Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия [litres]

Олег пошатывался, уцепившись обеими руками за каменную стену. Сознание плыло, он смутно видел проплывающих перед глазами полупрозрачных берегинь – небесных дев, что приносят летние дожди, которые покрывают по утрам листья капельками росы, за что их зовут еще русалками. Они все крылаты, прекрасны, а живут на небе…

– Это твой мир, – угрюмо сообщил Савиджак.

– Да… но не эта часть. Прости, я уже почти дома.

Она вскинула руки, вспыхнул пурпурный свет, слился с ее красными волосами. Она рухнула, Олег качнулся к ней, слепо вытянул руки. Савиджак метнулся вперед, как падающая скала, но его руки ухватили воздух. На месте миниатюрной девушки возникла… молоденькая лисичка – красно-рыжая, с торчащими ушами. Узкой мордочкой, желтыми, широко расставленными глазами и всем обликом неуловимо напоминала прежнюю Лиску.

Лишь мгновение в упор смотрела на огромных страшных людей. Затем свет сознания погас в желтых глазах, она в ужасе подпрыгнула и кинулась к выходу. Закаленные воины, топча один другого, кинулись в стороны. Красный зверек исчез в дверном проеме. Внизу послышался вопль, возник закованный в доспехи воин поперек себя шире.

– Владыка!.. Лиса прошмыгнула. Ежели кто ушел, то вели в погоню? От моих хортов ничто не уйдет, не скроется!

Савиджак все еще на коленях, как упал. После долгого молчания поднял голову, лицо было желтым, как у мертвеца, а голос безжизненным:

– Не надо… Это была… всего лишь лиса.

Олег поднялся с коленей, в глазах двоилось, плыло. Он понял, что смотрит сквозь слезы, но поднять руки не мог. Перед ним колыхалось широкое лицо Савиджака, вытягивалось, исчезало. Понесся обеспокоенный ропот воинов, звякнуло оружие.

Когда в глазах перестало двоиться, увидел перед собой Савиджака. Свирепый воин сказал все тем же неживым голосом:

– Я пришел убить вас, лесные варвары. У меня достаточно воинов… а сам я стою целого войска.

Олег молчал, слова доходили как сквозь густой туман. По бокам колыхались бледные лица, друзей или врагов – не сказал бы, да и все безразлично. Кто-то взял его за плечи, встряхнул.

Савиджак, пошатываясь, уходил к дверному проему. Воины растерянно смотрели то на него, то на троих лесных варваров. Савиджак сказал через плечо тем же мертвым голосом:

– Душа моя уже убита… Теперь мне все равно, кто из нас жив.

Он исчез, слышались его тяжелые неверные шаги, словно огромный воин при каждом шаге хватался за стену. Воины, растерянно оглядываясь на врагов, один за другим выходили за вождем. Мечи в их руках вздрагивали.

Мрак непривычно мягко усадил Олега на перевернутый сундук.

– Живи, волхв. Горько, но мы ведь люди, не боги.

– Зачем так жить?

– Живи, – повторил Мрак. – Мы – люди. Потому и живи.

А Таргитай растерянно вертел головой:

– А где же этот… который Фагим? Убежал, воспользовался этим нашествием!

Гольш с трудом разминал опухшие руки. Рубцы из синюшных стали темно-багровыми, старый маг морщился от боли, закусывал губы. Таргитай с облегчением поднял с пола Яйцо и с готовностью положил Гольшу на колени. Старик ухватил Яйцо обеими руками, замер. Таргитай поднял оброненный Фагимом Жезл, подал Гольшу, тот лишь беспомощно повел глазом. Таргитай прислонил Жезл к креслу, отступил и даже руки отряхнул.

Кровь засохла на лбу Гольша, коричневая корочка осыпалась комочками. Лицо быстро обретало прежний вид, кровоподтеки исчезли. Он судорожно вздохнул, проговорил еще слабым, но крепнущим голосом:

– Я надеялся… но не верил. Вы прошли такой путь! Вы хоть понимаете, что сумели сотворить? Никто из героев древности…

Мрак сразу набычился, спросил подозрительно:

– Не верил? Значит, послал нас на смерть?

Гольш бережно погладил Яйцо, поднял измученные глаза с лопнувшими красными жилками в белках.

– А что оставалось? Мы и так уже погибали… К тому же тоже кое-чему у вас научился. Это странное «авось»!.. Я видел, что все расчеты против вас. И раньше были против, а вы все равно побеждали.

Таргитай не слушал, обнимал и гладил Олега, тот уронил голову, мертвый ко всему. Мрак сказал нетерпеливо:

– Но теперь-то Зло истреблено?

Улыбка Гольша печальна.

– Вы все еще дети… Ну убили сильнейшего из магов. Но кто-то же остается все равно сильнейшим? Будете убивать одного за другим? Так перебьете всех умнейших людей на свете. Останутся лишь полудикие варвары.

– Но Жезл и Камень у тебя, – сказал Мрак упрямо. – Действуй! Если боишься, давай я. Враз все Зло к ногтю! Скажи, какие слова пошептать.

– Вот и ты стал как Мардух… Опять прав тот, у кого больше силы. Конечно, ты будешь творить только добро, а зло – так, мимоходом. Лес рубят – щепки летят. Да и что обращать внимание на людишек, когда заботишься для всего белого света?

В разгромленной комнате повисло тяжелое молчание. Гольш поглаживал Яйцо, в глазах появился лихорадочный блеск. Старческие губы поджались, он постепенно выпрямлялся, силы прибывали на глазах.

– Но что делать? – спросил Мрак горько.

– Вам?.. Ничего. Уже все сделано. Вот Жезл Мощи, вот Пракамень, а вот Яйцо, с помощью которого могу заставить трепетать даже богов. Мардух верно сказал, что побеждает не сила мышц, а мощь разума. Он был в этом самым могучим, но я, как уже говорил, рискнул поставить на вашенское «авось»… Да, я дал им схватить меня, хотя мог бы продержаться еще пару дней. Я чуял ваше приближение! Вы ломились через пространство, как стадо свиней к водопою. Вас слышали даже глухие.

– Быстрая смерть тебе не грозила?

Гольш провел ладонью по лицу. Комочки крови исчезли вовсе, засохший красный гребень опал, седые волосы ухоженно упали на плечи. Синева ушла с распухших рук, Гольш выглядел здоровым и полным сил, как прежде.

– Это я все рассчитал, не Мардух.

Мрак пораженно протянул:

– Вот как… Теперь я с тобой в кости играть не сяду!

– Не сядешь, – согласился Гольш. – Верно говорят: настоящая мощь приходит из Леса, в городах лишь обретает блеск и опыт. Вы настолько могучи, что… Олег, останови своего звероватого друга, он подошел чересчур близко.

Олег поднял голову, бросил хриплым безжизненным голосом:

– Мрак, не глупи. Он тебя убьет.

Мрак сделал крохотный шажок назад. Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Олег опустил глаза. Таргитай негодующе вскрикнул:

– Ты… обманщик? Твое дружелюбие ненастоящее?

Гольш смотрел насмешливо, покачивая головой.

– Все на свете ненастоящее, варвар. Даже друзья. Только враги – настоящие, всегда. Друг может предать, а враг… Агимас никогда не обманет. Жаждал убить, таким и останется.

Таргитай ухватился за грудь, его согнуло от резкой боли. Гольш взглянул, словно кольнул двумя ножами.

– Предательство раскалывает сердце певца? Слышал, не верил. Лесные люди, я вынужден лишить вас жизни… Маги не знают ни жалости, ни благодарности, ни злобы. Они – разум.