Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

С улыбкой она забирает у меня книги. Синие чернила отпечатались на ее левом среднем пальце.

Бамбуковые палочки ударяются друг о друга.

Сердце болезненно сжимается. Я задерживаю дыхание и крепко стискиваю зубы, чтобы не закричать. Женщина спокойно расставляет книги, поднимается и касается моей руки.

– Спрячься в глубине склада, – шепчет она, словно понимая, что за мной следят, как если бы я был ее сыном, хорошим другом или родственником.

– Здравствуйте? Хозяин на месте? – зовет грубый мужской голос.

Я добираюсь до задней двери, осторожно открываю ее и спешу в узкий проход, ведущий вниз. Цветочный аромат становится сильнее. Слева от меня небольшой кабинет с письменным столом, на котором лежат рукописи рядом с ноутбуком. Склад разветвляется. До потолка свалены в кучу картонные коробки. Пахнет сырым подвальным помещением.

Не лучшее место для хранения книг. Крадусь на цыпочках к двери, чтобы послушать.

– …нет. Я бы заметила. Видите, над дверью камера.

Ох, правда? Значит, она наблюдала за мной все время, пока я бродил по магазину.

– Хорошо. Тем не менее вы должны быть осторожны. Парень кажется безобидным, но он повалил двух опытных полицейских, используя какой-то восточный боевой прием.

Какой еще прием?

– Тогда лучше закрою двери, офицер. Я занималась бухгалтерией и думала, что, может быть, некоторые прохожие забегут в поисках хорошей литературы. Вам нравится читать? У меня есть криминальные романы.

– Спасибо, – он кашляет, – мне больше по вкусу смотреть телевизор.

– Ну, ладно. Удачи в поисках.

– Тебе нравится жасминовый чай? – она пробирается через книжный лабиринт тихо, как змея в джунглях. Жасмин. Теперь ясно, чем пахнет.

– Почему вы так поступили?

Женщина пожимает плечами и подходит к низкому шкафу с чайником серебристого цвета. Я смотрю на узкую спину, пока она гремит посудой.

– Я не люблю полицейских, – объясняет она, – многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок, которые потом сложно исправить. – Она поворачивается с двумя чашками в руке и жестом указывает на стул: – Почему бы тебе не присесть? Выглядишь усталым.

Не хватает решимости. Но соблазн слишком велик. Я медленно опускаюсь на офисный стул и забираю чашку из ее руки. Пробую горячий напиток. Знакомый вкус. Женщина отодвигает свои бумаги, лежащие на столе, и садится напротив меня.

– Как вы узнали, что за мной следят?

Она улыбается и ставит чай на стол. Затем указывает на мое левое плечо. Я поворачиваю голову.

– Ох! – восклицаю с удивлением. Ткань пиджака разодрана.

– В тебя стреляли, – говорит она.

Что-то подсказывает мне: отвечать на подобное не следует. Поэтому я делаю большой глоток чая, который теплом растекается в животе, согревает все тело до кончиков пальцев.

– Я Эми, а как твое имя?

Забавно. Чашка уже полупустая, когда я поднимаю глаза.

– Том… Томас, – отвечаю ей.

Ее лицо становится расплывчатым. Стоило только взглянуть на пол, как он пошел волнами.

– Наслаждайся, Томас, – ее глаза внезапно становятся очень серьезными, – не бойся. Я помогаю таким мальчикам, как ты, – кажется, ее голос какой-то искаженный. Пульс устремляется в уши. Смотрю на чашку. Пальцы расслабляются, и фарфор выскальзывает у меня из рук, летит на пол и падает к ногам Эми.

Она игнорирует расплескавшийся чай на обуви.

Я не люблю полицейских. Многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок…

Боже мой! Пытаюсь сесть, но мышцы не слушаются.

Слезы выступают на глазах.

– Пожалуйста, не надо! – шепчу я.

– Это скоро закончится. Не сопротивляйся.

Темнеет, я чувствую дождь. Он хлещет по моей коже, как осколки стекла.

Кто-то рядом. Я утопаю в счастье.

– Лгунья!

Крик Кейры похож на брызги ледяной воды. Я так сосредоточилась на Яне, что совершенно забыла о других учениках. Когда смотрю на часы над дверью, то моргаю. Почти пять! Почему никто не остановил меня, когда отпущенные полчаса прошли?

– Эйдан не убивал Якоба! Он хотел вернуться к Лин, а Эмма ревнует и поэтому выставляет его в дурном свете, чтобы не брать на себя вину за предательство и убийство Дина.

– А как ты объяснишь то, что Эйдан ушел? – вставляет Роберт. – С января она держала его в шкафу, чтобы тот не сбежал к Лин?

– Понятия не имею! – говорит Кейра. – Возможно, Эмма убила своего отца, и это настолько шокировало Эйдана, что…

Я вскакиваю и впиваюсь ногтями в ладони.

– Если никто не возражает, мне хотелось бы подождать снаружи, пока не закончится голосование.

Несколько учеников хихикают, но голос Кейры гаснет.

– Ты высокомерная девчонка! Фаррана здесь нет. Советую быть повежливее… – Сделав три быстрых шага, я оказываюсь так близко к ней, что она незаметно вздрагивает.

– Рекомендую ТЕБЕ немедленно успокоиться, Кейра. Потому что Фион не сможет вмешаться, если я потеряю контроль над своим даром.

Она сглатывает и отступает к Брэндону. Но он делает шаг в сторону.

– Если не перестанешь оказывать давление на других, мне придется собрать новый трибунал. Специально для тебя, Кейра.

Не жду их реакции, только поворачиваюсь и спешу к выходу.

После толпы в комнате химии воздух в подвале кажется свежим. За исключением света от зеленого выключателя в конце коридора, вокруг полная темнота.

Мне следовало взять свечу. Кожа липкая от пота, и я начинаю дрожать. Как только я вышла за дверь, едва не опустилась на пол. Я убила собственного отца? Абсолютно абсурдно! И все же. Это заставляет чувствовать себя некомфортно. Как будто это на самом деле – правда. Закрываю глаза и концентрируюсь на чувствах. Повлияла ли на меня Кейра своим даром? Не могу, возможно, папа…

Что-то теплое внезапно касается щеки, и когда я готова закричать, рука закрывает мне рот. Тело реагирует прежде, чем я могу остановить его. Фигура, которая наклонилась ко мне, с грохотом ударяется о противоположную стену. Дверь в кабинет химии открывается, и в луче света от фонарика появляется Брэндон.

– Черт возьми, нельзя ли потише… – шипит он, но остальная часть предложения застревает у него во рту. В ужасе наблюдаю. Что я натворила!

– Ну, извини! – стонет Ян, отскакивает от стены и потирает голову. – Просто споткнулся в темноте.

Брэндон щурится и пристально смотрит на меня. Затем садится рядом и вкладывает фонарик в мою руку.

– Надеюсь, больше не споткнешься, Ян, – говорит он, не отрывая взгляда от меня. Как только за Брэндоном закрывается дверь, я бросаюсь к нему.

– Ян… мне очень жаль, я не знала…

– Эй, все в порядке, – он проводит рукой по моей щеке, и я узнаю это прикосновение, – когда ты пыталась закричать, мне пришлось закрыть тебе рот рукой. Не хотел напугать. Хватит извиняться.