Тим Волков - Бездна [СИ]

— А зачем заглядывать?

— Как?! — удивился Кох. — Ведь мы все забыли после Катастрофы! Совсем все! Почему? Что-то произошло, пошло не так. Вот я и хочу докопаться до истины. Я ведь в прошлой жизни врачом был. Вот, видишь фотографии. Я ведь тоже ничего не помню из прошлой жизни. Ни-че-го. А фотокарточки остались. Я посмотрел их, изучил, и понял, что был я тогда знатным ученым, понимаешь? Так что на мне теперь груз ответственности — спасти людей. Пожертвовать, конечно, придется несколькими, но ведь это жертва во имя науки и главное: во имя людей! Ты согласен? — Эбер проверил пальцем остроту лезвия, удовлетворенно кивнул. — Я вскрою тебе мозг, гляну чего там да как, и может быть получиться отыскать какой-то ящичек, куда спрятаны наши воспоминания. Правда, ведь здорово придумал?

Я слушал Коха, одновременно взирая на фотографии, прилепленные к стене, и челюсть моя все больше отвисала.

— Эбер, дружище, а ты читать умеешь?

— Читать? — Эбер смутился. — Умел, наверное. Говорю же, забыл все.

— А я вот умею. Вон та фотография, слева, где ты в халате и с инструментами медицинскими. Там вон на заднем фоне вывеска висит: «С праздником Хэллуин!». Это такой праздник, ты знал? Где все наряжаются в различные костюмы. Эбер, ты не врачом был в прошлой жизни.

— Не верьте часам и календарям, мой друг, — мягко улыбнулся Эбер. Но в этой скупой черточке губ не было даже намека на вежливость. В глубине его рыбьих глаз заблестели искры гнева, как первые вспышки молний в грозовом облаке.

— Эбер, отпусти меня! Ты ошибся, ты не врач.

— Заткнись! — взорвался Эбер.

Я и сам себя отругал. Молчать надо было! Хорошо еще не сказал ему, что на другой фотографии, где Эбер стоял в обнимку с врачами и задорно улыбался около серого здания, я прочел вывеску: «Нью-Йорская окружная больница для душевнобольных».

Эбер взмахнул скальпелем и полосонул со свистом воздух прямо над моей шеей.

В следующую секунду я успел сделать такое количество дел, какое не делают порой за весь свой век другие: во-первых, я попрощался со своей жизнью. Как положено, припомнив скудные радостные моменты и эпизоды из периода, условно называемого мной «после Катастрофы». Понятное дело вспомнить что-то из жизни до Катастрофы, даже в такой трагический, наполненный адреналином час, я не смог. Во-вторых, я весь вспотел от страха как обезьяна в духовке. Аж по спине потекло. В-третьих, полностью отдаваясь чувству самосохранения, я откинулся как можно дальше назад, пытаясь увернуться от летящего лезвия.

Что из этого всего меня спасло, я понял не сразу. Но когда разрубленные веревки упали на колени, я не потратил ни доли секунды на то чтобы попытаться это осознать. Просто подпрыгнул и что было сил заехал Эберу кулаком в лицо. В комнате раздался гулкий хруст: удивительно, но мои костяшки пальцев оказались в одной тональности с носовым хрящом Эбера. Питая природную тягу к музыкальности, мы вместе с Кохом простонали в аккомпанемент: Кох взвыл на высоких нотах, я — вывел басовую партию с переходом на грязную ругань.

Быстро освободив ноги от пут, я рванул к Эберу, выбил скальпель из его рук и вцепился ему глотку.

— Где Эн?!

— Stercus obrepsit [1] Stercus obrepsit (лат) — «навоз украли». , уважаемый! — простонал Эбер, захлебываясь хлещущей из носа кровью. — Что я могу еще сказать?

А потом рассмеялся.

— Ты мне тут кончай умничать! — затряс я его еще сильнее. — Где девка, я спрашиваю!

— Сократ! — заголосил Кох. — Плато…

Договорить он не успел. Я как следует приложил ему в висок, и он отключился.

Призыв о помощи, однако, дуболомы услышали и не преминули тут же ворваться в комнату. На их тупых лицах все так же сияла раскосая улыбка. Как ошпаренный я отскочил в угол. И весьма кстати, потому что один из верзил — не известно кто, Сократ или Платон, оба на одно лицо, — рубанул дубиной точно в том месте, где еще мгновение назад стоял я. Промедли чуть больше, и мокрого места от меня не осталось бы.

Выкручиваться пришлось на ходу. В нападающих тут же полетели монитор компьютера, стул, горшки с засохшими кактусами, колбы, склянки и еще куча разного хлама, попавшего под руку. Нападающие отступили. Но лишь до тех пор, пока вся мебель в радиусе моей руки не закончилась. Когда швырять стало нечего, они двинули в атаку.

Отступать к стене не хотелось, поэтому я двинул в сторону. Не самая лучшая идея, но в отсутствии других выбирать не приходилось. Верзилы тут же перехватили меня, но не так удачно, как хотели. Зацепились лишь за ногу, от чего я распластался на полу, упав рядом с лежащим Эбером. Это хорошо. Да, хорошо. Потому что у меня есть для вас подарочек.

Меня потащили волоком. Когда-то отделанный кафелем пол, теперь же представляющий собой бетонное крошево, как терка прошелся по спине. Ничего, переживем.

Один из дуболомов нагнулся ко мне, чтобы перехватить руки и поднять. И тут же получил наотмашь удар скальпелем. Лезвие аж звякнуло об челюсть выродка. Тот взвыл не хуже сирены в нашей Зоне безопасности и повалился набок, схватившись за лицо. Меня обдало брызгами крови.

Второй выродок, увидев корчащегося в крови напарника, несколько остудил свой пыл.

— Где Эн? — зарычал я, перехватив удобнее окровавленный скальпель. Увидев в глазах выродка искреннее непонимание, я повторил вопрос медленнее. — Девушка где находится?

— Тям! Тям! — замахал руками дуболом, показывая на дверь.

— Ложись на пол и не дергайся, а то голову отрежу! — пригрозил я ему.

Дуболом грохнулся на пол и затих. По всему его телу пробежала мелкая дрожь. Был бы хвост, так точно поджал бы.

Я бросился к двери, ведущей, как оказалось в соседнюю точно такую же комнату.

В темном помещении я не сразу обнаружил свою спутницу. Лишь тихий стон привел меня в нужное место. Как же я был рад ее видеть! Знать то, что рядом с тобой живой разумный человек, а не полоумный псих вроде Коха, воистину радостно! С помощью все того же скальпеля я освободил Эн, убедился, что с ней все в порядке, и мы рванули прочь по черным витиеватым коридорам лаборатории.

Бежали молча, боясь наткнуться на засаду. Кто знает, что тут может обитать? От Эбера, этого чокнутого убийцы, можно ждать чего угодно. В какой-то момент меня посетила жуткая мысль о том, что мы заблудились. Остаться в этом сыром подвале навечно меня не прельщало. Но, пробежав еще пару поворотов, мы наткнулись на железную и дверь, из щелей которой бил свет.

Не с первого раза мы сообразили, что она заперта. Толкали её, и плечами и ногами. Бесполезно. Я обшарил дверь и с не скрываемой радостью обнаружил засов, расположенный на уровне рук дуболомов. Жмурясь от света, мы выбрались наружу.

На этот раз дверь за собой я закрыл. Еще и булыжниками подпер. Для надежности.