Роджер Желязны - Девять принцев Амбера [litres]

Рэндом ничего не сказал, только коротко кивнул в знак согласия.

Моэри чуть пристукнула скипетром по подлокотнику своего бирюзового трона.

– Прекрасно, – объявила она. – Да будет так.

Так оно и было.

Затем нас отвели в предоставленные нам покои. Вскоре в дверях моей комнаты появилась Моэри.

– Приветствую тебя, о прекрасная Моэри, – сказал я учтиво.

– Лорд Корвин, принц Амбера, – задумчиво проговорила она. – Частенько думала я о том, как бы с тобой повстречаться.

– Мне тоже хотелось с тобой познакомиться, – солгал я.

– О твоих подвигах сложены легенды.

– Спасибо на добром слове, но сам я почти ничего о них не помню.

– Можно мне войти?

– О, конечно же! – Я отступил в сторону, пропуская ее.

Моэри вошла в мою великолепно убранную комнату и уселась на краешек оранжевой кушетки.

– Когда тебе будет угодно совершить испытание Огненным Путем?

– Как можно скорее, – сказал я.

Она немного подумала и спросила:

– В каких местах Царства Теней ты уже побывал?

– Это очень далеко отсюда. Но я, пожалуй, успел даже полюбить эти края.

– Странно, что правитель Амбера обладает такой способностью…

– Какой?

– Что-то любить, – ответила она.

– Может быть, я выбрал неподходящее слово…

– Вряд ли, – промолвила Моэри, – ибо сочиненные принцем Корвином баллады издавна трогают самые потаенные струны наших сердец.

– Госпожа моя, ты слишком добра ко мне.

– Но ведь я права, – возразила она.

– Когда-нибудь я посвящу свою балладу тебе.

– Чем ты занимался там, в Царстве Теней?

– Мне вспоминается, что я был профессиональным воином, госпожа. То есть воевал на стороне тех, кто мне платил. А кроме того, сочинял стихи и музыку; многие мои песни весьма полюбились тамошнему народу.

– И то и другое представляется мне вполне естественным.

– Умоляю, скажи, что будет с моим братом Рэндомом?

– Он женится на одной девушке, моей подданной. Ее имя Вайол. Она слепа, и женихов среди моего народа у нее нет.

– Ты уверена, – спросил я, – что поступаешь хорошо по отношению к ней?

– Благодаря этому браку она займет высокое положение в нашем обществе, – ответила Моэри, – даже если муж ее покинет королевство Ребма через год и больше никогда не вернется. Как бы то ни было, он все-таки настоящий принц Амбера.

– Но что, если она по-настоящему полюбит его?

– А разве кто-нибудь еще способен на настоящую любовь?

– Ну, я вот, например, люблю Рэндома – как брата.

– Впервые слышу, чтобы принц Амбера произносил подобные слова! Думаю, что это говорит скорее твой поэтический темперамент.

– Ну и пусть! – воскликнул я. – Но нужно быть совершенно уверенными, что девушке это не повредит.

– Я хорошо все продумала, – сказала Моэри, – и совершенно уверена, что права. Она так или иначе оправится от любого горя, которое он может причинить ей, зато, даже после его ухода, будет одной из наиболее уважаемых придворных дам.

– Что ж, возможно, ты и права, – сказал я, чувствуя, как меня охватывает печаль. – Хотелось бы, чтобы все произошло именно так. Разумеется, я имею в виду девушку… – Потом, помолчав, я взял руку Моэри и поцеловал. – Надеюсь, ты поступаешь мудро.

– Лорд Корвин, ты единственный принц Амбера, которого я, возможно, все-таки поддержу в борьбе за трон, – внезапно сказала она. – Ну, может быть, еще Бенедикта. Он, правда, давно исчез; с тех пор прошло уже двенадцать лет, потом еще десять, и кто знает, где покоятся теперь его кости… А жаль.

– Я ничего этого не знал. Чертова моя память! Пожалуйста, постарайся понять меня и как-то примириться с моей забывчивостью. Я все еще надеюсь увидеть Бенедикта, а он, может быть, уже давно мертв!.. Бенедикт был моим учителем, у него я постиг искусство владеть любым оружием. Он всегда был так добр ко мне!

– Ты тоже очень добр, Корвин, – молвила Моэри; потом взяла меня за руку и привлекла к себе.

– Нет, нет, я вовсе не так уж добр, – возразил я, усаживаясь на кушетку подле нее.

Тут она сказала:

– До обеда у нас времени еще довольно.

И прильнула ко мне нежным обнаженным плечом.

– А когда будет обед? – спросил я.

– Когда я объявлю об этом, – просто ответила она и повернулась ко мне; лицо ее оказалось совсем близко.

Я обнял ее и, расстегнув серебряную пряжку на поясе, стал нежно гладить прелестное обнаженное тело, покрытое зеленоватым пушком.

Там, на кушетке, я и подарил ей обещанную балладу. Губы ее беззвучно вторили мне.

После обеда – я вполне успешно научился поглощать пищу под водой и могу более подробно рассказать об этом при случае – мы встали из-за стола, накрытого в высоком мраморном зале, довольно странно украшенном сетями и веревками с красными и коричневыми поплавками, и отправились куда-то по длинному узкому коридору, ведущему все вниз и вниз, казалось, ниже дна морского. Сначала все мы спускались по сверкающей винтовой лестнице, которая вилась в абсолютной, непроницаемой темноте. Однако примерно ступеней через двадцать брат мой заявил:

– Черт с ней, с лестницей этой!

Перебрался через перила и поплыл вниз рядом с ними, светящимися во мраке.

– Так действительно быстрее, – подтвердила его правоту Моэри.

– Тем более что спускаться еще долго, – вторила ей Дейрдре, которой известно было расстояние от Ребмы до Амбера.

И мы, перешагнув через перила, тоже поплыли вниз, сквозь тьму, рядом со светящимся гигантским винтом лестницы.

Потребовалось, наверное, минут десять, чтобы достигнуть дна; когда ноги наши коснулись его, то оказалось, что стоим мы вполне устойчиво, вода нас ничуть не сносит. Вокруг все было неярко освещено светильниками, горевшими в нишах стен.

– Почему здесь все иначе, чем всюду в Ребме? – спросил я.

– Потому! – отрезала Дейрдре и очень меня разозлила.

Мы находились как бы в гигантской каверне, и во все стороны от ее дна отходили туннели. Мы пошли по одному из них.

Мы шли очень долго. Наконец стали попадаться боковые ответвления, вход в которые часто был закрыт дверью или решеткой; некоторые, впрочем, были открыты.

У седьмого поворота в такой туннель мы остановились перед огромной серой дверью из чего-то похожего на сланец. Дверь, окованная металлом, была по крайней мере в два раза выше меня самого. Я кое-что припомнил о размерах тритонов, глядя на эту дверь. Тут Моэри улыбнулась – именно мне! – сняла с кольца, приделанного к ее серебряному ремню, огромный ключ и вставила его в замок.

Но повернуть его не смогла. Наверное, замком слишком давно не пользовались.

Рэндом что-то прорычал, сердитым движением отбросил ее руку и взялся за дело сам.

Крепко зажав ключ правой рукой, он повернул его.

Раздался щелчок.

Рэндом толкнул дверь ногой, та отворилась, и мы застыли на пороге огромного зала.