Галина Гончарова - Попасть – не напасть [litres]

Что раздала их все. Персоналу. Но об этом умолчим.

– Машенька, если бы ваш отец позволил, я бы осыпал вас розами с ног до головы.

Как романтично. Я должна повестись и упасть к твоим ногам?

Представляю, как корчилась бедная девчонка. А ты ведь неискренен, дружок. Ты сейчас играешь со мной, как кот с жирной мышкой. И думаешь, что со мной делать.

Рядом столбиком замерла Зизи.

Я улыбнулась подруге.

– Зизи, милая, прошу тебя, предупреди, что я с Сергеем Владимировичем…

Кого предупреждать? А неважно, сама прекрасно разберется. Подруга послала мне благодарный взгляд и улетучилась, даже не пискнув ничего на прощание.

Кажется, господин Демидов плохо действовал на всех женщин в принципе. Или только на тех, кто одарен магией?

А я улыбнулась ему.

– Сергей Владимирович, прошу вас, проводите меня на балкон. Хочу подышать свежим воздухом, так голова разболелась…

Ответом мне был удивленный взгляд. Кажется, Машка бегала от него, как черт от ладана. И вдруг такая просьба?

Ничего, не здесь же беседовать? Здесь и неудобно как-то – всюду народ.

Демидов с поклоном предложил мне согнутую в локте руку, я оперлась самыми кончиками пальцев, как учил ротмистр, и мило улыбнулась в очередной раз.

– Благодарю вас. Вы мне буквально жизнь спасаете.

– Неужели в зале так душно?

– Мне да. Врачи сказали, что у меня слабые сосуды и надо быть поосторожнее.

Диагноз впечатления не произвел, мужчина поднял бровь.

– У мага земли?

– Маги земли уже и не люди? – обиделась я. Притворно-кокетливо, ничего, если я с проверяющими из налоговой кокетничала, то с этим и подавно потерплю! Уж какие там гады были!

– Мария, вы не человек, вы небесное создание, которое по недоразумению богов спустилось на нашу грешную землю. И мой долг заботиться о вас, оберегать и защищать.

Эвон как завернул! Куртуазно! Хоть ты в стихи вставляй!

– А выполнять мои желания?

– Для вас, милая Мария, любой каприз.

– Совсем любой?

– Разумеется.

– Я могу попросить что хочу, и отказа не будет? – допытывалась я, отлично зная, что грош цена такому слову.

– Конечно, вы можете попросить.

Ага. А ты можешь выполнить так, как тебе понравится.

Ну да ладно…

Вот и балкон, ветерок, тишина…

– Сергей Владимирович, расскажите мне, что там с вашим семейным проклятьем?

Если б я его с размаху палкой по башке огрела – эффект и то получше был бы.

Мужчина секунд тридцать смотрел на меня словно баран на новые ворота, а потом сообразил. Сверкнул глазами, схватил за руку… Ёжь твою рожь! Что ж они меня сегодня все за одну и ту же руку хватают? Сговорились, гады? Тут уже не синяки, тут не знаю, что будет!

– Откуда ты…

– Откуда я знаю? А что это, секрет? Отец знает, – захлопала я глазками, что есть сил изображая невинную девочку. – И выпустите руку, мне больно!

Демидов посмотрел на меня, на свои пальцы…

– Князь… знает?

От меня. Но это уже детали жизни, которые никому не интересны.

– Мы с отцом об этом разговаривали. Он сказал, что… Как же это… Маг земли для вас спасение. Но вдруг? Я ведь не обучена, и вообще…

Демидов явственно расслабился.

Ситуацию он определенно понял так: князь узнал о его проклятии и решил поговорить с дочерью. Ну и, надо полагать, денег срубить хочет. Дочка слишком глупа, чтобы молчать, вот и проговорилась. Это хорошо, глупой женой управлять проще…

– Уверяю вас, милая Мария, ничего особо страшного…

– А отец сказал – уже не одно поколение Демидовых страдает…

Демидов скрипнул зубами.

– Милая Мария, поверьте мне…

Ага, если с дерева упаду, сразу и поверю. Не иначе. Ищи себе других идиоток, дорогой!

Демидов распинался минут десять.

И проклятие-то там плевое, снять его – раз чихнуть. И нет никакого проклятия толком, это больше сплетни. И любить он меня будет. И на руках носить. И за детей что хочешь подарит, хоть завод, хоть изумруды…

Эх, почему я не итальянка? Столько лапши навешали, всему Апеннинскому полуострову на год прокормиться хватит! Но пришлось кивать и делать вид, что я всему верю. И соглашаться на изумруды.

Договорив обо всем и ни о чем, Демидов проводил меня обратно к гарпиям и улетучился. Решил обдумать новости, наверное. Я уселась как прилежная девушка: спина выпрямлена, руки сложены на коленях, на лице выражение стукнутой поленом идиотки, и задумалась о своем, о девичьем.

Итак, подбросить ежа получилось в оба лагеря.

Отец будет драть с Демидова денег.

Демидов будет интересоваться, откуда папенька узнал о проклятии.

Доверия в такой обстановке никогда не будет, это вам не дочь продавать. Кстати, про меня отец не скажет, это точно. Как это звучать будет? Сам дурак, не заметил, да дочка носом ткнула? Что-то я сомневаюсь.

Конечно, они договорятся. Но… Я выиграю время.

Что с ним делать? Да уж решу как-нибудь. Главное, на следующей неделе меня под венец не потащат. Может, и помолвка отложится.

Ничего, я не тороплюсь. Еще лет двадцать я прекрасно подожду. Ладно. Хотя бы лет пять, и кого-нибудь поприличнее Демидова.

– Мими, солнышко, ты уже здесь?

Я с удивлением посмотрела на Зизи.

– Да. Что-то не так?

– Ну… Вы же с Сергеем Владимировичем…

– Зизи, несмотря на жуткий вид, он не питается девушками.

Кажется, подруга в этом сильно сомневалась. Но спорить не стала и показала глазами за колонну, в угол.

Там мелькнул синий мундир.

Я подняла бровь. Он?

Ответом мне стали утвердительно опущенные ресницы. Я вздохнула и поднялась со стула.

– Зизи, может, мы прогуляемся ненадолго? Мне надо бы освежиться.

– Ненадолго, – сдвинула брови «сомиха». Зизи закивала.

– Да-да, конечно…

И потащила меня за собой.

– Скорее. У вас будет совсем чуть-чуть времени!

Кто бы сомневался. Физиология – дело деликатное, в туалет меня не провожают, но примерное время вычислить несложно.

Туда, там, обратно – не больше пятнадцати минут.

Зизи ловко скользнула в какой-то коридор, потянула меня за собой, я чихнула, получив по носу портьерой…

А она здесь хорошо ориентируется. Хотя кто его знает, может, Мария не хуже могла? Просто я не владею ее памятью.

Зизи втолкнула меня в какую-то полутемную комнатушку, на миг ослепляя, и меня тут же схватили в охапку. И страстно поцеловали. Да так, что у меня разом пол-литра половых гормонов в кровь выплеснулось, не иначе.

Брр…

Маруся, соберись! Когда это меня так от мужика вело?

Да вот тогда! В восемнадцать лет, когда дурой была! Помнишь, чем закончилось?

Помню…

Ох, как помню. И потому гормоны, печально поскуливая, уползли обратно. А я, не размениваясь на слова, со всей дури опустила каблучок туфельки на чей-то сапог.

– Аш-ш-ш-ш-ш!