Евгений Щепетнов - О колдунах, женщинах и злобной мебели [litres]

Илара всегда поражало – как эти камнерезы ухитряются создать ажурный каменный барельеф, и ни разу не ошибиться, не сколоть ни одного кусочка?! И это притом, что они наверняка не пользуются магией! Все вручную, все острым долотом! Вот кто настоящие волшебники, а не болтуны, которым судьба почему-то дала способность управлять магической энергией! Совершенно несправедливо дала!

Поместье повара (которого и поваром-то называть как-то неудобно), Илар нашел практически сразу – как и было сказано, искал по золотому (или золоченому?) петуху на острие центральной башенки. Его было видно издалека, этого петуха. Клювом, само собой, петух указывал в тут сторону, откуда дует ветер.

От соседских петухов он отличался бОльшим размером, а еще – раскинутыми в стороны огромными крыльями, напоминавшими крылья орла. В общем-то – нормальный флюгер, если забыть, что он сделан из золота (наверное), и что на самом деле этот петух что-то вроде магического амулета.

Обычно такие петухи несли еще и сторожевую функцию – в зависимости от того, каким заклинанием его напитали. Одни флюгера вопили «Пожар! Пожар!» – когда «чуяли» пламя и дым, другие (основная масса) активировались ночью, каким-нибудь тайным словом, и когда через забор пробирался супостат – дико вопили «Чужой! Чужой!», пока стражники на посту не просыпались, и не ловили глупого воришку. Или наемного убийцу…

Какие функции нес конкретно этот петух, Илар не знал, да и знать по большому счету не хотел. Забираться в дом темной ночью он не собирался, а если бы собрался – уж точно не стал бы лезть через стену, окружавшую поместье – стену в три человеческих роста, «украшенную» по краю остро отточенными штырями, почти не видимыми в оплетших ее густых плетущихся цветах. Остаться на стене с острым штырем в брюхе – невелика радость, никому не пожелаешь. Можно проникнуть в поместье и гораздо более безопасным способом – если захотеть.

Голова невиданного зверя, очень напоминавшего однорога – только без характерного витого рога посреди лба – грозно спросила: «Что надо?», когда Илар взялся за кольцо, торчащее у нее в носу. Илар на секунду замешкался, уж больно неожиданно прозвучало, потом собрался и важно, холодно ответил:

– Магистр магии Илар Истарский! С визитом!

– Ожидайте! – так же грубо рявкнула голова, и замолчала, состроив страшную кривую рожу, видимо долженствующую напугать какого-нибудь непрошенного визитера. Илар же настроился на долгое ожидание. Он знал систему – сейчас охранник отправится с докладом к хозяину, вернется, получив распоряжение, и только тогда пустит гостя на территорию поместья.

Но ждать пришлось недолго. Всего секунд через двадцать окованная начищенной медью калитка в воротах распахнулась, и грубый голос, старательно смягчавший грубые нотки в голосе, явно больше привыкшем к грубой черной ругани, почтительно пригласил:

– Проходите, магистр! Хозяин вас ожидает с самого утра!

В последней фразе Илару почудился некий укор, и он внимательно посмотрел в лицо привратника – скорее всего, бывшего солдата, седовласого мужчину неопределенного возраста с резкими чертами лица, изборожденного морщинами и несколькими недлинными шрамами. Оружия у мужчины не было – по крайней мере, на виду, но двигался привратник быстро, уверенно, ловко, и ясно становилось, что и без оружия старый вояка еще свернет пару-тройку горячих голов.

– Пойдемте за мной! – привратник (если это был привратник!) повернулся, и пошел по выложенной гранитными плитами дорожке к дому, возвышавшемуся шагах в ста пятидесяти от ворот. Илар пошел за ним – незаметно, насколько мог, и с любопытством осматриваясь по сторонам.

Он давно заметил, еще в столице – сад, который располагался вокруг поместья, нередко указывал на характер его владельца. Пышные цветы со сладким запахом, укрытые от глаз беседки на берегу пруда с разноцветными рыбками, укажут на то, что в доме имеются романтичные особы, для которых нет ничего лучше, чем уединиться в одной из этих беседок и почитать любовные романы.

Строгий парк, расчерченный по линейке, аккуратно постриженная под корень трава газона, розы, будто стоящие в солдатском строю скажут о том, что хозяин педант, аккуратист, и не терпит беспорядка ни в чем.

Запущенный, старый сад с множеством тенистых уголков, дорожка, за которой не следили много лет, донесет или о финансовых проблемах хозяина, или о том, что ему на все плевать, главное – чтобы его никто не трогал, не отвлекал от сладкого ничегонеделанья.

Здесь же все было не так однозначно. Фонтан – невероятная роскошь для города, в котором большинство жителей получает воду из бочек водовоза – выбрасывает в воздух тонкую серебристую струю, вокруг которой в воздухе ежесекундно возникают десятки маленьких ярких радуг.

Цветастые рыбки высовывают из воды глупые толстогубые морды, чмокая, будто силясь что-то сказать, и совсем по человечески поводя выпуклыми глазами.

Увитая виноградом беседка располагает к отдыху, склоняясь над водой, но при этом при всем вокруг чувствуется некая строгость, почти воинская правильность. Кусты стоят постриженными, ровные, как по линейке. Газон вылизан до лекарской чистоты. На плитах дорожки ни пятнышка, и можно бегать босиком, не боясь, что занозишь подошву, или собьешь палец об острый, торчащий из земли камень.

Все дышит покоем, достатком и уверенностью в ближайшем, и далеком будущем. Единственное, чего не хватает – толпы детишек, с визгом прыгающих в пруд с рыбками. Но это видимо уже так…фантазерство, на тему проблем хозяина поместья. Вряд ли детям позволили бы бултыхаться вместе с этими здоровенными рыбехами, каждая из которых весит килограмм по десять, не меньше, и может накормить собой взвод наемников.

Хозяин дома ждал на лестнице – огромный, как дворцовый гвардеец, в ряды которых не берут низеньких и плюгавых. В домашней одежде, улыбающийся, он уже не походил на призового бойца…почти…если только немного.

Илар был слегка смущен. Он не знал, как себя вести с этим человеком, который вроде бы (И не вроде! Точно!) не обладал дворянским титулом, однако был богаче многих аристократов, и скорее всего – более влиятелен этих самых аристократов. Но Аброз тут же рассеял сомнения, шагнув вперед и протянув руку для воинского рукопожатия – за руку обычно здоровались только воины, чтобы показать мирность своих намерений. Гражданские либо кланялись, либо приветствовали собеседника словами.

Похоже, все-таки Аброз в своей жизни как следует послужил, отсюда и шрамы, отсюда плохо скрываемые солдатские повадки. Этим он был похож на отца – тот тоже не мог скрыть, что служил в страже, как ни старался. Как глянет, как рявкнет…сразу видно – городской стражник, привыкший разгонять бунтующую толпу и разбивать бОшки буйным пьяницам, а не простой пекарь, славящийся вкусными пирогами.