Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

– Б-булочки свежие!

От этих слов всех охватила странная эйфория, и мужчины несколько минут не могли справиться с нервным смехом, зато потом все дружно подняли бокалы:

– За Армию!

Александрина боялась шелохнуться, ожидая, что преподаватели обвинят ее в привлечении монстров. Но легкая победа вдохновила офицеров – ей подлили вина, предложили булочку и легко включили в круг разговоров о воспитанниках и грядущем «королевском дне». Робко улыбнувшись, Лина выдохнула, и простая сдоба показалась ей необыкновенно вкусной.

Примерно через час, допив вино, девушка встала:

– Благодарю за приятный вечер, господа. Я очень устала, пойду к себе. Завтра у меня первое занятие в младшем классе после пятичасового чая!

Мужчины дружно встали, подождали, пока Александрина дойдет до двери, закроет ее за собой, а потом выдохнули, и кто-то сразу обратился к полковнику:

– Наливайте, господин Олдстоун! За это надо выпить!

Бокалы быстро наполнились, а потом так же быстро сдвинулись.

До своей комнаты Александрина шла точно через туман – голова кружилась от слабости, ноги подкашивались. Попадающиеся навстречу кадеты, кажется, искренне принимали ее за привидение, шарахались в стороны и вообще боялись подать голос.

Когда она все же отворила тугую белую дверь, глазам ее предстала совсем другая комната! На миг Лина подумала, что ошиблась, но подскочившая Магда только охнула и под руку довела ее до кресла. Наверное, это было то самое пыточное приспособление, не дающее уснуть, которое стояло тут прежде, но теперь его нарывала толстая гобеленовая накидка, а поверх нее лежали вышитые подушки: одна – с осенними цветами, вторая – с желто-оранжево-красными листьями. Пол укрывал ковер, на окнах висели портьеры в тех же теплых охристых тонах.

Маленький стол, накрытый скатертью, выглядел довольно солидно. На нем красовался изящный чернильный прибор в виде пары птиц, пьющих воду из лужи, расположенной на макушке высокого пня. Простой стул, укрытый белым чехлом, украшала аккуратно повешенная теплая шаль. Покрывало на кровати тоже радовало глаз мягкими теплыми оттенками осени. Остальное Александрина рассмотреть не успела – Магда сунула ей под нос кружку с перченым бульоном, и пока девушка пила, рассказала, откуда все это взялось.

– Пауль-то Ваши вещи начал сюда носить, а на них записочки: «это на пол», «это на кровать», «это на стол», вот чтобы место не занимать, мы с ним все и разложили куда написано. Только все не успели, тут вот еще целая коробушка осталась с подписью «на стены», да с рукоделием корзинку не знаю куда поставить. И вот еще!

Восторженно сверкая глазами, прачка продемонстрировала конверт, надписанный знакомым Лине почерком. Допив остатки из кружки, девушка взломала печать, и пробежала глазами скупые строчки:

«Александрина, я подумала, что казарма довольно грустное место и ему не помешают яркие краски. Прими все это без стеснения. Лорд Кавендиш, как и обещал, компенсировал нашей Школе твое отсутствие весьма приятными и полезными вложениями. Теперь у наших девочек будет конюшня для занятий верховой ездой, и новый экипаж для прогулок».

Увидев фамилию лорда, Лина поморщилась, а узнав, как дорого ему встал перевод сотрудницы из Школы в Корпус, едва не зааплодировала госпожа директрисе – умеет сия достойная дама выбивать нужные средства даже из таких твердолобых типов, как лорд-советник!

Между тем бульон оказал свое целительное действие, девушка пришла в себя и принялась вместе с Магдой планировать дела на следующий день:

– Сплю я долго, поэтому утром прошу меня не беспокоить. Завтрак можно будет оставить на столе, и подложить в камин дров, остальное я сделаю сама.

– Как же госпожа, Вы и днем топить хотите? – изумилась служанка.

Лина на секунду задумалась, как деликатно объяснить, что после общения с потусторонними сущностями ее, бывает, трясет озноб, как осинку на ветру? Выход подсказала ее природная бледность:

– Видишь ли, Магда, у меня с ранних лет развилось малокровие. Доктор велел всегда находиться в тепле, пить горячие напитки и восстанавливать силы крепким чаем из трав. Поэтому я всегда поддерживаю в камине небольшой огонь и чайник.

С этими словами Александрина подошла к своему «чайному» сундучку, сняла с шателена ключик и открыла выпуклую оббитую медью крышку. Сразу стало понятно, почему сундучок такой высокий – внутри прятался чайник для кипятка. Уютно округлый и начищенный, он мягко сиял и готов был прямо сейчас отправится на горячие угли. Рядом бережно завернутые в тонкую шелковистую бумагу стояли заварочник, сахарница и две чайные пары из довольно тонкого фарфора. Этот набор девушка получила в подарок от наставника, по случаю окончания магического курса.

Выставив свои сокровища на тумбу у камина, Лина попросила Магду налить воды в большой чайник, а сама склонилась над пакетиками и мешочками, собираясь заварить себе бодрящий чай. Ее впечатления в столовой подсказали – уже этой ночью нужно пройти по детским спальням. Слишком много страхов вокруг. Некоторые особенно чувствительные дети могут улавливать их не самые приятные эманации, а ведь в корпусе учились дети аристократических фамилий, известных своими магическими силами.

Конечно в армию отдавали младших, слабейших или неудачливых в магии детей, но наследственные силы все равно оставляли отпечаток, порой, разгоняя душевную тревогу до нервной горячки. Александрина видела примеры в Школе и не хотела бы повторения тех впечатлений.

Пока чайник грелся, девушка переоделась за ширмой в уютное домашнее платье. Сундук с ее одеждой и бельем отлично поместился за ширму, вот только жаль, что не нашлось в Корпусе туалетного столика, но Магда пообещала, что Пауль непременно зайдет к новой наставнице после обеда, чтобы вбить гвозди для картин, зеркальца и вешалки для одежды – не все ведь удобно хранить в шкафу.

Кроме предметов интерьера и одежды госпожа Мафалда прислала Лине ее книги, рукоделие и целую корзинку рассыпчатого печенья. Когда вода вскипела, девушка сама заварила душистый бодрящий чай, угостила Магду и попросила ее рассказать побольше об обычаях и правилах Корпуса.

– Да что тут рассказывать, госпожа, скоро сами все узнаете. Вот только по божественным дням у нас мальчишек наказывают. Всю неделю копят выговоры и поощрения, а после службы в храме достает старший воспитатель бумаги и высчитывает, кто сколько провинился, да кто искупил, а потом ведет виноватых в комнатку возле конюшни, да розгами и сечет.

– И все? А в классах не секут?

– В классах уж как сам учитель распорядится. Вот господин Лейнц, худой такой светленький и в очках, он указку длинную носит, чтобы и на заднем ряду по макушке щелкнуть мог. А господин Фифор линейкой по пальцам бьет.