Ричард Кнаак - Ярость бури [litres]

Малфурион показал им то, что каждый знал и прежде, но до сего момента не осознавал до конца. Они, друиды – хранители и защитники не только Азерота, но и Изумрудного Сна. Каждый из них чувствовал свою сопричастность природе и в том, и в другом измерении, но едва ли хоть кто-то осознавал ту силу, которая таилась в общности.

Природа связи между двумя мирами была настолько сложной, что даже друиды не могли постичь ее до конца и понять, какая мощь в ней таится. Именно поэтому идея шан’до так восхитила всех союзников. Но у Малфуриона не было времени для радости. Он направлял усилия друидов, а их заклинание помогало добиться цели: пробудить бурю, равной которой не видел свет. Без друидов такой мощи добиться не получилось бы, но именно благодаря самому Малфуриону и Тиранде, которая без устали молила Мать-Луну очистить разум возлюбленного от присутствия Кошмара, стихия приняла поистине эпический размах, который и требовался для победы над злом.

Раскаты грома сотрясали и Азерот, и Изумрудный Сон. Король Вариан приказал солдатам держать строй, ведь они не имели права расслабляться и возлагать слишком большие надежды на происходящее. Правитель Штормграда отважно вел войска в бой, и порой в чертах его лица проступал образ Призрачного Волка. Это воодушевляло тех союзников, которые знали о благословении Голдринна.

Алекстраза, Хранительница Жизни, которая продолжала удерживать последний оставшийся портал в Изумрудный Сон, мрачно улыбнулась, поняв, чего именно удалось добиться Малфуриону, и приложила последние оставшиеся силы на то, чтобы не подвести его.

Малфурион почувствовал, как все сдвинулось с мертвой точки. Под его началом друиды словно превратились в единый организм. Сам же он познал и свой родной мир, и Изумрудный Сон так глубоко, как никогда прежде. Вот только, если бы не поддержка Тиранды, у него вряд ли получилось бы извлечь из этих знаний выгоду.

Мощь бури возросла до предела.

В самом ее эпицентре бушевала ни с чем не сравнимая ярость. Весь Азерот содрогнулся, а Изумрудный Сон озарился светом. Два мира слились воедино, но вовсе не так, как желал того враг. Ксавий хотел превратить прекрасное мирное место в обитель зла и кошмаров, руководствуясь собственными извращенными идеалами и наставлениями той силы, которая стояла у него за спиной.

Малфурион же наделил оба мира девственной мощью природы.

Ветер оглушительно взвыл и развеял туманы. Под его напором порождения Кошмара и призрачные сатиры дрогнули, а потом рассыпались в прах. Штормград, Оргриммар, а вместе с ними и все осаждаемые врагом города вдруг очистились.

Начавшийся ливень омыл все те места, которые поглотило зло. Кристально чистые воды не только изгнали оставшиеся тени и других слуг зла, но и породили новую жизнь там, где Кошмар сеял лишь разрушение или порчу.

Отвратительные насекомые буквально растворились в дождевой воде, не в силах противостоять столь невероятной мощи. Те же, кого порча поглотила без остатка, сбежали вместе с отступавшими туманами, воплощавшими собою угасающую тьму.

К несчастью, Кошмар до сих пор контролировал множество ни в чем не повинных жертв, и их страхи наполняли его невообразимой мощью. Спящие восставали и, следуя своим чудовищным видениям, нападали на тех, кто противостоял злу.

Впрочем, Малфурион все это предвидел, и тут же вызвал гром, грохотавший так, что все небо сотрясалось.

Никогда прежде на Азероте такого не случалось. С мощью стихии не сравнилось бы и извержение сотни вулканов. И даже все бури, случавшиеся с начала мира, бледнели перед той, что призвал Малфурион.

Столь оглушительный грохот услышали все живые существа, даже те, что погрузились в крепкий сон, укрылись в глубоких пещерах, поднялись высоко в горы или спрятались за толстыми каменными стенами.

Грянул гром.

И спящие пробудились.

Чары Кошмара рассеялись.

Через мгновение разум Малфуриона наполнил злобный крик Ксавия – жалкий лепет в сравнении с величием бури. И все же верховный друид не торопился праздновать победу. Раскинув руки и крепко сжав кулаки, он сосредоточился на стихии, сотворенной совместными усилиями всех своих собратьев, и направил ее ярость на Владыку Кошмара.

Буря разыгралась с новой силой.

Молнии сверкали, выжигая тьму и остатки порчи. Ее вспышки вместо белых или золотистых имели ярко-зеленый оттенок, свойственный энергии природы. Там, куда била молния, вместо сожженной земли вырастали цветы .

Малфурион равномерно распределял усилия в каждом из двух миров, зная, что стоит только чуть ослабить бдительность, и Кошмар вновь укоренится. И в самом деле, зло, безжалостно попираемое со всех сторон, с каждым мгновением сопротивлялось лишь отчаяннее. Малфурион ощутил, что некоторые друиды начинают слабеть, и взял на себя дополнительную ношу. Тиранда же помогала, не зная усталости, и горела ничуть не меньшей решимостью, чем он сам. Они остановят Кошмар здесь и сейчас!

Но в какой-то момент ужасное зло, что помогало Ксавию, явило себя и дало отпор.

Через мгновение Малфурион понял, что все дело в спящих. Они пробудились, но сохранили воспоминания о пережитых ужасах, и этим до сих пор питали Кошмар.

Малфурион и Тиранда одновременно поняли, что нужно делать. Верховный друид вскинул левую руку, и ливень, орошавший землю Азерота, ослабел, превратившись в ласковый, теплый дождь. Сами же капли воды вдруг приобрели чуть красноватый оттенок, напоминавший о бутонах роз. Тиранда же попросила помощи у своей богини, и с небес сошел серебристый свет луны.

Под этим удивительным дождем жертвы Кошмара вдруг мгновенно ощутили ни с чем не сравнимый покой и начали забывать страдания, которые им пришлось пережить в рабстве у Ксавия.

Сопротивление зла заклинанию немедленно ослабело, и Малфурион, воодушевленный победой, наконец начал подбираться к древу и его тени.

Вот только, дойдя до цели, не смог продвинуться вперед.

– Я всегда буду рядом, – насмешливо заявил Владыка Кошмара. – Я – это ты, Малфурион Ярость Бури.

Ничего не ответив, верховный друид призвал на помощь энергии Азерота и Изумрудного Сна, а затем нанес удар по омерзительному древу и…

Ничего не произошло.

Тогда Малфурион обратил взор на Изумрудный Сон и тень Ксавия. И тут же увидел собственными глазами то, что знал и так: Туру, пронзенную насквозь, и Бролла, отбивавшегося от призрачных ветвей.

Верховный друид вновь нанес удар, на этот раз по тени древа, царившей в Изумрудном Сне, но и здесь не добился никакого результата.

«Так, значит, вот чего ты от меня хочешь, – подумал он. – Что ж, хорошо».

Погрузившись в себя и использовав невероятную силу двух миров, Малфурион сумел выйти из тела и погрузиться в Изумрудный Сон тем способом, который прежде считал невозможным. Теперь он находился сразу в двух местах одновременно, и его физическая оболочка находилась в сознании. Малфурион действовал одновременно в Изумрудном Сне и на Азероте. Такого прежде не удавалось добиться ни одному друиду, и никто не рассчитывал, что когда-нибудь удастся. Впрочем, за столь необычный результат стоило благодарить Кошмар, который пытался объединить два мира и изменил ткань бытия.