Алекс Каменев - Алхимик [litres]

Дождь все лил, никак не желая прекращаться. Мои потуги в деле прояснения сознания и поиска искры магического дара далеко не продвинулись, замерев на неясном ощущении небольшого тепла в районе живота. Куда уж пытаться изменить край деревянной телеги, сделав ее более мягкой и пластичной. До этой фазы я так и не дошел.

– Охо-хей! Вон туда поворачивай! – сзади прилетел громкий окрик.

С предпоследней телеги привстал возница и усиленно замахал руками, метя куда-то вправо.

Под скрипящими колесами хлюпала грязь, дорога раскисла, чудо, что еще никто не застрял.

Я привстал в покачивающейся повозке, держась за борта. Воротник куртки дернулся, и лившаяся с неба вода моментально заползла за шиворот. Бр-рр… ну и холодрыга. И ни одна скотина не предложила плащ с капюшоном или кусок простой плотной ткани, защититься от непогоды.

Боялись, канальи. После устроенной бойни все крестьяне, как один, обходили меня стороной и старались не смотреть в глаза, не то чтобы заговаривать.

А ведь их спасал, сволочей. Вот что значит делать добрые дела. Суеверные гады.

Я выбросил из головы поведение деревенских и огляделся. Слева за пеленой моросящего дождя виднелись луга с густой травой высотой по пояс взрослого человека, справа чуть впереди стояла стена угрюмых деревьев. Именно туда указывал орущий возница.

Вскоре сделали остановку. Пять подвод загнали под кроны раскидистых деревьев, росших на опушке леса.

Привал. Собирание хвороста, розжиг костра. Не для готовки, а погреться и посушиться.

На обед: кусочек сала, зеленый лук, вареные яйца, репа, ржаной хлеб. Нехитрая снедь, зато сытная. Завернутые в тряпицу простые продукты, да еще у огня, когда в паре метров продолжало лить как из ведра, воспринимались потрясающим угощением, достойным самых взыскательных вкусов.

Ха, как быстро меняется восприятие. Предложи мне нечто подобное кто-нибудь в прошлой жизни, я бы молча покрутил пальцем у виска и с презрительной – усмешкой отверг столь грубую пищу, не забыв обозвать человека придурком.

А сейчас? Ничего. Уплетаю за обе щеки, так что за ушами трещало. Жадно, быстро, с большим аппетитом. И парой глотков самогона не побрезговал, что предложил староста ученику «проклятого чернокнижника» под конец трапезы.

Пойло, кстати, оказалось весьма недурственным. Настоянное на можжевельнике или чем-то похожем, оно напоминало травяную настойку.

Сидя у костра на бревне, я наслаждался сытостью, теплом и покоем.

– Много, думаете, удастся выручить? – я махнул в сторону загнанных под деревья коней.

Небольшой табун тянули в общей связке за последней телегой. Лошади считались самым дорогим из того, что удалось получить с банды разбойников.

Предводитель крестьянской общины, единственный общавшийся со мной, посмотрел на животных и индифферентно пожал плечами. Словно его не волновал данный вопрос. А ведь за помощь в хранении и доставке до ярмарки ему полагалась десятая часть от полученных средств.

– Сможем найти покупателей? – не унывая, продолжил расспросы я, сделав вид, что не заметил нежелание старосты вести разговор. – Дадут полную цену? Или придется отдавать по дешевке?

Волновался не зря. Судя по описанию, земли вокруг не слишком зажиточные. Городок феодала единственный, остальное деревни, похожие на те, откуда мы ехали. А двенадцать неплохих коней стоили дорого.

Поняв, что настырный малец не отстанет, староста степенно утер губы внешней стороной ладони и ответил:

– Дьюк захочет купить.

Сказал и замолчал, посчитав миссию выполненной. Я лишь покачал головой. Неразговорчивость собеседника раздражала, как и обстоятельная неспешность в поведении. На фоне селян даже Гренвир выглядел живчиком.

– А цену даст? – допытывался я, посчитав склонность крестьянина к молчанию не поводом прекращать разговор. – Он у вас вообще нормальный? Или с придурью?

Я неопределенно повертел рукой над головой. Неуважительное обращение к хозяину окрестных земель староста встретил спокойно, если не флегматично. Заступаться за благородного он явно не собирался.

– Почему не даст, даст, – негромко промолвил мужик и снова замолк.

М-да, вот и пообщались. Какой разговорчивый собеседник, каждое слово приходится выдирать едва ли не клещами. Да и пусть его. Пить на брудершафт с ним не надо и в принципе налаживать близкий контакт. Не хочет, ну и хрен с ним.

Возьму за пример модель поведения алхимика. Тот всегда вел с деревенскими себя немного надменно, немного отстраненно и всегда сохранял дистанцию. И уж точно не набивался в друзья. Может, так и надо себя вести.

В конце концов, не стоило забывать, куда меня занесло. Сословное общество – это вам не так просто. Запанибрата быть не получится, как и проявлять либерализм там, где он неуместен.

Если подумать, то между чародеем и обычными селянами пропасть. Уровень социального статуса несопоставим. Маги – это где-то в районе дворян, а возможно, и выше, и не чета обычным простолюдинам.

Гренвир это понимал. Староста это понимал. Один я идиот, пытался строить из себя демократа. Неудивительно, что предводитель крестьян так на меня пялился. Тут другие правила игры, не стоило об этом забывать.

Отсюда и обратная закономерность, стремление к осторожности и осмотрительности. Ты с приветливой улыбкой бьешь чуваку по плечу, предлагая выпить, а он оказывается «дон Хуаном» с родословной длиной в пару километров и вообще близким другом королевы. И тебя за вольное обращение с высокородным на ближайшую виселицу, в назидание всяким плебеям, чтобы руки не смели распускать в присутствии аристократичной особы.

Может такое быть? Да легко!

Равноправие и политкорректность остались далеко на Земле. В мире меча и магии совершенно другие порядки.

Перекус закончился, привал тоже. Стоянку свернули и отправились дальше. Я трясся в первой телеге, тренируясь в попытках нащупать неуловимый магический дар.

К сожалению, ничего толком не получалось. Единственное достижение – появление теплоты в груди. Ни о каких трансформациях и речи не шло. До преобразования физических свойств материальных предметов оставалось так же далеко, как и до лун, висящих высоко в небесах.

Вскоре после полудня дождь прекратился, солнце так и не выглянуло, зато ветер подуспокоился. Свинцовые тучи продолжали давить, заставляя с тревогой вглядываться наверх, ожидая новой порции ливня.

Разбитая ухабистая дорога с кривой колеей сменилась более приемлемым вариантом одного из воплощений проселочной «убегайки». Еще не ровный торговый тракт, но уже и не полная катастрофа. Повозки шли ходко, езда пошла значительно веселей.

Остаток пути я провел в подобии медитации, следуя инструкциям старого чародея из башни. Жажда овладения зачатками магии выступала отличным стимулом не хитрить с самим собой, пытаясь найти отговорки, чтобы лежать пузом кверху, бездельничая.