Серена Валентино - Злые сёстры. История трёх ведьм

Но всегда, всегда Люсинда.

Над Мёртвым лесом кружили вороны, заслоняли солнце, словно зловещие грозовые облака. Их карканье и пронзительные скрипучие крики были какими-то потусторонними, пугающими.

Белоснежка и ведьмы отложили вырванные из сборника волшебных сказок страницы, подбежали к большим окнам утренней гостиной и прижались к ним, наблюдая за чёрными птицами, которые кружили всё ближе и ближе.

– Кто их послал? – ахнула Белоснежка.

Этого Цирцея не знала. Вороны казались ей смутно знакомыми, но откуда и чьи они, понять Цирцея не могла. Ей было странно, очень странно, что она ничего не может почувствовать, прислушиваясь к этим мрачным созданиям. Казалось, в этих птицах нет жизни. То есть совершенно нет.

– Они не живые, Цирцея. Это мёртвые твари, которых послали твои матери.

– Ты в этом уверена, Хейзел? – откликнулась Цирцея, чувствуя, что её сердце начинает биться с перебоями. – Вот уж не знала, что мои матери держат у себя на службе воронов или умеют командовать мёртвыми!

Примроуз, прищурившись, разглядывала птиц, словно пытаясь понять или почувствовать что-то, оставшееся неуловимым для Цирцеи.

– Это птицы Малефисенты, – сказала она наконец. – Но послали их на самом деле злые сёстры.

Было в этих словах нечто пугающее, грозное для Цирцеи.

– Так мои матери, стало быть, мертвы? – спросила она. – Или они послали сюда Малефисенту, чтобы уничтожить нас?

– Нет, они не мертвы, но командуют мёртвыми – так же, как командовали ими до этого их мать и бабушка. И они направляются сюда, чтобы забрать то, что, по их мнению, принадлежит им по закону, – сказала Хейзел.

– Что она хочет этим сказать, Цирцея? Твои матери идут сюда? – запаниковала Белоснежка.

Цирцея не понимала, откуда ведьмам так много известно, однако она верила им. Сама не знала почему, но верила.

– Я должна увести отсюда Снежку, – сказала она, глядя на ведьм. – Мне очень жаль, но мои матери давно стремятся совершить вендетту, кровную месть по отношению к Белоснежке, поэтому она окажется в большой опасности, если останется здесь. Мы должны уходить! – Цирцея взяла Снежку за руку и готова была сорваться с места. Ей была ненавистна мысль о том, что она оставляет Якоба, Примроуз и Хейзел одних против злых сестёр, но Цирцея понимала, что совершила большую ошибку, приведя сюда Белоснежку, и теперь хотела исправить её. А для этого необходимо было увезти Белоснежку как можно быстрее и как можно дальше от Мёртвого леса. – Я только отвезу Снежку и сразу вернусь. Обещаю, что вы здесь совсем ненадолго без меня останетесь. Просто... – сказала Цирцея и замолчала, чувствуя, что находится в разладе с самой собой. И ощущая себя попавшей в западню.

– Твои матери движутся среди воронов, плывут по ветру летят среди теней, идут через море, они движутся среди свечей, прячутся среди клубов дыма и шевелятся глубоко во мне, – мрачно объявила Хейзел, глядя на Цирцею своими серыми глазами.

– Что ты говоришь, Хейзел? – спросила Цирцея, дрожа при мысли о том, что может произойти, если её матери спикируют на Белоснежку с воздуха.

– Моя сестра говорит, что твои матери повсюду. Тебе не сбежать от них, поэтому ты с тем же успехом можешь встретиться с ними лицом к лицу прямо здесь, – сказала Примроуз. На её лице сохранялась широкая дружеская улыбка, появившаяся и ни на секунду не исчезавшая с самого момента появления Примроуз и Хейзел в Мёртвом лесу.

– Но как же Снежка?

– Это и её сказка, дорогая Цирцея. Все наши судьбы переплетены. Неужели ты до сих пор об этом не догадалась? – спросила Хейзел.

– Но Белоснежка не ведьма!

– Правильно, но зато её мать ведьма. Скажешь, что они не кровные родственницы с ней? Тоже верно, однако связь между ними такая сильная, такая глубокая, что Снежка, несмотря ни на что, всё равно оказывается впутанной в эту волшебную сказку.

– Как скоро они здесь появятся? – спросила Цирцея, глядя на кружащих за окном воронов.

– Немного времени у нас ещё есть. Твои матери пока что недостаточно сильны, чтобы добраться сюда. Нет ещё, – сказала Хейзел, наблюдая вместе с Цирцеей за воронами так, словно считывала с них информацию.

– Да, время у нас есть. Даже больше на самом деле, чем нам требуется. Ты столько всего ещё не знаешь, а мы хотим, чтобы тебе стала известна вся правда. Мы помочь тебе хотим, – сказала Примроуз.

А Цирцея-то думала, что это она прилетела сюда, чтобы помогать Примроуз и Хейзел. Представляла себе, какие они здесь одинокие, испуганные, потерянные. А на деле выходит, что это она потерянная. Это ей требуется помощь. И Цирцея была благодарна ведьмам за это. И рада оказаться дома.

«Да, это мой дом», – подумала Цирцея, впервые почувствовав себя в таком месте, которое можно назвать родным. Нет, она, конечно, чувствовала себя дома и в Морнингстаре, и в доме своих матерей, но здесь... Здесь всё было как-то по-особенному. Цирцея ощущала Мёртвый лес как свою настоящую родину, как место, с которым её связывают кровные узы. Место, которое по праву принадлежит ей и где она хочет навсегда остаться. Ведь именно такое место называют своим домом, не так ли? Мысль о Мёртвом лесе как о родном доме одновременно утешала и пугала Цирцею.

– Всё правильно, моя дорогая. Ты дома. Это твоя земля, точно так же, как и наша. Ты рождена от Люсинды, Руби и Марты, а это значит, что ты унаследуешь Мёртвый лес после того, как не станет твоих матерей, – сказала Хейзел.

Пожалуй, это было уже слишком. Сейчас Цирцея была сердита на своих матерей сильнее, чем когда-либо прежде. Оказалось, что они столько всего скрывали от неё! Столько тайн!

– Почему мои матери не растили меня здесь? Почему они не сказали вам, кто они такие, много лет назад, когда вы все были ещё вместе?

Тут, наконец, заговорил молчавший до сих пор Якоб. Его звучный низкий голос заставил вздрогнуть от неожиданности и ведьм, и Снежку, которые совершенно забыли о том, что Якоб здесь, с ними.

– Мани отослала наших дочерей прочь от себя. Но ты права, Цирцея, внучка моя. В этой истории осталось ещё много недосказанного.

У Цирцеи голова шла кругом. Её так беспокоила Снежка. И матери тоже. Она чувствовала себя ошеломлённой, запутавшейся, растерянной. А теперь ещё оказывается, что Якоб – её дедушка.

– Ну конечно, ты ошеломлена и растеряна, милая Цирцея. И Якоб это понимает, – сказала Примроуз, прочитав мысли Цирцеи. – Столько открытий сразу многовато будет, пожалуй, даже для тебя, хотя ты, несомненно, самая сильная сейчас ведьма на свете. Сильнее нашей матери и нашей бабушки. Ты обладаешь достаточной силой, чтобы остановить своих матерей, Цирцея. Мы лишь надеемся, что ты выберешь правильный путь.