Роберт Джордан - Дракон Возрожденный [litres]

Когда Мэт вытащил один из двух своих кошелей, капитан еще хохотал, ловя ртом воздух и утирая слезы с глаз, но хохот вмиг оборвался, когда Мэт отсчитал себе на ладонь пять крон. Не веря представшему перед ним зрелищу, капитан усиленно пялил глаза. Обоих дюжих молодцов будто молотом по голове огрели.

– Андорским весом, говорите? – осведомился Мэт. Без весов точно не определить, но Мэт прибавил к кучке еще семь блеснувших кругляшей. Две монеты андорские, остальные пять – для полновесия. «Ладно, хватит этому хапуге». Чуть подумав, Мэт добавил еще две золотые тайренские кроны. – Это тем, кого выставите из каюты, за которую они заплатили. – Вряд ли кто из пассажиров увидит хотя бы медный грош, но иногда платят за то, чтобы выглядеть великодушным. – Вы ведь не собирались с ними поделиться? Конечно нет. Но нужно же чем-то возместить людям неудобства, раз им придется плыть в тесноте. Да и вам, капитан, незачем есть с командой. Приглашаю вас на нашу с Томом трапезу в вашей каюте.

Том так же неотрывно, как и все окружающие, глядел на Мэта.

– Вы… – Голос бородача сорвался на хриплый шепот: – Вы… случаем… не переодетый молодой лорд?

– Никакой я не лорд, – засмеялся Мэт.

Было над чем посмеяться и чему порадоваться. «Серая чайка» была уже в сумраке гавани, пристань превратилась в полоску света, недалеко впереди виднелся черный провал, где в створе ворот открывался выход в реку. Расстояние между судном и воротами быстро сокращалось – гребцы не переставая ворочали длинными веслами. Готовясь ставить паруса, матросы уже разворачивали длинные наклонные гики. И капитан, сжавший золото в горстях, уже не собирался никого выбрасывать за борт.

– Вы не против, капитан, показать нам нашу каюту? То есть я хотел сказать, вашу каюту. Уже поздно, и мне хотелось бы соснуть пару часиков. – (В беседу громко вмешался желудок Мэта.) – И поужинать бы неплохо!

Едва судно окунуло нос в черноту ночи, бородач самолично провел нежданных пассажиров вниз по трапу, по короткому узкому коридору, в который выходили расположенные близко друг к другу двери. Капитанская каюта занимала всю ширину кормы, кровать и вся мебель в ней, за исключением двух стульев и нескольких сундуков, были прикреплены к переборкам. Пока бородач забирал свои вещи и устраивал в каюте свалившуюся ему на голову странную парочку, Мэт многое узнал из его речей. Ну, для начала он уразумел тот факт, что никого из пассажиров выселять из занимаемых ими кают капитан не станет. Поступить так ему не позволит слишком большое уважение если не к самим пассажирам, то к деньгам, которые те заплатили. Скорей всего, капитан займет каюту первого помощника, тот отберет кровать у второго, и так далее, согласно рангу офицеров, и в конце концов палубному старшине придется отправиться на нос в кубрик и спать вместе с командой.

Хоть Мэт и не думал, что эти сведения пригодятся, он слушал все, что говорил бородач. Всегда лучше знать – и не только куда ты отправился, но и с кем имеешь дело, не то запросто разденут, разуют, и пошлепаешь в ливень домой бос и гол.

Капитана звали Хуан Маллия – на тайренский лад, и, раз уж дельце с Мэтом и Томом решилось к его удовольствию, он не отказал себе в маленькой радости поговорить, причем с изрядной словоохотливостью. Благородством происхождения сам он похвастаться не может, сказал бородач, но думать о себе как о дураке не позволит никому. Молодой человек, у которого при себе столько золота! В такие лета подобное богатство праведными трудами не наживешь. Можно подумать, что он вор, но ведь каждому известно – из Тар Валона ни одному вору не удавалось уйти с добычей. Молодой человек, который одет как фермерский мальчишка, но сразу внушает к себе уважение и держится как лорд, хотя и отрицает, что он лорд! «Клянусь Твердыней, я не буду говорить, что вы лорд, раз вы сказали, что вы не лорд». При этом Маллия подмигивал и причмокивал, подергивая за острый кончик свою бороду. Молодой человек, который везет бумагу с печатью Престола Амерлин, – и направляется он в Андор! Не секрет, что королева Моргейз посещала Тар Валон, но причина ее визита остается в тайне. Нетрудно догадаться, вещал Маллия, что-то затевается промеж Кэймлином и Тар Валоном. А Мэт и Том – гонцы, как он думает, к Моргейз, что понятно по выговору Мэта. Он, Маллия, с удовольствием сделает все, чтобы помочь в таком великом деле, но никоим образом не намерен совать свой нос куда не просят.

Мэт удивленно переглядывался с Томом, который укладывал футляры с инструментами под стол у стены. В бортах были проделаны два маленьких оконца, и каюту освещала пара висящих на скобах ламп.

– Чепуха, – промолвил Мэт.

– Разумеется, – откликнулся Маллия. Он выпрямился с ворохом вытащенной из рундука в изножье кровати одежды и улыбнулся. – Конечно. – В стенном шкафу, видимо, хранились необходимые капитану карты реки. – Больше ничего не говорю.

Но он все-таки порывался сунуть нос не в свое дело, хоть и старался скрыть стремление побольше вызнать. Пытаясь докопаться до истины, разговорчивый капитан перескакивал с темы на тему. Мэт слушал, а на вопросы отзывался неопределенным ворчанием, пожатием плеч или одним-двумя словами. Том отвечал и того меньше. Менестрель, снимая с плеч вьюки и рассовывая их по каюте, все качал головой.

Маллия, хоть мечтал о море, всю жизнь провел на реке. О странах, граничащих с Тиром, он отзывался не иначе как с презрением; единственным исключением, страной, избежавшей подобного отношения, стал Андор. Но похвала, на которую бородач под конец расщедрился, была скупа и, вопреки его потугам, прозвучала завистливо:

– В Андоре, я слышал, хорошие лошади. Неплохие. Не такие хорошие, как тайренская порода, но вполне сносные. Сталь у вас добрую куют, и изделия из железа, бронзы и меди недурны – часто мне доводилось за них торговаться, хоть и даешь вам немалую цену… Но у вас-то ведь в Горах тумана шахты есть. Да еще и золотые копи. А нам в Тире свое золото зарабатывать приходится.

Наибольшее презрение у него заслужил Майен.

– Его и страной-то назвать трудно, Муранди и то больше. А у этих… Один город да несколько лиг земли. Они сбивают цены на масло из наших замечательных тайренских оливок только потому, что их суда знают, где сыскать отмели, на которых гуляют косяки масличных рыб. И вообще, страной быть они права не имеют!

Иллиан Маллия ненавидел до скрежета зубовного.

– Придет день, и мы разграбим Иллиан, обдерем всех до нитки, все города по кирпичикам разнесем, а деревни по бревнышку раскатаем. Их вонючую землю засыплем солью! – Борода Маллии ощетинилась от ярости на мерзкий иллианский край. – У них даже оливки гнилые! Придет еще день, и мы самую распоследнюю иллианскую свинью в цепях уведем! Так говорит благородный лорд Самон.