Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Вольфзунд рассмеялся, когда заметил, насколько она поражена.

– Да-да, моя милая, и я был ребёнком. Моё детство было спокойным и счастливым. Наши разногласия с отцом начались, когда я решил жениться на смертной девушке.

Алида ушам своим не верила. Вольфзунд и смертная девушка? Не может быть! Она ещё сильнее вытаращила глаза, и Вольфзунд, снова рассмеявшись, взмахом руки вернул ей голос. Алида закашлялась и выдавила:

– Вы шутите?!

– Серьёзен как никогда. Перинера родилась обычным человеком. Настолько обычным, что моего отца это возмутило до глубины души. Как же так: наследный принц, будущий хозяин прекрасного северного замка, подающий надежды юный альюд волочится за простолюдинкой! Сначала Эллекен пытался меня отговорить. Потом грозил лишить наследства. А когда понял, что я не отступлюсь, объявил мне войну.

Вольфзунд на минуту задумчиво замолчал, будто воспоминания захлестнули его с головой, как мутная волна. Алида сгорала от любопытства. Ничего себе, у Вольфзунда, оказывается, интересное прошлое! И, выходит, он вовсе не такой сухарь, каким кажется? Она попыталась представить его юным и бесшабашным, спорящим с отцом из-за своей невесты. Действительно, для Эллекена – или как он его назвал? – такое решение сына должно было стать страшным ударом по самолюбию.

– А что дальше? – не выдержала Алида.

Вольфзунд поднял взгляд, и на миг на его лице отразилось удивление, будто он забылся и не сразу понял, чего от него хочет гостья.

– Дальше было многое, – вздохнул он. – Многолетнее противостояние. Я всё-таки женился на Перинере и нашёл способ сделать её такой же, как я сам. Мы воздвигли этот замок, перебрались подальше от Эллекена. Со временем всё больше альюдов тянулись ко мне, к моему пониманию жизни и справедливости.

– Погодите-погодите! – Алида затрясла головой, как щенок, попавший под дождь. – Не так быстро, пожалуйста! Вы говорите, Перинера была смертной, а потом стала альюдом? Но как? Разве такое возможно?

– Как смешно ты таращишь глаза, девочка, – хмыкнул Вольфзунд. – Это стало возможно моими усилиями. Как я и говорил, в юности я был довольно способным. Насколько я знаю, до меня никому не удавалось превратить смертного в альюда. По крайней мере, здесь, – он обвёл рукой древние книги, громоздящиеся на полках, – о подобном ни слова. Я потратил несколько лет, показавшихся мне вечностью, но всё-таки сумел получить нужное средство, соткав его из звёздного света, аромата ночных цветов, бликов на поверхности ручья и самых важных слов.

– И как, интересно, вы проверяли своё зелье? Много было неудавшихся опытов? – поинтересовалась Алида.

– Ты зришь в корень, маленькая травница. Конечно, были провалы. Я втайне экспериментировал над отцовскими продажниками. Над тем, что от них оставалось. Эллекен никогда не забирал какую-то одну часть Естества, как это делаю я. Он выпивал людей до дна, оставляя лишь бесчувственные скорлупки. Даже если всё шло хорошо и продажник получал то, что желал, он не испытывал удовлетворения и счастья, оставаясь безучастным и апатичным. Тогда мне казалось, что я поступаю с ними благородно. Лучше погибнуть от несовершенного зелья, чем влачить пустое существование, пока не рассыплешься от старости.

Алида сглотнула. Сколько всего она съела и выпила в замке, не задумываясь, что ей предлагают? Может, и на ней ставили какой-то опыт?

– Сколько страха в ясных глазах, – покачал головой Вольфзунд. – Я уже много веков не пробую ничего на людях. Зачем? Я добился того, что мне было нужно. Один из продажников стал альюдом, отведав сотый вариант варева. Я убил его, чтобы он не страдал целую вечность без воли и души.

– А что же Перинера? Она согласилась выпить непонятно что из ваших рук?

– Конечно. – Вольфзунд самодовольно хмыкнул. – Смертная малышка была так беззаветно влюблена в меня, что безропотно приняла странное зелье. Нет-нет, не думай, что я хотел использовать её для своей выгоды. Я действительно любил её, и люблю до сих пор. Мне непременно нужна была невеста-альюд, но я не мог смотреть ни на кого, кроме неё. Я надеялся, что, сумев сделать Перинеру альюдом, я получу одобрение отца, женюсь на любимой и заслужу уважение остальных древних семей. Мне пришлось жестоко разочароваться.

Эллекен рассвирепел. По его мнению, зелёному юнцу не пристало без одобрения Владыки затевать такие серьёзные опыты. Его больно задело моё упрямство. Перинера в глазах отца всё равно оставалась простолюдинкой, и ничто не могло переубедить его. Мать встала на мою сторону, пыталась образумить Эллекена, но жестоко поплатилась за это…

Вольфзунд поднёс пальцы к вискам, будто его внезапно сразила головная боль, и прикрыл глаза. Он замер в кресле, словно изваяние, и Алида забеспокоилась.

– Господин? – позвала она, когда тишина стала совсем в тягость.

Вольфзунд зашевелился и медленно, будто его тело затекло, поднялся и встал у окна, сложив руки за спиной.

– Извини, – проговорил он. – О некоторых вещах будет трудно говорить даже спустя тысячу лет. Но речь ведь не о моей матушке, верно? Напомни, Алида, на чём я остановился?

Алида посмотрела на него с недоверием и сочувствием. Не может быть, чтобы Вольфзунд потерял контроль над собой. Неужели ему так тяжело вспоминать о чём-то?

– Как случилось, что вы всё-таки стали Владыкой? – спросила она.

– Тоже нелёгкая тема, – вздохнул Вольфзунд. – Ах, Алида, почему я рассказываю всё это именно тебе? Почему ты не можешь просто отправиться в путь, как другие продажники? Неужели награда недостаточно высока, чтобы взяться за задание безропотно?

– Но вы же сами решили рассказать о вашей молодости, – пробормотала Алида. – И, если честно, это ужасно интересно! Я совсем ничего не знаю об альюдах. И о вас. А мне хочется узнать вас лучше, я ведь уже довольно долго живу с вами под одной крышей.

Вольфзунд скользнул по ней взглядом, и она почувствовала, что краснеет.

– В самом деле? Что ж. Пристальное женское внимание всегда приятно, моя милая. Я постараюсь не вдаваться в подробности, хотя эта история, несомненно, достойна того, чтобы посвятить ей целую книгу.

Отец отказался от меня. Не только из-за Перинеры. У нас было множество разногласий. Эллекен хотел, чтобы весь мир служил альюдам. Мечтал подчинить все людские города, сделать людей пустыми оболочками, продавшими всё ради исполнения низменных желаний и достижения богатства. Я видел его чертежи, Алида. Прекрасные города, в которых люди прислуживают альюдам. Я не хотел этого. Не потому, что я так люблю людей, вовсе нет. Просто я убеждён, что весь этот мир, все владения Первого Волшебника совершенны и прекрасны в том виде, в каком они существуют испокон веков и до наших дней. Нельзя убрать один элемент, не заменив его другим. Нельзя ничего трогать, не пустив при этом весь мир под откос, ты меня понимаешь?