Дженнифер Арментраут - Полукровка [litres]

Сет станет Убийцей Бога.

Он повернулся к Люциану.

– Кто знает об этом?

– Маркус знает, ее мать.

Мое сердце упало.

Сет посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица.

– Это объясняет, почему она так близко подошла к Ковенанту, хотя большинство даймонов не смеют такого делать. Но почему? Полукровку нельзя превратить.

– Зачем даймону Аполлион? Даже сейчас эфир Александрии может кормить их месяцами. – Люциан указал на меня. – Как думаешь, что произойдет, если ее мать заполучит ее уже после прохождения палингенеза?

Я не могла поверить в то, что слышала.

– Вы думаете, что она здесь, потому что я могу быть чем-то вроде еды для нее?

Он посмотрел вверх.

– Зачем еще ей быть здесь, Александрия? Вот почему я, как и Маркус, был против того, чтобы ты оставалась в Ковенанте. Это не имеет никакого отношения ко времени, что ты потеряла, или к твоему поведению. Была вероятность, что мы не сможем остановить Рашель к тому времени, как ты закончишь школу. Риск был слишком велик. Я не могу позволить даймону достать Аполлиона.

– Но теперь все по-другому? – спросила я.

– Да. – Люциан встал, положив руки на мои плечи. – Теперь она близко, и мы сможем ее найти. Тебе никогда не придется с ней сталкиваться. Это хорошо, Александрия.

– Хорошо? – я резко рассмеялась и сбросила его руки. – Это… безумие.

Сет покачал головой.

– Алекс, ты не можешь просто игнорировать это. Игнорировать свою сущность. Нашу…

Я остановила его жестом.

– О, даже не думай, приятель. Мы – ничто! Мы всегда будем ничем! Хорошо?

Он закатил глаза. Я собиралась уйти.

– Я больше не хочу слышать об этом, серьезно. Я просто собираюсь притвориться, что этого разговора не было.

– Алекс. Стой. – Сет подошел ко мне.

Я посмотрела на него.

– Не ходи за мной! Я имею в виду, Сет, мне все равно, что ты можешь подбросить меня в воздух. Если ты пойдешь за мной, я спрыгну с чертового моста и утащу тебя тоже!

– Отпусти ее. – Люциан изящно махнул рукой. – Ей нужно время, чтобы… принять это.

Удивительно, но Сет послушался. Я ушла, хлопнув входной дверью. Мои мысли хаотично блуждали в голове, пока я возвращалась на остров. Я почти не заметила, что в воздухе больше нет густого дыма. Кто-то позаботился о пожаре. Охранники на мосту выглядели скучающими.

Через несколько минут я пересекла кампус и участок песчаного пляжа, отделяющий преподавателей и гостей от остальной части городка. Ни при каких обстоятельствах я – или любой другой ученик – не мог бродить по их территории, но мне нужно было с кем-то поговорить. Мне нужен был Эйден. Эйден мог бы все объяснить. Он знает, что делать.

Вычислить его домик не составило труда. Только в одном из почти одинаковых коттеджей горел свет. Я остановилась перед дверью. Если меня увидят, проблемы будут не только у меня, но и у Эйдена. Что они будут делать, если обнаружат меня в доме чистокровного в это время суток? Но я нуждалась в нем, и это было важнее, чем последствия.

Через несколько секунд Эйден отворил дверь.

– Что случилось?

Он выглядел так, будто уже собирался ложиться спать.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Где твоя обувь? Что случилось?

Я тупо посмотрела вниз – мои сандалии? Они потерялись где-то на главном острове, и я больше никогда их не увижу. Вздохнув, я откинула запутанные пряди волос назад.

– Меня здесь не должно быть, но я не знаю, к кому еще обратиться.

Не говоря ни слова, Эйден провел меня внутрь.

Он усадил меня на диван.

– Принести тебе воды?

Я кивнула и осмотрела гостиную. Она была не намного больше моей комнаты в общежитии, и в ней тоже отсутствовали украшения. Ни фотографий, ни рисунков, ни картин на стенах. Вместо этого куча книг и комиксов. Не было и телевизора. Эйден читал. Возможно, даже читал на древнегреческом. Почему-то это заставило меня улыбнуться.

Я заметила кое-что в углу комнаты, между книжной полкой и столом. У стены стояла гитара, а несколько цветных медиаторов были сложены в ряд на одной из полок – всех цветов, кроме черного. Я так и знала, что Эйден чем-то таким занимается. Интересно, сыграет ли он когда-нибудь для меня? Всегда любила парней, которые играли на гитаре.

– Ты играешь?

– Иногда. – Он протянул мне стакан воды, и я выпила его, прежде чем Эйден сел рядом.

– Ммм. – Я вытерла несколько капель с губ. – Спасибо. Что насчет медиаторов?

Он посмотрел на полку.

– Я собираю их. Наверное, странная привычка.

– Тебе нужен черный.

– Пожалуй, да. – Эйден нахмурился, когда заметил как у меня дрожат руки.

– Алекс, что случилось?

Смех застрял у меня в горле.

– Это прозвучит безумно. – Я быстро взглянула на него и увидела на его лице беспокойство.

– Алекс… ты можешь сказать мне. Я не осужу тебя. – Его рука легла на мою. – Ты ведь доверяешь мне?

Я смотрела на наши пальцы. Тебе суждено быть с ним. Эти слова звучали отвратительно.

Я высвободила руку и встала.

– Да. Конечно. Конечно, доверяю. Но это просто безумие.

– Попробуй начать с самого начала.

Я кивнула, разглаживая платье. И начала свой рассказ с событий на вечеринке. Выражение лица Эйдена ожесточилось, когда я рассказала ему о том, что сказал Коди, и стало еще злее, когда я объяснила, как Сет поджег чью-то лодку. Я рассказала ему все, даже то, как мы с ним оказались «двумя половинками» или кем-то еще. Эйден был замечательным слушателем. Он не задавал вопросов, но я знала, что он слушает.

– Это же не может быть правдой, да? Я имею в виду, что все это нереально. – Я снова начала ходить по гостиной. – Люциан сказал, что именно поэтому мама сбежала. Оракул сказала ей, что я стану вторым Аполлионом, и она боялась, что боги… убьют меня. – Мой смех звучал немного нервно.

Эйден провел рукой по волосам.

– Я подозревал что-то такое с тех пор, как Люциан захотел вернуть тебя домой. И когда ты сказала, что видела татуировки Сета… Не могу поверить, что все это время я был рядом с… Когда тебе исполнится восемнадцать, Алекс?

Я опустила руки.

– Четвертого марта. Меньше чем через год.

Эйден потер подбородок.

– Когда ты разговаривала с оракулом, она говорила что-нибудь подобное?

– Нет, только сказала, что я убью тех, кого люблю. – Я сглотнула. – Я не все поняла из того, что она сказала.

– Да ты и не могла. – Он обошел маленький деревянный стол. – Теперь мы знаем, почему твоя мать пошла на такой риск, покинув остров. Она хотела защитить тебя. История Солярис действительно трагична, но она противостояла Совету и богам. Вот что решило ее судьбу. А не то, что было написано в книгах.

– Зачем это Солярис? Разве не было известно, что произойдет?

– Некоторые говорят, что она влюбилась в Первого. Когда он выступил против Совета, она защищала его.