Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Он осторожно обошёл небольшое болото, коварно разлившееся между последними постройками и перелеском, и самодовольно хмыкнул. Будь он сейчас тем же неуклюжим увальнем, каким был раньше, ему ни за что не удалось бы отыскать сухой путь и почти не испачкать сапог! Вороны, покружив и покаркав ещё немного, устремились в лес, видимо, поняв, что ничего интересного им от путника не добиться.

Ричмольд обошёл топь и шагнул в рощу. Стволы и ветки казались непроглядно-чёрными, лишь макушки деревьев отливали сединой в свете луны. Зато там, где пролегал путь серебристого луча, испускаемого астролябией, трава и низенькие кусты искрились ярко, словно подёрнутые инеем. Луч скользил между деревьев, хитро извиваясь, и Ричмольд прибавил шаг. Его сердце застучало сильнее, в груди стало жарко, от плеч до кончиков пальцев пробежала дрожь нетерпения. Он ощущал себя как гончий пёс, учуявший раненого зверя. Сейчас, сейчас… ещё пара шагов…

Он выбежал на открытую поляну, освещённую луной. Несколько ярких звёзд сияли в промежутке между деревьями, но сейчас они совершенно не занимали его. Важно было лишь одно. То, что находилось чуть дальше, в дальнем конце прогалины.

Луч указывал на скопление из нескольких бесформенных облачков, с первого взгляда похожих не то на клубы тумана, не то на странные огни. Серебристые отблески подсвечивали бестелесные сгустки сбоку, отчего внутри облачков образовывались тёмные тени. Изредка то тут, то там мелькали крохотные разряды молний, будто уменьшенные копии грозовых туч спустились к самой земле и осторожно размышляли, стоит ли им разразиться бурей. Рядом вяло вились другие облачка, изменчивого неопределённого цвета, похожие скорее не на огни, а на подсвеченный дым – магическая сила другого рода, вовсе не та, которая интересует чернокнижников.

Ричмольд почти бегом бросился к огням, чувствуя, как от нетерпения пересыхает во рту. Они звали его, неслышно, но ощутимо, на каком-то другом уровне восприятия, где нет ни звуков, ни цветов, есть только желаемое, которого во что бы то ни стало нужно достигнуть. Книга, которая ждала своего часа в сумке, стала вдруг намного тяжелее, чем была раньше, словно налившееся соком осеннее яблоко. Книга тоже хотела скорее слиться с магической энергией, какой бы коварной она ни была.

Рич едва не влетел в какие-то столбы, которые поначалу не заметил, поглощённый серебряными огнями, пляшущими у земли. Ругнувшись, он отпрыгнул в сторону, но на этот раз больно ударился боком, всё-таки столкнувшись с ещё одним столбом. Он остановился, уперев ладони в колени и выравнивая сбившееся от удара дыхание. Столбов на поляне было много, больше дюжины. Почти на всех можно было разобрать вырезанные письмена или даже изображения людей и животных, а на некоторых знаки настолько истёрлись со временем, что стали совсем неразборчивыми. Где-то – на паре свежих, ещё почти белых стволов, только недавно освобождённых от коры – были вырезаны всего одна-две строчки надписей и рисунков. На многих столбах надписи теснились в несколько рядов, порой находя друг на друга, на некоторых даже сливались в сплошную резную вязь.

Наконец Ричмольд понял, куда завёл его луч. Это было деревенское кладбище. В городах на могилах предпочитали возводить каменные стелы или же укладывать вытесанные плиты поверх могильных холмиков. Но в деревнях по старинке работали с деревом, считая отчасти, что древесина может стать пристанищем для духов умерших, если им захочется на какое-то время спуститься с небес и пообщаться с родственниками.

Представителей одной семьи было принято хоронить вместе. Рядом, или вовсе в одной могиле. И имена всех усопших наносились на один столб, строчка под строчкой. Чем старше и многочисленнее семья, тем больше надписей теснилось на фамильных столбах.

Не выпуская астролябию, Рич провёл ладонью другой руки по ближайшему столбу, изучая кончиками пальцев неровности резьбы. «Покойся с миром, Энрих Кройлен». Ниже – изображения пшеничных колосьев, серпа, мельницы… На других столбах тоже были высечены изображения того, чему почившие посвятили свои жизни. Каким-то загадочным образом Ричмольда тянуло к ним даже больше, чем к магическим облачкам, которые обнаружила астролябия. Ему пришлось постараться, чтобы сосредоточиться и оторваться от деревянных могильных столбов.

Оставшееся расстояние до магического источника он преодолел за несколько размашистых шагов. Книга в сумке уже налилась такой тяжестью, что оттягивала лямку вниз, заставляя её сильно впиваться в плечо. Ричмольд присел на корточки рядом с неподвижными, но слегка колышущимися сгустками и поспешно достал тяжёлый том из сумки. Книга раскрылась сама на незаполненной странице. Огоньки засияли ярче, будто почувствовали его присутствие, и вспыхнули ярким серебряным пламенем, наполняя воздух насыщенным запахом тьмы.

Пера и чернил Ричмольду не требовалось. Он поднёс астролябию к пустой странице, и серебристый луч, замерев ненадолго, словно раздумывая, забегал по пергаменту, сначала медленно, потом всё стремительнее. Магические огоньки зашипели, словно угли, попавшие под дождь, и начали уменьшаться, будто всасываясь через луч в страницу. Под лучом возникали чёрные, сочащиеся невесть откуда взявшимися чернилами строки, и руны были похожи на следы птиц – тот же неразгаданный язык, на котором были исписаны страницы Манускрипта.

Ричмольд сжал зубы, чувствуя, как астролябия и книга в его руках начинают раскаляться. От жара предметов ему тоже стало жарко, и пот выступил на спине, промочив рубашку. В моменты «записывания», как он прозвал про себя эту процедуру, время будто замирало или растягивалось настолько, что уследить за его течением было очень тяжело. В голове мелькали смутные образы, сливаясь в какую-то бессмысленную картину, как во сне, и Ричмольд уже не мог бы ответить, как долго он сидит посреди деревенского кладбища, вписывая с помощью серебряного луча тайные знания, которые позже необходимо будет предать забвению.

Наконец луч иссяк, и Ричмольда едва не отбросило силой, которой вдруг задышала книга. В первый раз так и произошло: он не удержался на ногах и неуклюже завалился, напоминая себя прежнего. Но сейчас он был готов к удару, которым книга, словно большое сердце, ответило на напитавшую её силу.

Рич встряхнул головой, выпрямился в полный рост и, дунув на ещё не просохшие чернила, захлопнул книгу. Он хотел уже убрать её в сумку и проверить, не найдёт ли астролябия другие источники магии поблизости, как заметил свет, исходивший откуда-то снизу. Рич наклонился и увидел, что к подолу его дорожного плаща пристал дрожащий огонёк тёмной магии. Ричмольд потряс плащом, но огонёк не погас.