с каждым шагом, когда я наконец добегаю до спортивной площадки. Возле тренера только половина команды. Поэтому я бегу в раздевалку. Возле двери врезаюсь в мальчика в черном тренировочном костюме. Он отлетает к дверному косяку.

– Осторожнее! – Он прижимается к двери, когда я протискиваюсь мимо.

– Совсем из ума выжила? Это мужская раздевалка!

Ненавижу их!

Пахнет линолеумом, потом и дезодорантом.

Шарю взглядом по помещению. Разговоры и смех замолкают. Неприличный свист прорывает тишину, когда Ян поворачивается. Светло-рыжие короткие волосы. Аквамариновые глаза. Он открывает рот и ошеломленно пялится на меня. Снова это чувство. Как тогда, в столовой. Только намного сильнее. Я столько времени подавляла его, что теперь оно как затравленный зверь, наконец вырвавшийся из клетки. И здесь нет Джейми, чтобы остановить меня.

Не. Используй. Свой. Дар.

С каждым словом, которое доносится от меня, я делаю шаг к нему. Дыхание до сих пор сбитое после бега.

Не. Используй. Свой. Дар.

Вытягиваю обе руки вверх. Левая с соколом сильно ударяет Яна в грудь. А правая… как будто горит огнем, пощечины сопровождаются возмущенными криками и ударами по спине, щека Яна становится красной, как его волосы.

– Ты. Паршивая. Свинья! – я задыхаюсь.

Ян смотрит на мертвую птицу и вздрагивает с отвращением. Сокол падает на землю. Только теперь я вижу, что он в одних тренировочных брюках. Брэндон застыл рядом с ним, как статуя.

– Убирайся отсюда, Макэнгус, пока жива!

Его угрожающий тон может соперничать с тем, что был у моего отца в самом скверном настроении. Взгляд тоже. Но я слишком озадачена, чтобы приручить монстра и обратить на него внимание.

– Давай, Брэндон, – хрипло шепчу я, – покончи с этим! Но позволь Фай выйти из игры! Знаешь, смертельные угрозы теряют свою эффективность со временем, если ничего не происходит. Или тебе под силу свернуть шею только птице? – указываю на сокола у их ног.

– Смертельные угрозы? – Брэндон качает головой и презрительно кривит рот. – Ты в шоке. Фарран должен тебя срочно осмотреть.

Моя рука дрожит и леденеет, но я достаю телефон из кармана и ищу фотографии.

– О! Что здесь? – держу дисплей перед ним. – И?.. – Мои пальцы мечутся по фотографиям. Только когда последний подходит, замечаю, что вокруг меня как минимум десять человек. Я окружена. Ноги постепенно превращаются в желе.

– Финн, подойди к тренеру и скажи ему, что у Яна болит нога, а я пока попытаюсь размять его затекшую мышцу, – внезапно приказывает Брэндон, – эй, остальные, перестаньте смотреть, как будто никогда не видели девушку! Одевайтесь и выходите на поле!

– Такого в нашей раздевалке точно никогда не случалось, – шутит неуклюжий мальчик с короткой стрижкой.

Взгляд Брэндона заставляет его замолчать и быстро обуться.

– Ни слова о том, что вы видели и слышали! Никому! Ясно?

– Да, капитан! – кричат все, кроме Яна.

Проклятье. Это плохо, очень. Не хочу оставаться наедине с Яном и Брэндоном. Почему только сейчас я вспоминаю, что Брэндон нейрокинетик? Лицо Эйдана, искаженное от боли после «лечения» Макмиллана, всплывает в сознании, и я вздрагиваю. Меня накажут, если я использую телекинез для самозащиты? Даже если Брэндон не применит свой дар, а Ян сдержится, у меня нет шансов против этого Голиафа.