Кирстен Бойе - Тот, кто приходит из зеркала [litres]

Мы шли к огню, и я напевала свою успокаивающую песенку – только на этот раз она не помогала. И я поняла: можно приказать себе быть храброй, но храброй от этого ты не станешь. Можно приказать себе забыть о своём страхе и горе, но это не заставит их исчезнуть.

– Кролик, – прошептала я, – а что там, в кузнице?

Если пророчество и сообщало, что огонь погаснет лишь тогда, когда явится Храбрый Воин, в нём ни слова не говорилось о том, почему кузница горела – и откуда мне было знать, что там, в огне, меня не поджидает Дикий Деспот?

– Никто не знает, что произошло в кузнице, – сказал кролик. – Однажды она загорелась, и повсюду вдруг стали исчезать люди. До этого им удавалось давать Дикому отпор, но он как будто отыскал в кузнице средство, позволившее ему их поработить.

– А вдруг он до сих пор там? – прошептала я. – Вдруг он поджидает меня?

Кролик резко остановился.

– Тогда мы пропали, – сказал он.

Разве могла я сразиться с Деспотом голыми руками, после бессонной ночи?!

– Я туда не пойду! – заявила я и развернулась. – Я иду обратно! – Позади меня простиралась Каменистая Степь, бескрайняя и мрачная. Скоро рассветёт. Как мне тогда укрыться от головорезов? – Нет, и обратно не пойду, – уныло произнесла я.

Как раз в тот момент, когда мой страх и отчаяние достигли таких размеров, что мне уже было всё равно, схватит меня Деспот или нет, как раз в тот момент небо за руинами кузницы посветлело. Красно-жёлтое зарево пожара угасло на оранжевом фоне восходящего солнца, и поначалу в сумерках, а затем в первых утренних лучах я наконец увидела кузницу. Чёрный силуэт руин; языки пламени, всё ещё облизывающие обуглившиеся балки; пустые окна. Я увидела и то, как лучи утреннего солнца посеребрили мрачную серую степь, оставшуюся у нас за спиной.

– Значит, солнце он ещё не победил, – торжествующе объявил кролик, и я поняла, что власть Деспота не безгранична, а значит, надежда есть.

В утреннем свете руины выглядели печальными – печальными, а не грозными, – и я увидела, что когда-то здесь кипела жизнь: там, где прежде бушевал сад, обугленные деревья тянули к небу голые ветки; обгоревшие забор и ворота всё еще огораживали луга, на которых паслись коровы, овцы и лошади.

Над нами прокричала крупная птица, и тогда я заметила, какая вокруг тишина. В это летнее утро здесь не жужжали пчёлы и не щебетали птицы. Всякая жизнь здесь потухла.

Только большая птица кружила высоко над нашими головами.

– Убирайся! – крикнула я и подняла кулак, как будто тем самым могла напугать шпиона, а затем схватила камень и запустила его высоко в небо. – Ну, скажи ему, где нас найти! Если ты этого хочешь, сделай это поскорее!

На мгновение птица зависла в небе, как будто чего-то ожидая, а затем вскрикнула и, взмахивая мощными крыльями, полетела обратно в степь.

– Она улетела, чтобы выдать нас, – в отчаянии произнесла я. Но мы были всё ещё живы, и мы вместе одолели последние шаги до кузницы, и утреннее солнце стало тёплым, а небо высоким, и всё бы хорошо, если бы не эта глубокая и пронзительная тишина. – А теперь я приступлю к исполнению своей миссии, – отважно произнесла я: ведь я Храбрый Воин, и где-то здесь должен находиться ответ – или, по крайней мере, правильный вопрос. – По-моему, кролик, здесь мы найдём то, что нужно, – и я почувствовала, насколько проще быть Храбрым Воином, когда светит солнце, а головорезы Деспота так далеко от тебя.

Мы прошли через почерневшие ворота, беспомощно болтающиеся на петлях, через сад к руинам, и я чувствовала, что найду там что-то полезное.

Не успели мы подойти к дому, как из него вышла женщина и подошла к нам. Увидев её улыбку, я тут же позабыла о своём недоверии.

– Наконец-то ты пришла! – сказала женщина и положила ладони мне на плечи. – Наконец-то ты пришла, как предвещает пророчество: он пойдёт по равнине и явится с запада на восходе солнца – Храбрый Воин, вооружённый лишь своей отвагой, – и она посмотрела на меня так, будто хотела обогреть, хотя для того, чтобы вывести меня из ночного окоченения, хватало и солнца. Из ночного окоченения и страха.

– Да, это я, – подтвердила я, – Храбрый Воин.

И она рассмеялась, и её смех тоже звучал тепло и уютно.

– Храбрая Воительница, уставшая и юная, – сказала она. – Об этом пророчество умолчало. Ты не представляешь, как я тебя ждала. Здесь ты получишь кольцо и узнаешь всё пророчество целиком. Но сначала поешь. – И она снова улыбнулась и отвела меня на лужайку рядом с домом. Там стояли стол и скамья, на столе стояла кружка, от которой шёл пар, и лежал свежий хлеб, а в высокой траве осторожно раскрывали свои цветки первые одуванчики. – Как долго я тебя ждала! – повторила женщина. – Стол накрыт. Я накрываю его каждое утро с тех пор, как…

Вдруг над лужайкой нависла тень, и от холодного ветра у меня по телу пробежала дрожь.

– Добро пожаловать в кузницу, – сказала женщина. – Добро пожаловать, Храбрый Воин, хотя ты всего лишь маленькая девочка. А теперь поешь.

И я ела и пила, а кролик у моих ног наслаждался сочной травкой. Если бы за моей спиной не поднимался дым из обломков кузницы, я бы решила, что всё хорошо.

Наевшись и напившись, я улеглась в высокую траву, а женщина села рядом на скамейку и посмотрела на меня сверху вниз.

– Поспи сколько сможешь, – сказала она. – Ты провела на ногах всю ночь, Храбрая Воительница. Я буду сидеть здесь и охранять твой сон; а когда проснёшься, получишь кольцо и узнаешь пророчество целиком.

У меня уже давно слипались глаза. Если кто-то считает, что утром, когда солнце уже высоко в небе, спать никак нельзя, пусть пройдётся ночью по Каменистой Степи и попрячется от головорезов злодея. Я и не знала, каким чудесным может быть сон, глубоким и без сновидений, и когда я проснулась, небо на западе уже снова окрасилось в красный цвет.

– Ты спала долго, – сказала женщина. – Это хорошо. Для твоего странствия тебе понадобится много сил. Подойди к столу, и ты многое узнаешь.

Рядом со мной в траве потягивался, развалившись, кролик.

– Вот бы вернуться в свою норку! – пробормотал он. – Жаль, но сейчас совсем не похоже, что это когда-нибудь произойдёт. Как говорится, у каждого своя миссия. – И он вприпрыжку подскакал к столу, как будто хотел проконтролировать, что женщина расскажет мне правду.

– Я жена кузнеца, – начала она свой рассказ. – Я охраняла кузницу с тех пор, как Дикий забрал моего мужа. Я охраняла кузницу и ждала тебя.