Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Алида открыла глаза и обнаружила, что они с Вольфзундом переместились к подножию горы, чуть дальше от того места, где начиналась каменная лестница. Внутри всё тянуще болело: не так сильно, как при первом перемещении, но всё равно неприятно.

– Ваш способ передвижения, конечно, быстрый, с этим не поспоришь, – проворчала она. – Но как-то это мне не по душе.

– Могу вернуть тебя обратно, чтобы ты не лишала себя радости пройтись пешком. – Вольфзунд указал наверх. – Нельзя запрещать женщине делать то, что ей хочется больше всего.

– Уж избавьте, спасибо, – ужаснулась Алида.

Она огляделась. Чуть поодаль стояла крытая телега, запряжённая светло-серой кобылой в яблоках. Какой-то мужчина – наверное, извозчик – стоял рядом и курил трубку.

– Отличное приобретение, Дерв, – похвалил Вольфзунд, приближаясь к телеге с лошадью. – Крепкая кобыла. Да и покладистая, как вижу.

Альюд похлопал лошадь по боку, и она смерила его равнодушным взглядом тёмных глаз. Дерв надулся от гордости.

– Да, господин. Хозяин долго не хотел её продавать, но я всё-таки уговорил. Морковкой звать. И масть такая, как вы и просили.

– Погодите, – растерялась Алида. – Мы только что переместились сюда по волшебству, а я должна буду проделать весь путь вот так, в телеге? Может, проще перенестись?

– Если ты знаешь точное место, где твой дружок стоит и ждёт нас, то я с удовольствием тебя перенесу, – процедил Вольфзунд. – Но лишь в том случае, если он не в Мёртвых Землях, а у меня прямо-таки противоположные сведения. Твоя задача заключается в том, чтобы найти его. А поиски подразумевают дорогу. И иногда сама дорога преподносит подарки. Кто знает, что – или кто – тебе встретится?

Вольфзунд снисходительно улыбнулся Алиде, показывая, что больше не собирается ничего объяснять, и заглянул под полог телеги.

– Всё на месте?

– Так точно, господин, – кивнул Дерв и выпустил из носа дым. Алида закашлялась от крепкого запаха табака. – Я сам всё клал. Уложил так, что никакая тряска мешки не перевернёт.

– Отлично, – довольно промурлыкал Вольфзунд. – Благодарю за службу, Дерв.

Он пожал руку конюху и повернулся к Алиде. Она обхватила себя за плечи: вечерний ветер вдруг показался ей слишком прохладным, и даже платка Лиссы и плаща было недостаточно, чтобы согреться.

– Вот и пришло время, моя маленькая помощница. Последний путь.

– Звучит как-то зловеще, – пожаловалась она.

– Не драматизируй, Алида! – замахал рукой Вольфзунд. – Я уже с десяток раз говорил, что это не сложно и не долго. Ты обернёшься быстрее, чем успеешь заскучать по замку.

– По блюдам Элли я уже скучаю, – вздохнула она.

Вечер опускался на окрестности стремительно, и со стороны реки наползал сизый туман, похожий на тягучий дым тлеющего костра. Зеленоватое небо осветил тонкий серебряный серп полумесяца. Мурмяуз уже запрыгнул в телегу и устроился там, умывая мордочку лапкой.

Алида в который раз вздохнула. Наконец-то она поняла, что готова отправиться в путь. Больше нельзя тянуть, заставляя бабушку и дальше оставаться в чужом теле.

Вольфзунд шагнул к ней, поцеловал свою ладонь и прижал ко лбу Алиды. Травница вспыхнула и опустила ресницы, а потом не то хмыкнула, не то хихикнула.

– И ваш поцелуй будет гореть у меня во лбу звездой. А может, даже защищать, как в сказке. Да?

– Гореть точно не должен, – усмехнулся Вольфзунд. – А там думай как хочешь. Иногда мысли о чём-то помогают не хуже волшебных артефактов. Кому, как не тебе, это знать?

– Да, – кивнула Алида. – Ладно. Я… пойду?

Вольфзунд отступил назад, и Алида поняла, что он благословил и отпустил её, как птицу, на волю. Она неуклюже помахала ему рукой, запоздало подумав, что такая фамильярность выглядит глупо. Алида накинула на волосы платок и побежала к телеге, не оглядываясь. Ей до смерти надоели прощания. Она только и делает, что бесконечно прощается и теряет. Не пора ли начать обретать?

Дерв помог ей забраться в телегу и передал поводья.

– Ну, управишься. Морковка лошадка мирная, вроде не лягается. Яблоки для неё в синем мешке, овёс – в сером.

– Погодите, – вымолвила Алида. – Вы… А вы?!

Почему-то она, несмотря ни на что, надеялась, что Вольфзунд приставит к ней помощника.

– А что я? – пожал плечами старый конюх. – У меня своих дел непочатый край. Справишься, не маленькая.

Алида беспомощно посмотрела туда, где минуту назад стоял Вольфзунд, но никого не увидела. Туман сгустился вокруг дороги, переливаясь серебром, а болота и вовсе стали неразличимы за его кружевом. Она посмотрела на Дерва так жалобно, как только могла, и пролепетала:

– Но я не умею управлять лошадью.

– О, так это дело нехитрое, – отмахнулся конюх. – Вот так, – он легонько потянул поводья, – пускаешь её шагом. Говоришь «тпру!» – и она стоит. Потянешь левый повод – пойдёт влево. Правый – вправо. Только держи вот так, – мужчина переложил поводья в руках Алиды по-другому, – и всё будет хорошо.

– А может, всё-таки…

Конюх хлопнул Морковку по крупу, и лошадь зашагала по дороге. Алида бросила последний умоляющий взгляд на Дерва, но конюх даже не помахал ей на прощание, молча развернулся и пошёл к горе.

«Да чтоб тебе пришлось подниматься по лестнице пешком!» – в сердцах подумала Алида.

Ладони её моментально взмокли от напряжения. Морковка действительно шла спокойно, но Алиде каждую секунду казалось, что лошадь почувствует её страх и решит выкинуть что-нибудь неприятное. Она изо всех сил сжимала поводья в кулаках, так, что пальцы скоро начало сводить, и неотрывно сверлила глазами круп Морковки.

Повозка неспешно закатилась на горбатую спину мостика, переброшенного через реку. Лоб Алиды покрылся нервной испариной, когда несколько досок моста жалобно скрипнули под весом лошади и гружёной телеги. Но всё обошлось, и они благополучно въехали в рыбацкую деревню.

Вечер был не поздний, и люди ещё не спали. Где-то прямо на улице мальчишки жгли костры и поджаривали на палочках свежепойманную рыбу. Из открытых окон доносились разговоры и звон посуды. Сытые собаки лежали у заборов, догрызая кости и лениво помахивая хвостами.

Алида почувствовала, как кончики пальцев ног начинают зябнуть. Её обдало холодком ужаса: неужели снова? Но почему сейчас? Как некстати! В замке она и думать забыла о своих вспышках ярости: после того случая, когда Вольфзунд поймал её у края скалы, она больше не чувствовала зловещего холода, предвестника слепой озлобленности. Но вдруг тут, вдали от замка, всё вернётся? Вдруг она снова… навредит кому-то?