Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия [litres]

Таргитай опасливо смерил взглядом расстояние до хвоста, поежился:

– Пусть Олег. Заглянет, не слезая с шеи. Он и не то может!

Мрак взял свой гигантский лук, пригнулся, выдерживая напор ветра, сказал неожиданно рассудительно:

– Начнут играться, нас вовсе стряхнут к такой маме. Я видел, какие штуки выкидывают воробьи…

Олег резко повернул летающего зверя, другая птица пронеслась на расстоянии вытянутой руки. Отвратительный запах забил дыхание. Мрак придержал стрелу, не успев выстрелить, что оказалось кстати: Олег начал поднимать Рух кругами, другая птица кинулась следом. Мрак тщательно прицелился – ветра не было, – звонко щелкнула тетива.

Раздался вопль ярости. Металлическое острие скользнуло по голове, содрав полоску кожи. Капли крови сдуло. Мрак тут же выпустил еще две стрелы. Олег держал Рух в неподвижности, она парила, растопырив крылья. Третья стрела ударила острием в глаз, на миг вздулся огромный пузырь, лопнул, а из впадины, где поместился бы кулак Мрака, брызнули крупные капли. Птица каркнула так страшно, что даже Мрака прижало к жестким перьям. Рядом шумно дрожала Лиска, цокотала как белка зубками.

Птица круто ушла вниз, а их птаха Рух победно, так показалось Мраку, сделала широкий круг, потом суматошно заляпала по-куриному крыльями, набрала скорость и понеслась дальше на север.

– Нам бы спасибо сказала, – пробурчал Мрак. Вытер красное лицо, встречный ветер мгновенно высушил пот. – Ишь, какую дуру отогнали!

– А если это ее парень? – спросил Таргитай невинно.

Лиска все возилась, прижималась к широкой спине волхва, умащивалась. Таргитай посочувствовал:

– Потерпи. Уже скоро. А ежели поблевать, то предупреди – отсяду.

Лиска позеленела, часто подпрыгивала, словно внутри скакал заяц. Таргитай на всякий случай все же отполз, цепляясь за жесткие перья. Олег сидел на загривке Рух, сгорбленный, сам похожий на озябшую ворону. Мрак лежал, вцепившись обеими руками. Тоже зеленый, как Лиска, часто закрывал глаза, а когда взгляд упирался в спину Олега, на суровом лице оборотня проступало изумление. Волхв сидит, свесив ноги в бездну, видит проплывающие далеко внизу крохотные дома и кустики деревьев и еще ни разу не сменил штаны!

Таргитай наконец взмолился:

– Олег, нельзя ли твою дрофу посадить? У кустика?

– Можно, – ответил Олег, не поворачивая головы. – Но тогда от кустика придется пешком. А в чем дело? Приспичило?

– Я терплю, но Лиска меня беспокоит. Она уже как надутый бычий пузырь. А мне отсаживаться некуда!

Олег смолчал. Лиска ощутила его незримое тепло, словно заботливо укутывал в толстую шкуру. Как назло, птица провалилась в воздушной рытвине, и желудок Лиски прыгнул в горло. Изо всех сил сцепила зубы, борясь с тошнотой. Олег что-то пробормотал, птица наклонила крылья, земля начала по ровной кривой приближаться. Мрак приподнял голову, взглянул и снова прижался щекой к перьям. Глаза плотно зажмурены.

Таргитай с восторгом глазел по сторонам, толкал в бок то Лиску, то Мрака.

– А вот стадо!.. А вон дуб – каким махоньким кажется!.. Гляди-гляди, это речка аль червяк ползет?

– Сам ты дуб, – процедил Мрак сквозь зубы, не открывая глаз. – Да еще и зеленый!.. И червяк прибитый…

– Какой ты, Мрак, грубый! Лиска, глянь, какое озеро круглое!

– Сам ты круглый, – простонала тоже сквозь зубы. – Откуда только таргитаи берутся… Я слышала, когда решили перебить всех дураков на свете, ты тоже выбрал палку побольше?

Таргитай подумал, потряс головой:

– Не стану их бить. Пусть живут все. Какая ты недобрая!

Ветер свистел резче, в лицо били запахи степных трав, выжженной зноем земли. Земля неслась навстречу, накренившись, как парус. Наклонно торчали чахлые деревья, а зеленый кустарник казался налипшим на стену мхом.

Пальцы Мрака сжали перья так, что те захрустели, а костяшки пальцев побелели. Олег наклонился, держась за толстую шею птицы, что-то выкрикивал, перекрывая встречный ветер.

Вдруг земля встала на место, но замелькала быстрее. Птица словно провалилась, людей тряхнуло. Голенастые лапы замелькали с такой скоростью, что толчки слились в беспрерывную, медленно затихающую тряску. Рух растопырила крылья, выставив их, как парус, гасила сумасшедший бег о встречный ветер, а когда наконец остановилась, то и проклятый ветер, что изматывал душу весь полет, как назло, тут же утих.

Олег осторожно потрепал по плотной шее, похожей больше на ствол матерой сосны.

– Спасибо, птица… Неплохо летела.

– Да и села лучше тебя, – сказал Мрак. Приподнялся, голос неустойчивый, но оттого еще более язвительный. – Правда, не шибко.

Рух, словно выходя из зимнего сна, медленно повертела занемевшей шеей, повернулась к людям, посмотрела сперва одним глазом, потом другим. Желтый глаз расширился, хищный клюв начал приоткрываться. Мрак по серьезному лицу волхва понял: от птицы, что приходит в себя, надо поскорее избавиться, взял секиру и приготовился шарахнуть ее по голове.

– Не смей, – прошептал Олег. – Разозлишь!

– Тогда по лапам? – предложил Мрак. – Чтобы упорхнула.

Олег торопливо делал знаки, рисовал в воздухе кривые линии. Рух даже шею вытянула, смотрела, потом грозно заклекотала, взмахнула крыльями, пробуя их на прочность, тяжело побежала прочь, переваливаясь с боку на бок, как простая деревенская утка.

Все четверо с облегчением смотрели вслед. Олег сказал с нотками тревоги:

– Дальше придется пешком. А мы одолели едва половину пути!

– Зато миновали Пески, – напомнил Мрак бодро. – Теперь пойдет все как у людей: звери, разбойники, жулье, враги, продажные девки для Тарха.

– Размечтался, – бросил Олег предостерегающе. – С обычным набором справимся. Но против нас выступили незнаемые силы. А незнаемого не люблю.

– Тогда ты вовсе жизнь не любишь, – обвинил Мрак.

Таргитай намерился сесть обедать или хотя бы поиграть на дуде, но место голое, укрыться негде, а вдали темнел лесок – как сказал бодренько Мрак, всего верст десять с гаком. А гак еще с крюком.

Тащились по ровной как стол и голой как лысина Степи. Земля от сухости лопалась, плитки грязи сворачивались, загибались по краям. Мрак топал впереди насупленный, но едва не нахрюкивал песню: горы сыпучего песка остались за спиной. Конечно, еще не родной Лес, но Степь чем-то ближе к благословенному Лесу. Во всяком случае, лучше богами проклятой Пустыни.

Олег углядел в трещинке зеленую травку, больше похожую на мох. Мрак ворчал, зло оглядывался на отставшего волхва, но Олег готов зубами грызть иссохшую землю, лишь бы выколупнуть жизнестойкую траву: в ней наверняка особые магические силы!

Когда среди деревьев, довольно чахлых, разожгли в ямке костер, Таргитай сказал озабоченно: