Эд Макдональд - Знак ворона [litres]

Неизбежный вывод бил в мозг кувалдой. Я продолжал повторять себе, что это невозможно, это не он. Но я знал, какую сделку заключил Мароло Накомо.

И я знал теперь, как Девлен Майль восстал из мертвых.

Я смирился с выводом, и меня окатило таким страхом, что я слегка напустил в штаны.

Но я взял себя в руки. Потряс головой, чтобы сбросить страх и всю мрачную мерзость, полезшую из памяти.

– Босс, все в порядке? – озабоченно поинтересовался Тнота.

– Не знаю, – бросил я, оставил Тноту на площади и поспешил в город.

Накомо уже бесполезен. Надо отыскать труп.

Бедняцкое кладбище располагалось на краю города. Нищих чурались за их нищету даже после смерти. Я поехал туда на Соколе, отличном коне для городской спешки. Конь имел копыта размером в обеденные тарелки и привычку кусаться. Люди обычно торопились убраться с дороги. Во рту по-прежнему ощущался привкус гнуси, не отпускавший меня после купания в канале. Края ногтей тоже сохранили фиолетовый оттенок. Плавание в черной воде не пошло мне на пользу.

Смотрительница кладбища без возражений пустила меня за железную решетчатую изгородь. Если кто-то хочет поглядеть на тела настолько ничтожные, что их свалили скопом в общую могилу – пожалуйста. Смотрительница проводила меня в холодный подвал и освещала путь старой доброй масляной лампой. Внутри висел тяжелый туман. Его нагоняло сквозь вентиляцию, будто нарочно добавляло ужаса в холодный мрачный дом мертвых. Но мне нипочем мертвые. Тьфу.

Смотритель справилась с книгой, затем пошла вдоль ряда проходов в узкие комнаты со сводчатыми крышами. В комнатах на ветхих столах лежали трупы. Некоторые мертвые остались в том, в чем умерли, остальных обмыли и обрядили в то, что семья могла позволить себе выбросить в землю. Трупы лежали до тех пор, пока кто-нибудь не оплачивал похороны или пока тело не разлагалось до состояния, позволяющего выбросить останки в канализацию. Смотрительница остановилась у ниши, где на грозящем развалиться столе лежали кучей целых шесть тел.

– Что именно вы хотите с ним сделать?

– Проверить, на самом ли деле он умер.

Смотрительница фыркнула.

– Тут все мертвые.

– Надеюсь.

– Ну, можете оставаться столько, сколько захотите. Вряд ли кто-нибудь решит потревожить этот народец. Но не делайте ничего эдакого, хорошо? Босс иногда заходит и может заглянуть сюда. Так что ничего эдакого.

– Ну конечно, ничего эдакого, – пообещал я.

Шесть трупов лежали пирамидой. Прошло две недели с тех пор, как я во второй раз убил Девлена Майля. Трупы люто смердели. Смерть раскрасила их в гнусные гнилостные цвета. Скользкая кожа болталась на мясе и легко отслаивалась, когда я пихал трупы, сбрасывал на пол, чтобы добраться до Майля в самом низу. Зубы вываливались из открытых ртов, рассыпались по полу, будто горох. Один мертвец протяжно и мокро пукнул, но это нормально для мертвых такого возраста. И все-таки здорово, что я пошел сюда натощак.

Сердце колотилось барабаном. Сейчас я все увижу. И все докажу.

Тело Майля было в лучшей форме, чем остальные. Для двухнедельного гнилья выглядело здорово. В тусклом свете лампы и не скажешь, пожелтел он или нет. Но досталось ему крепко. Куртку разорвало и сожгло, из плоти еще торчали куски взорвавшегося фос-резервуара.

Я узнал Девлена только по внушительному родимому пятну на лице. Я только что встретил человека с отрезанным лицом. Кому и зачем нужно отрезать человеку лицо? Не для того ли, чтобы прилепить кому-то другому?

Я повернул голову трупа и увидел. Совпало очень хорошо, оттенки кожи почти не отличались. Но размер немного подвел. Кожа тянется до известного предела. Вдоль едва заметной линии изменился угол щетины. Черт возьми, я был прав. Я и в самом деле убил Девлена Майля. Человек с взорвавшимся светострелом просто носил чужое лицо.

Колокол зазвонил в моей голове в последний раз. Все один к одному.

– Саравор, – выговорил я в туманную темноту.

Я хотел бы ошибаться, но последняя надежда на ошибку разлетелась вдребезги.

У человека есть масса причин сменить лицо. Мароло Накомо сменил свое, потому что жаждал юности. Убийца, носивший лицо Девлена Майля, наверняка был профи, хотел стереть прошлое, движением скальпеля убрать из истории свои грехи. А Майль стал дешевым источником телесных частей, гниющим в бедняцком склепе.

А ведь не так уж просто набрать профессиональных убийц, не желающих быть узнанными.

Здесь воняет Саравором. Он вернулся, обтяпывает дела в моем городе, но теперь не просто штопает обратившихся. Они у него теперь делают грязную работенку – несомненно, часть большой интриги. Он подрядил не-Девлена-Майля на убийство Левана Оста взамен за лицо, потому что вел переговоры с «малышами», а отколовшийся Леван Ост мог навести на Саравора. А если Накомо прятал Око Шавады в подвале, то теперь оно – у Саравора.

Если не считать Глубинных королей, оно просто не могло попасть в худшие руки.

Я оставил тела на полу и взбежал вверх по лестнице. Скверно бросать их так, но тащить гниль назад, на стол… бр-р.

Саравор – это жуть. Он пугал меня и тогда, когда я платил за его услуги. Признать этот страх – не трусость, как не трусость и бояться приливной волны. Саравор – мощь и гений. И садизм. Когда он тягался с Малдоном, и его сила плескалась внутри моего черепа, я сделал немыслимое: я позволил Саравору и его серым детям забрать у Малдона толику мощи Глубинного короля. Крошечную частичку сущности того, что составляло Шаваду.

А в той частичке было много силы.

Когда я вел Сокола с кладбища, мои руки тряслись. Надо было хорошенько подумать – а значит хорошенько выпить. Я завернул в бар и хлестал бренди до тех пор, пока бар не закрылся, и меня не выпроводили на улицу. Была глухая ночь, смог не рассеялся, так что я шел домой сквозь плотное серое облако, пока не уткнулся в перекресток.

Если свернуть налево, то еще пара поворотов – и я дома. Нынче у меня роскошный дом. Большой. Я не был там уже две недели. Я нанял служанку, и она живет там одна, будто зажиточная, но покинутая любовница. Поворот за поворотом – и я снова в офисе. Уже за одиннадцать, слишком поздно для того, чтобы бросать вечернюю выпивку. Но если учесть, когда я начал…

Страх и возбуждение отхлынули, подступила усталость. Большая кровать в доме пустая и холодная. Вряд ли служанка подложила туда грелку. А в офисе тепло. В общем, все очевидно.

Я поднялся по лестнице со всей осторожностью, на которую способен пьяный мужлан весом в три сотни фунтов. Мне не нравится вонь ламп на китовом жире, так что я зажег свечи. Свет от них теплее. Малдон уже оставил список на моем столе и уж точно разошелся вволю: медная проволока, канистры, дерево, бронзовые трубки. Плюсом к этому набор инструментов, пара окуляров с линзами, какие используют «таланты», оборудование для кузни и дюжина нарезных ружейных стволов. Конечно, все нетрудно достать, но ружейные стволы чертовски дорогие. А мысль о кузне под моим офисом, да еще о постоянно пьяном Малдоне в ней…