Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

На деле подсказывать никому не пришлось. Сопровождающие девочек дамы Александрину не узнали, впрочем, благодаря искажающему заклинанию, она тоже затруднилась бы назвать их по именам, зато кадетов и офицеров видела хорошо. Юноши встречали девушек в просторном холле, выстроившись в шеренгу. Юные леди вошли-впорхнули, шурша еще укороченными, но уже вполне взрослыми бальными платьями, легкими накидками, шляпками, веерами…

Кадеты по приказу дежурного офицера дружно щелкнули каблуками, склоняя головы в приветствии, девушки так же синхронно выполнили книксен и вслед за наставницами поспешили за колонны, чтобы оставить накидки и шляпки, расправить оборки, покусать губы, в общем, приготовиться к торжественному вступлению в бальный зал.

Пока шло приветствие, Александрина пристально смотрела на юных леди, с сожалением замечая, что у многих без ее постоянного внимания страхи подросли, а кое у кого завелись и новые. Что ж, в ее силах сократить их количество прямо сейчас! Несколько жестов, несколько мысленных приказов, и веселье девушек стало более спокойным. Кадетов тем временем подвели к бальному залу и выстроили в колонну, но не по росту, а в разнобой, чтобы не поощрять танцы с одними и теми же юными леди.

Девушки выпархивали из дверей и становились в пары для полонеза. Торжественное шествие по залу открывало бал, давало возможность выровнять взволнованное дыхание и рассмотреть убранство, над которым на этот раз трудились сами кадеты.

Поскольку бал был весенний, зал украшали зеленые ветви с бумажными цветочными розетками – настоящие яблони и вишни обрывать никто бы не позволил. Отдельного внимания заслуживали красивые виньетки, выписанные одним из кадетов на транспаранте, объявляющем бал. В целом довольно скучное белое помещение с простыми деревянными полами, благодаря этим усилиям и магическим огонькам выглядело нарядно и даже празднично.

Традиционно в первой паре шел преподаватель танцев с одной из воспитательниц, но в этот день мосье Лазарю не было в Корпусе, а полковник Олдстоун, оставленный старшим дежурным, не чинясь, подхватил под руку, увлекшуюся разгоном страхов Александрину.

– Господин полковник, Вам следовало пригласить даму из Школы, – прошипела девушка, подчиняясь сильной мужской руке и звукам музыки.

– Я скажу дамам, что ошибся, ведь в Корпусе никогда не служили женщины, тем более такие очаровательные! – усмехнулся мужчина.

Лина пообещала себе, что непременно наступит полковнику на ногу. Несколько раз!

Офицеры, которым не досталось пары, расположились в уголке зала, и оттуда порой долетал сдержанный мужской смех. Едва первый танец закончился, Лина постаралась спрятаться за мужчинами от разгневанных взглядов школьных дам и невольно подслушала, что рассказывал молодой поручик, большой любитель охоты и светских развлечений:

– Итак, господа, встали мы в засаде, виконт начал похваляться своим новым ружьем, вскинул его и выстрелил! И представьте, господа, попал в… гм… в задний фасад графини Д! Счастье, что дама была в плотной юбке, а ружье заряжено мелкой дробью!

– Да, повезло, – подхватил другой офицер, – впрочем, виконт плохо видит и всегда целится только в крупную дичь!

Мужчины дружно захихикали в кулаки. Очевидно, размер юбок графини Д был широко известен. Александрина смутилась, вышла в коридор через ближайшую дверь и увидела, что узкое полутемное помещение буквально забито монстрами. Они стелились по полу, карабкались на стены и гроздьями свисали с потолка – складывалось впечатление, что здесь собрались все страхи Корпуса и Школы. Фее стало страшно. Она попятилась и разглядела, что привлекло чудовищ в этот коридор: на унылой беленой стене красовалось алыми потеками слово «убирайся»!

Написано было явно кровью. Лина подошла ближе, принюхалась и вздрогнула – детская кровь отчаянно боящегося ребенка – лучшая приманка для страхов! На этот призыв, они, похоже, сползлись со всего квартала… Девушка мысленно застонала, понимая, что не справится с таким количеством монстров. Их, конечно, практически не видят светлые маги, зато отлично ощущают дети. Да при таком раскладе к утру половина Корпуса будет в лазарете! Что же делать?

В это время за ее спиной скрипнула дверь:

– Госпожа Роден? – голос полковника Олдстоуна вырвал фею из транса. – О, черт! – мужчина увидел надпись. – Кто это сделал?

– Не знаю, – коротко ответила девушка, – надеюсь, Вы не думаете, что это я?

– Нет, – качнул головой офицер, – на Ваших руках нет крови, и в зале Вы отсутствовали не более двух минут.

– Что ж, спасибо за доверие, – усмехнулась Лина.

– Что с этим можно сделать? – спросил полковник, жестом обведя коридор.

– Вы видите? – изумилась Темная.

– Частично, – обронил офицер и прибавил: – я человек лорда Кавендиша.

– Моих сил не хватит, нужно защитить детей, не допустить паники… Нужно хорошее настроение, смех, движение…! – пробормотала девушка судорожно глотая эликсир. – Музыка! Может помочь музыка! – вдруг осенило её.

– Музыка? Танцы? Тогда идемте! – мужчина решительно подхватил девушку за руку и потянул обратно в зал.

А дальше Александрине оставалось лишь смотреть, как полковник уверенно распахивает дверь в зал, фиксирует ее стоящей у стены банкеткой и страхи пятятся от света и шума, а потом вновь сползаются к двери, скрежеща по деревянному полу хитиновыми пластинами панцирей и когтей.

– Оркестр! – голос Олдстоуна перекрыл гул толпы, – мазурку! – и буквально через пару шагов Лина оказывается в центре круга, а над потертым паркетом разворачивается мелодия.

Вырываться на глазах кадетов и воспитанниц было дурным тоном, поэтому девушке ничего не оставалось, как следовать за партнером. Они обошли зал в «дорожке», а после полковник увлек Александрину в остальные фигуры, поглядывая на распахнутую дверь. Офицеры не слишком рвались танцевать с чопорными наставницами, но задор Олдстоуна передался им, так что через пару минут в детском кругу весело кружились еще две пары.

Музыка была хороша, мужчина бережно поддерживал Александрину на прыжках и поворотах, так что фея сама не заметила, как увлеклась танцем, а потом поймала краем глаза свой собственный шлейф, легко и красиво раскрывающийся практически на треть зала! Когда один «лепесток» протянулся к двери, оттуда раздался слышный только ей вой – страхи, привлеченные кровью, явно сдавали позиции.

К сожалению, стоило девушке отвлечься от легкости танца и теневые складки начали сминаться, скукоживаться, подбираясь до привычного размера. Сообразив, в чем дело, девушка чуть прикрыла глаза и позволила сильным рукам полковника вести ее, погруженную в музыку, парящую над полом… Сила вновь прихлынула, да так, что страхи, которые еще цеплялись за шторы, украшения и лепнину в коридоре, одним махом вымелись за пределы здания, пролетев сквозь стекло.