Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

Сейчас пришла пора встать, умыться и поесть. Хорошо бы съесть кусок мяса или сыра – они неплохо восстанавливают потраченную энергию. Однако больше всего хотелось пряника – медового, с ароматным абрикосовым джемом внутри! Лина даже головой потрясла, отгоняя видение желанного лакомства. Хорошо, если Магда не забыла ее просьбу и принесла утреннюю кашу, или что там дают на завтрак в Корпусе?

Мысли о еде разбудили голод. Девушка торопливо спустила ноги с кровати и замерла. Самые огромные монстры, которые встретились ей ночью, точно собачки расположились на ее ковре! Они преданно заглядывали ей в глаза, вываливали из пастей огромные влажные языки, украшенные шипами или зубами, перебирали лапами, а некоторые пытались вилять хвостами.

Александрина встала и присмотрелась к страхам: здесь явно были только матерые, те, которые накопили сил, чтобы не исчезать на рассвете. Вот это страшилище крутилось у ног генерала, а это бегало в комнате полковника… Что же привело их сюда? Ах, да, она же приказывала им, добавляя к приказу свою темную силу. И теперь страхи почитают ее как хозяйку. Обычно страхи, которых она прогоняла развеивались с рассветом или бегали за своими людьми, боясь очутиться без кормушки. А вот этим матерым все было нипочем, им хотелось лакомства, игр и, вообще, чтобы их заметили! Все это Лина «услышала», встретившись взглядом с самой крупной тварью.

Прервав зрительный контакт, девушка осознала – вот сейчас решается сразу очень много важных вещей. От этого утра будет зависеть, как она проведет в Корпусе следующий год. Вспомнив директрису, Александрина решительно шагнула вперед и произнесла:

– Хотите вкусной энергии? Играть? Значит, будете слушаться. Для начала пропустите, – решительно пройдя прямо к двери в умывальню, девушка краем глаза улавливала, как твари убирают с ее пути лапы, морды и хвосты.

Закрывшись в тесной комнатушке, она на миг прижала к лицу ледяные руки, потом решительно набрала в раковину воды и принялась умываться – страхи страхами, а выйти к общему столу неумытой и непричесанной воспитанница госпожи Мафалды не могла себе позволить.

Когда девушка вернулась в свою комнату, чудовища встретили ее, капая слюной на ковер. Быстро захватив витающего в воздухе беспокойства, девушка слепила из неощутимой туманной массы пару «косточек» и силой своей магии вышвырнула их за окно:

– Гулять! – скомандовала она и с удовольствием наблюдала, как страхи вылетели в окно, оставив на стеклах едва заметные радужные разводы, похожие на пленку от мыла.

Пока «песики» резвились на тенистой лужайке, устраивая битву за «косточки», девушка успокоилась, быстро оделась, собрала волосы в пучок и уделила внимание подносу с завтраком. Он в Корпусе был очень простой – кружка крепкого яблочного отвара и большая пышная булка с изюмом.

С удовольствием съев нежданную сладость, молодая преподавательница этикета поправила перед зеркалом строгую прическу, взяла папку с расписанием и двинулась в столовую. Офицеры уже собрались в зале. Александрина вошла, поздоровалась и села на свое прежнее место ожидая, пока вестовые принесут блюда. Некоторые преподаватели выглядели усталыми и весьма недовольно поглядывали на Лину. Наконец, один из прапорщиков решился:

– Скажите, госпожа Роден, в Школе где Вы преподавали все просыпались к обеду?

– Нет, господин …

– Штробке!

– Нет, господин Штробке, к обеду вставали только те, кто дежурил по ночам, в том числе, и я. Как Вы понимаете, после трехлетней ночной службы мне трудно перестроиться за один день. К тому же, – девушка коснулась рукой папки, – мои занятия начинаются после вечернего чая.

Простое объяснение удовлетворило ворчунов. Насколько Лина помнила расписание, после чая преподаватели точных наук заканчивали свою работу. С воспитанниками оставались «дядьки», дежурные и офицеры, отвечающие за строевую подготовку, верховую езду и владение оружием. Вот теперь добавятся еще уроки этикета…

Обед в Корпусе был сытнее завтрака: горячие щи, крутая каша, приправленная салом, хлеб, традиционные огурцы и капуста. К яблочному взвару подали сдобные сухари и немного варенья.

Мужчины ели с завидным аппетитом, успевая перебрасываться словами о воспитанниках и дневных занятиях. Александрина прислушивалась, отмечая знакомые фамилии. Как обычно ругали хулиганов и тут же их хвалили за энергичность и успехи в верховой езде и военном деле:

– Кадет Берг сегодня очень лихо крутил парады! – рассказывал сухощавый невысокий мужчина в сюртуке, но в черном жилете и алом шейном платке, – подумываю взять его в свою группу!

– Берг слишком рослый для рапиры, прогудел офицер несколько более крупного сложения, – лучше я его возьму на сабельный бой!

– Помилуйте, ну куда ему сабля? Его же ни одна лошадь не выдержит! Меч! – спорил третий.

Фея запоминала фамилии самых отъявленных смутьянов, пила яблочный взвар, улыбалась, надеясь, что никто не раскроет ее желание узнать побольше об учениках. Но все хорошее быстро заканчивается – опустела кружка, и мужчины ушли, торопясь на занятия.

После обеда девушка поискала тихий уголок для заполнения бумаг, побродила по коридорам и в конце концов обратилась за советом к Паулю Моггу. Старик предложил ей расположиться в преподавательской и даже сам проводил ее до нужной двери.

Войдя в комнату, Лина огляделась: перед ней было аскетичное помещение, с тремя окнами, выходящими на проспект. У стены стоял большой открытый шкаф для хранения журналов поведения и успеваемости.

Кроме шкафа тут стояло несколько старых поцарапанных столов с простыми медными письменными приборами, вешалка для верхней одежды, мусорная корзина, старый потрепанный кожаный диван, несколько стульев и тумба с принадлежностями для чаепития. Разыскивая заварку, Александрина обнаружила внутри тумбы бутылку рома, колотый сахар, щипцы и большую чашу для приготовления «жженки» – крепкого напитка, который, по слухам, обожали кавалеристы.

До самого чая Лина просидела над планом занятий, расписывая все как можно подробнее. Отчего-то никто из преподавателей не решился нарушить ее уединения. Заглядывали многие, замечали силуэт, извинялись и пропадали в полумраке коридора. Когда протрубил звонок, призывающий кадетов в столовую, девушка вспомнила, что ей стоит выпить горячего и перекусить – толстые стены старинного здания еще не прогрелись, и в преподавательской было довольно прохладно. Она собрала свои бумаги в папку и двинулась в столовую.

Столовая была пуста. Оказывается, послеобеденный перекус подавали в гостиной. Конечно, мужские посиделки с чаем предполагали, что в крепкий, красновато-янтарный настой добавлялась ложечка-другая ликера или рома, но в остальном, все очень походило на чаепитие в Школе. Войдя в гостиную, Александрина отметила, что мужчин здесь значительно больше, чем было за обедом, и многие из них в штатском платье. Через пару фраз она поняла, что на чай оставались те наставники, которые жили в городе и появлялись в Корпусе только для проведения занятий.