Эльдар Сафин - Танец с зеркалом [litres]

Дверь оказалась открыта. А вдалеке махал лопатой дворник, не обращая внимания на Дашеньку, идущую сквозь конус света от мощной лампы в старинном фонаре.

Мраморные ступени, чуть сдвинутый ковер – через час сюда хлынут остальные ученики, но до этого времени все поправят.

Девочка с опаской направилась через освещенный холл к широкому коридору, прошла вдоль дверей до самого окна и не обнаружила нигде и никого.

«Обманули», – отстраненно подумала она. На самом деле ей было не по себе и оттого, что ничего не случилось, стало даже спокойнее.

Сзади раздался тихий щелчок. Свет в холле погас.

– Это слишком напоминает дешевые романы мадам Полежаевой, – громко произнесла девочка, и холодок пробежал между лопатками – так неестественно прозвучал ее голос, рождая в пустом коридоре слабое эхо. – Кто здесь?

Вдалеке что-то прошелестело. Дашенька прислушалась: и это ей еще пару минут назад казалось, что здесь тихо? Мерно выстукивали громадные часы в кабинете директрисы, за одной из дверей почти неслышно надрывался телефон, наигрывая что-то из Стравинского. И еще к Дашеньке приближался шелест – все громче и громче, невесомый, таящий в себе какую-то могильную нежность. От ассоциации девочку передернуло, и она спиной уперлась в широкий подоконник.

– Кто здесь, я спрашиваю? – грозно спросила она и, вновь испугавшись собственного голоса, жалобно добавила: – Ну пожалуйста…

В круг света, идущего от окна, вплыло привидение. Белое, полупрозрачное, оно почти не касалось пола, медленно двигаясь вперед, а потом, словно заметив девочку, остановилось, заколыхавшись в неверном свете.

Дашенька почувствовала, как ноги становятся ватными, а на теле выступают капли холодного пота. Неожиданно для себя она оттолкнулась руками от подоконника и кинулась вперед, стараясь проскользнуть между привидением и стеной.

В этот момент рядом с ней, вызвав очередной приступ паники, с негромким скрипом отворилась дверь в кабинет директрисы.

С улицы донесся крик дворника:

– Ах, бесенята, кто свет выключил?

И тут же в руку девочки кто-то вцепился. Чудом не потеряв сознания, Дашенька всхлипнула и приготовилась к схватке – Воронцовы никогда не сдаются!

– Тихо, ты же не хочешь на второй день учебы выяснять отношения с дворником? – поинтересовалась худощавая высокая женщина, в которой девочка хоть и не сразу, но признала директрису.

– Ой…

– Идем.

И Дашенька еще услышала, как где-то позади дворник отчитывает пойманного мальчишку:

– Ну, княжич, от вас я подвоха не ждал…

В кабинете директрисы горели свечи. Пахло вкусным малиновым чаем, на громадном столе немыслимой грудой лежали книги – среди современных виднелись и толстые старинные фолианты, в том числе с немецкими и французскими названиями.

Широкое кресло покрывал толстый плед.

На больших напольных часах стояло чучело вороны. Дашенька протянула руку к чучелу, но оно повело себя крайне недостойно, сильно стукнув в ладонь клювом и внятно заявив:

– Дети, что это такое?

– Брюс, не шали, – кинула ему директриса, проходя в дальний конец кабинета. – Даша, у нас занятия с девяти часов.

– Папенька завез пораньше… – пролепетала Даша, наблюдая за тем, как Брюс склевывает что-то с верхней крышки часов.

– Ничего страшного, – директриса налила из чайника, стилизованного под самовар, воды в большую чашку. – Я всегда восхищалась вашим отцом, в Армении за время его губернаторства не было даже небольших волнений. Мудрый человек.

Дашенька кивнула – она привыкла к подобной реакции от взрослых малознакомых людей.

– Пей, – подала кружку директриса. – Ты могла не знать, меня зовут Анна Александровна. Давай поговорим. Может быть, что-то в нашем лицее кажется тебе странным?

«Ага, привидения!» – чуть не ляпнула девочка, но вовремя одумалась.

– А почему все, и ученики, и учителя, – начала она, прихлебывая ароматный чай, – словно разделены на две части?

Директриса на мгновение задумалась, затем улыбнулась – широко, по-доброму, с мягкой иронией:

– Ну, учителя должны быть непредвзятыми. А с учениками так сложилось исторически – в лицее есть два клуба, «Денис Давыдов» и «Александр Грибоедов». Первый был поэтом и офицером, другой – дипломатом и поэтом. Мальчики после лицея идут либо в Высшую дипломатическую школу, либо в какое-нибудь из лучших военных учебных заведений империи. Но это разделение условно и не имеет особого значения, у нас все очень дружно живут! Ты, кстати, выбрала, в какой клуб вступать?

– Нет, – пролепетала Дашенька. – Я так не могу.

– Не торопись, – по-матерински погладила ее по голове Анна Александровна. – Но выбор сделать надо, тебе же самой будет проще.

На урок Дашенька почти опоздала – звонок уже прозвучал. Но учителя в классе не было, и ученики предавались классической забаве – спору.

– Вот ты его видел?

– Я – нет, а мой старший брат видел!

– Да про него даже кино снимали, «Царскосельский призрак», классика российского кинематографа, девяносто четвертый год, премии по всему миру!

Дашенька замерла. Интересно, с чего они вообще про привидение заговорили? Она посмотрела на спорщиков. «Давыдовцы» во главе с Орловым доказывали существование призрака. Соратники Вяземского, сверкая значками с портретом Грибоедова, отрицали.

Орлов время от времени бросал на Дашеньку взгляды искоса, словно ждал, что она что-нибудь скажет.

Вот еще! Девочка невозмутимо прошла через класс и села за свою парту перед учительским столом.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом! – предложила она, и класс умолк.

Орлов посмотрел на нее пораженно, Вяземский торжествующе улыбнулся.

«Черт бы вас побрал с вашими интригами», – подумала Дашенька, и в класс вошел учитель.

Пока пухленький толстощекий биолог старательно вырисовывал на доске четырехкамерное сердце крокодила, Дашенька пыталась всерьез размышлять о выборе. Как-то так складывалось, что предметы, облюбованные «давыдовцами», нравились ей больше. Биологию она вообще считала своим призванием и всегда занимала первые места на школьных турнирах. Но сама эта компания…

От огорчения Дашенька грызла ручку. Самовлюбленный Орлов, вредина Ростова, заносчивый Аракчеев, туповатая Гагарина… Дашков и остальные еще ничего, но не с ними, совсем не с ними Дашеньке хотелось бы общаться. То ли дело умненькая серьезная Ананьева, скромная, очень вежливая, Шувалова, веселый, общительный Репнин, у которого не стыдно попросить лишнюю ручку или ластик. Ну и…

Но про этого «Ну-и» Дашенька не додумала. Очень надо!