Роджер Желязны - Ружья Авалона [litres]

Потом я вновь отправился по следу и быстро нагнал его. Он несся, словно его преследовал сам дьявол, что, собственно, было недалеко от истины. Я молча, не произнося ни слова, выбил его из седла на землю. Он обнажил меч, но свой я доставать не стал. А потом забросил его изломанное тело на высокий дуб. И когда оглянулся, труп уже исчез под темным покрывалом вороновых крыльев.

Все кольца, браслеты и расчески вернул я на законное место, а потом покрыл тело дерном. Прощай, Лоррен. Все, чем ты была и хотела быть, окончилось. Недолгим вышло наше знакомство. И рассказ мой о том, как в стране, что звалась Лоррен, я встретил женщину по имени Лоррен, закончен… В нем отразилась вся моя жизнь, ведь я – принц Амбера, а значит, часть и соучастник всякого зла, что творится в мире. Я – не только часть зла, что существует в мире, но и Тьмы, окружающей мир. Иногда мне кажется, что я только зло, которое лишь противостоит иному, большему злу. А Мелкиных я теперь убиваю всегда во всех Тенях, если только они попадаются мне. И в тот Великий день, который предрекали пророки, надеясь, что не будет его, в тот Судный день, когда Он очистит мир от скверны и зла, я кану во тьму, глотая проклятия. А может быть, это случится и раньше, еще до Суда. Но чтобы… До того дня не омою я своих рук и не останутся они праздными.

Повернув коня, я отправился назад, в Твердыню Ганелона; он теперь узнал меня, но никогда не поймет.

Рысью и галопом по странным и диким путям, что вели к Авалону, ехали мы с Ганелоном; по кошмарным и дивным долинам, под медным корабликом солнца, ночами, раскаленными добела и серебряными, когда в небе поблескивали алмазы и белым лебедем плыла луна.

Заря протрубила в зеленой весенней роще. Мы переправились через могучую реку, а горы впереди побелели за ночь. Я выпустил стрелу своего желания в грудь полуночи, и, загоревшись над головой, она метеором умчалась на север. Единственный попавшийся нам по дороге дракон оказался хромым и, едва завидев нас, попыхивая дымом, заковылял в сторону, испепеляя дыханием маргаритки. Стаи ярких птиц стрелками указывали нам путь, звонкое эхо от хрустальных озер повторяло наши слова. Я ехал и пел, а чуть погодя начал подпевать мне и Ганелон. Так мы ехали целую неделю; небо и ветер – все указывало на то, что Авалон теперь близок.

Когда солнце скользнуло за скалы, а день умер и сгинул, мы заночевали в лесу у озера. Я отправился искупаться, Ганелон же занялся нашим снаряжением. Прохладная вода не отпускала. И я плескался в ней, не думая о времени.

Из воды мне послышалось, что в лесу кто-то крикнул, но я не был уверен в этом. Лес и так был достаточно необычен, и что творилось в нем, меня не слишком интересовало. Все же я быстро оделся и поспешил назад в лагерь.

Подойдя поближе, я вновь услышал визг и мольбы и понял, что беседа уже в полном разгаре.

Я вышел на выбранную нами поляну. Вокруг было разбросано снаряжение и приготовленный для костра хворост.

Ганелон сидел на корточках под дубом. С одной из ветвей свисал человек.

Он был молод, худощав и светловолос – сказать что-нибудь поточнее было трудно. Сложно точно представить себе рост и вес мужчины, если он висит вниз головой на дубе в нескольких футах от земли.

Руки его были связаны за спиной, а подвесили несчастного за лодыжку правой ноги.

Он говорил, кратко и торопливо отвечая на вопросы Ганелона. Его лицо было забрызгано слюной и покрыто каплями пота. Он не висел мешком, а раскачивался взад и вперед. На щеке его была ссадина, спереди на рубашке краснели свежие пятна крови.

Я остановился, решив не вмешиваться и понаблюдать. Без причины Ганелон не стал бы трудиться, симпатией к этому типу с первого взгляда я тоже не проникся. И что бы там ни заставило Ганелона прибегнуть к подобному способу беседы, но результаты допроса были интересны и мне. Кстати, так я мог узнать кое-что о Ганелоне, моем нынешнем союзнике. А несколько минут вверх ногами едва ли серьезно повредят молодцу.

Когда амплитуда раскачиваний понемногу уменьшилась, Ганелон ткнул пленника острием меча в грудину и качнул посильнее. Кожа при этом лопнула, на рубахе появилось новое красное пятно. Тут мальчишка вскрикнул – по сложению стало понятно, что это юнец. Ганелон выставил меч вперед, чтобы тело с обратным размахом непременно наткнулось на меч, но в последний момент отдернул его, а мальчишка извивался и кричал:

– Ну пожалуйста!

– Остальное! – приказал Ганелон. – Выкладывай все до конца!

– Клянусь, это все! – вскричал тот. – Больше я ничего не знаю. Они неслись прямо на меня! Я ничего не видел!

– А почему ты не отправился следом?

– Они были на конях, я – нет.

– А почему ты не последовал за ними пешком?

– Я был оглушен.

– Оглушен? Да ты струсил! Дезертировал!

– Нет!

Ганелон снова выставил клинок вперед и вовремя убрал его обратно.

– Нет! – закричал юнец.

Ганелон опять повторил свое движение.

– Да! – взвизгнул мальчишка. – Я испугался!

– И ты убежал?

– Да! Убежал! И с тех пор все бегу!

– И ты не знаешь ничего о том, как потом обернулись дела?

– Нет!

– Ты лжешь!

Он вновь шевельнул клинком.

– Нет! – крикнул мальчик. – Пожалуйста…

Я шагнул вперед и сказал:

– Ганелон!

Он глянул на меня, ухмыльнулся и убрал клинок. Юнец лихорадочным взглядом впился в мое лицо.

– И что ты успел выудить? – спросил я.

– Ха! – ответил Ганелон, шлепнув юнца с размаху по мягкому месту так, что тот вскрикнул. – Вора, дезертира… и интересную историю.

– Тогда срежь его с дерева, чтобы я мог услышать ее.

Ганелон небрежно, одним взмахом, перерубил веревку. Мальчик упал на землю и зарыдал.

– Я поймал его за кражей – он хотел стянуть что-нибудь из наших припасов – и решил расспросить об окрестностях, – сказал Ганелон. – Парень только что из Авалона…

– Что ты имеешь в виду?

– Он был пехотинцем в битве, которая произошла здесь две ночи назад. Струсил и дезертировал.

Юнец стал было бормотать возражения, но Ганелон пнул его.

– Тихо! – прикрикнул он. – Я просто пересказываю то, что узнал от тебя.

Мальчишка раскачивался, как краб, и глядел на меня большими умоляющими глазами.

– В битве? – переспросил я. – Кто же и с кем бился?

Ганелон мрачно усмехнулся.

– Довольно знакомая картина. Войска Авалона принимали участие в самой крупной и, возможно, последней битве с не вполне естественными существами…

– Ого?!

Я внимательно посмотрел на мальчика, и тот потупился, но я успел перед этим заметить в его глазах страх.

– …Женщины, – говорил Ганелон, – бледные фурии из какого-то ада, красивые и холодные. В броне и с оружием. Длинные легкие волосы. Глаза, как лед. На белых огнедышащих конях, что питаются человечиной. По ночам они выходят из лабиринта пещер, открывшегося в горах после землетрясения несколько лет назад, совершают набеги на селения, похищают юношей, а всех остальных убивают. Некоторые из похищенных, словно бездушные автоматы, следуют за авангардом. Это похоже на людей из знакомого нам Круга.