Ричард Кнаак - Ярость бури [litres]

И все это произошло, по большей части, из-за решения превратить Ксавия в дерево.

Малфурион изо всех сил пытался не позволить Тиранде уйти под землю и в то же время дать отпор все новым и новым корням. Верховный друид сумел отразить атаку. Вот только Владыка Кошмара неумолимо затягивал Тиранду все глубже и глубже под землю.

Малфурион удвоил усилия и попытался отыскать хоть какие-то признаки жизни. Он упорно отказывался верить в то, что Ксавий превратил целый регион в пустошь, при этом действуя медленно и скрытно.

Но вместо энергии жизни Малфурион обнаружил нечто еще более чудовищное, чем деяния Владыки Кошмара. Там, в глубине, скрывалось зло столь страшное и беспросветное, что он едва не отпустил руку Тиранды. Лишь любовь к ней спасла верховного друида. Итак, Малфуриону открылась еще одна деталь, объяснившая происходящее. Теперь понятно, почему так изменилось это место.

Внутри у Малфуриона зародилось странное чувство. Он вновь принялся искать жизненные силы Азерота и на этот раз успешно. Верховный друид пропустил их через себя.

Грянул гром, и земля задрожала.

Молния сверкнула ровно в том месте, где таился Владыка Кошмара.

Корни отпустили Тиранду, но трещина в земле тут же начала закрываться. Малфурион едва успел вытянуть возлюбленную, прежде чем ее ноги сдавило бы.

После этого оба ночных эльфа начали с немалым трудом выбираться из эпицентра землетрясения. Все вокруг содрогалось. Обрушившиеся массы земли и камней создавали целые искусственные холмы.

– Что происходит?! – крикнула Тиранда.

– Сражаются две силы! Источник одной из них – Кошмар.

– А другой?

Малфурион промолчал, хоть ответ и был ему известен. Каким-то образом он пробудил силу Азерота так, как никогда не удавалось прежде, и теперь она противостояла Ксавию.

«Нет, – подумал верховный друид, нахмурившись. – Здесь замешан не только Ксавий».

Малфурион и Тиранда бежали до тех пор, пока не выбились из сил. Землетрясение по-прежнему бушевало, и теперь то, что скрывалось впереди, мешал разглядеть не только туман, но и облака пыли и пара.

Буйству стихии не было конца.

Надежда оставила Малфуриона, и даже то, что ему удалось пробудить столь невероятную силу, не успокаивало. Погрузившись в глубины земли, он зашел гораздо дальше, чем мог предполагать, и коснулся не только самого ядра Азерота, но и того места, из которого Ксавий на самом деле черпал свою зловещую силу. Сила эта таилась за пределами мира смертных и Изумрудного Сна, но, тем не менее, отравляла оба измерения. В ее чудовищном хранилище Малфурион ощутил нечто древнее и почему-то очень знакомое . Нечто, заставившее даже его, закаленного во множестве битв друида, содрогнуться.

За Владыкой Кошмара стоял кто-то еще, неимоверно злой и темный.

Люди, эльфы всех рас, орки, дворфы, тролли, таурены, гномы, дренеи, Отрекшиеся и прочие народы без устали сражались с бесконечными полчищами врагов. Воины, друиды, маги, жрецы и не только – все без устали использовали те уникальные навыки, из-за которых их и взяли в войско защитников.

Духи под предводительством Вариана удерживали передовую и продолжали жертвовать собою, уничтожая врагов и умирая не только от острых когтей сатиров, но и из-за гибели своих физических оболочек. Хамуул, следивший за ходом сражения, усиленно размышлял над тем, почему с гибелью тела исчезал и дух, ведь прежде у друидов все происходило иначе! Единственный вывод напрашивался сам собой – скорее всего здесь была замешана чудовищная магия Кошмара. Между телом и духом существовала нерушимая связь, и враг, нанося смертельный удар физической оболочке, каким-то образом уничтожал и покинувшую ее душу.

Друиды без устали атаковали врагов заклинаниями. То и дело семена растений взрывались, охваченные очищающим серебристым пламенем. Защитники превращались в медведей, котов и даже принимали еще более устрашающие облики, пытаясь прогнать тьму зачарованными когтями, острыми зубами или же жутким рыком. Вражеское войско замедлилось, остановилось и наконец стало перемещаться.

А потом и те, кто остался в Азероте, и те, кто переместился в Изумрудный Сон, вдруг обнаружили, что на них надвигается новая волна врагов. Из тумана вышла армия одержимых тенью драконидов, младших драконов и прочих их собратьев, поддавшихся влиянию порчи.

Но это было не самым страшным. Случилось то, о чем не подозревали ни друиды, ни даже сам Малфурион.

Барьер, отделявший Изумрудный Сон и Кошмар от Азерота, начал рушиться, и два мира стали медленно объединяться .

Соединение миров застало Эраникуса, искренне полагавшего, что подобного произойти не может, врасплох. На мгновение он даже потерял равновесие и с трудом удержался в воздухе, едва не уронив Туру и Лукана.

Пока дракон восстанавливался, Лукан прислушивался к чьему-то беззвучному призыву, который, казалось, был обращен к любому, кто сможет его услышать. Было в этом голосе что-то знакомое, напоминавшее о тех давно ушедших в прошлое днях, когда сны Лукана еще не превратились в кошмары. Голос притягивал, манил…

Человек без раздумий соскользнул со спины Эраникуса, но, как ни странно, не упал. Он пролетел всего метр по воздуху, а потом его, казалось, подхватил кто-то невидимый. Эраникус и Тура исчезли.

Мгновение спустя Лукан оказался в одной из частей Кошмара. Вопли и бесконечное бормотание терзали слух, в тумане вокруг двигались какие-то жуткие силуэты, но человек почему-то больше их почти не боялся. Он поднялся с земли, по которой все так же ползало бесчисленное множество гадких насекомых, и вдруг понял, что Эраникус летел на большой высоте, которую сам он каким-то чудом преодолел в мгновение ока.

А потом Лукан осознал, что впереди, за пеленой тумана скрывается нечто, дарившее надежду даже в самом сердце Кошмара.

Он бросился вперед, невзирая на подстерегавшие опасности, и, приблизившись, какое-то время любовался открывшимся видом. Здесь повсюду виднелись причудливые строения, увенчанные огромными куполами. Человек ни за что не сумел бы создать подобное совершенство. С того места, где стоял Лукан, разглядеть всю композицию было трудно, но ему казалось, будто меньшие по размеру купола окружали один, самый большой, который, даже несмотря на порчу Кошмара, излучал чудесный, успокаивающий золотистый свет.

Картографа тянуло к этому строению, и, отбросив тревогу, он уверенно пошел вперед. Лукан смотрел лишь на золотистый купол и даже не замечал присутствия Кошмара. Он знал только, что нужно добраться до цели, во что бы то ни стало, и не особенно беспокоился о том, сколько времени это займет. Несколько минут или часов? Время в этом месте утратило свою значимость. Наконец Лукан добрался до входа в чудесный купол и тут же понял, что он запечатан тьмой, рожденной в глубинах Кошмара.