Тэд Уильямс - Империя травы. Том 2 [litres]

У Порто вдруг появилась надежда. Он видел крови более чем достаточно.

– Быть может, ты прав, – сказал Порто.

Астриан поклонился.

– А разве я когда-нибудь ошибался?

Ольверис фыркнул.

– Всякий раз, когда называл себя фехтовальщиком. Или говорил про свои успехи у дам.

– Мне больше нравится, когда ты молчишь, сэр, – сказал ему Астриан. – На самом деле, ты всем нравишься больше, когда молчишь.

– Не забирайся на него, Лиллия.

– Почему? Он же не живой, глупый. Драконов больше не осталось.

– Мне все равно. К тому же он очень тяжелый. Он может упасть и ударить тебя.

– Он не тяжелый, дедушка! Смотри, он не падает, когда я делаю это…

– Лиллия! – Голос короля означал: «Я сейчас рассержусь».

Лиллия неохотно слезла с трона, сделанного из костей дракона.

– Значит, я могу посидеть у тебя на коленях? – спросила она.

– Только совсем недолго. У меня сегодня много дел. Почему бы тебе не пойти наверх, чтобы заняться… чем-нибудь? Чем-нибудь другим?

Лиллия по ноге Саймона забралась к нему на колени, одновременно цепляясь за ручки кресла, что заставило ее деда крякнуть. Однако она знала, что не сделала ему больно, потому что Король дедушка Саймон был очень большим и ничто не могло причинить ему боль. Лиллия не сомневалась, что именно поэтому он убил дракона, который теперь стал троном, так ей сказала одна из ее нянюшек.

– Наверху ужасно, ужасно скучно, вот я туда и не пошла, – объяснила Лиллия. – Тетушка Рона там теперь не бывает, а все няни злые. У няни Лоис большое красное лицо, и она кричит. А Эйдонита и Эливелда уехали со своей мамой в деревню, и теперь мне не с кем играть, кроме как с глупыми мальчишками, которые только и хотят, что изображать из себя рыцарей.

Дед перевел на нее взгляд.

– А ты никогда не притворялась рыцарем? Я видел, как ты скакала по коридору Монахов на деревянной лошади и с копьем в руках, – спросил Саймон.

– Я не делала вид, будто я такой рыцарь, какими они хотят быть. Я была героем.

– Ну, тогда все в порядке. – Но Лиллия видела, что ее дед думает о чем-то другом, и это ее сердило.

– А почему тетушка Рона не хочет со мной играть?

– Потому что сейчас происходят очень важные вещи, и она вместе с мужем помогает мне. – Он огляделся по сторонам. – А где Тиамак?

– Важные вещи – это глупости, – высказала Лиллия свое мнение. – А когда вернется бабушка Мири? Я по ней скучаю.

Король печально улыбнулся.

– И я по ней скучаю, – ответил он. – Она должна задержаться в Наббане, чтобы закончить то, что там начала. А как твоя другая бабушка? Разве она не хочет проводить с тобой время?

– Бабушка Нелда все время молится и пытается заставить молиться меня, я так и делаю, но потом начинаю думать о других вещах и забываю слова. Тогда она сердится и говорит, что я должна просить доброго Бога за дедушку Осрика и Моргана. А зачем? Я напоминаю Богу про них каждый раз перед сном, снова и снова.

Теперь король выглядел сердитым.

– И это все, что она тебе говорит? Ну, так вот, дедушка Осрик уехал, чтобы вернуть Моргана.

– Почему? Морган потерялся?

Ее дедушка тяжело вздохнул.

– Не совсем. Но он оказался в землях тритингов – на бескрайних лугах, расположенных на другом берегу реки Гленивент.

– Я знаю про Гленивент. Мы там были, когда мама брала меня с собой в Мермунд. – Лиллия что-то вспомнила и нахмурилась. – У меня тогда болел живот. – Лиллия решила не думать об этом. – А почему Морган там оказался?

– Он отправился с визитом к ситхи. Я же тебе рассказывал. Ну а почему он попал к тритингам… это длинная история. Но твой дедушка Осрик поехал за ним. Бабушка Нелда очень волнуется. Так что просто помолись с ней, когда она тебя просит. И тогда она будет чувствовать себя лучше, потому что она так же скучает по твоему другому дедушке.

Лиллия наконец сумела найти удобное место на середине колена Короля дедушки Саймона. Его нога была немного костлявой, но удобной, потому что он носил шерстяные штаны. Ее ноги не доставали до пола, поэтому она болтала ими, как на больших садовых скамейках.

– О, – сказал ее дедушка и поморщился. – Лиллия, ты становишься слишком большой для таких штук. Ты сломаешь мне ногу.

Она рассмеялась его шутке.

– Когда вернется Морган? Я и по нему скучаю. Он обещал свозить меня на озеро Кинслаг, чтобы посмотреть на гнездо цапли, но потом снова уехал, и мне не удалось на него посмотреть. – Тут ей в голову пришла новая мысль. – Как ты думаешь, моя мама уже в Раю?

– Я в этом уверен. Скорее всего, она приглядывает за тобой оттуда. Поэтому тебе лучше не делать плохих вещей, в особенности сейчас, когда мы все очень заняты и не можем внимательно за тобой следить.

На мгновение мысль о том, что все взрослые слишком заняты, чтобы внимательно за ней следить, пролетела мимо нее, точно очень холодный ветер в жаркий день, одновременно возбуждающая и пугающая.

– Правда? – спросила она.

– Правда что?

– Не имеет значения. – Лиллия соскользнула с его колен. – Значит, Морган и бабушка Мири скоро вернутся? Когда?

– Я не сказал «скоро», но я на это надеюсь. Я не знаю, они очень далеко отсюда и… – На мгновение Лиллии показалось, что король потерял голос. Когда он снова заговорил, его голос стал хриплым. – Не забывай молиться о них. И о дедушке Осрике. И о своей маме, конечно.

– Но мама на Небесах, с Богом. Поэтому я не должна о ней молиться, – заявила Лиллия.

И ее дедушка улыбнулся, быстро и нежно.

– И все же помолись, юная Лиллия. Это не помешает.

Покои, которые выделили Энгасу как Первому Купцу Северного Альянса, были большими, но, к несчастью, темными, из-за того что они выходили на восточную стену внутреннего двора. В окна проникало совсем мало света, и в гостиной горело множество свечей. В окружении мерцающего пламени Тиамак чувствовал себя так, словно снова оказался на крыше своей давно утраченной хижины во Вранне, когда звезды сияли на вечернем небе.

Тиамак вздохнул.

– Я обманул ожидания двоих самых доверенных людей, – сказал он, когда Бреннан, повар Энгаса, поставил перед ним на стол, заваленный книгами и пергаментами, чашу вина.

Вино Эрнистира было слишком кислым на вкус Тиамака, но несколько глотков помогли привести в порядок его мечущиеся мысли.

– Ну, ты сделал грандиозное и эгоцентричное заявление, мой дорогой маленький друг, – с насмешливой улыбкой сказал Энгас. – Но, если ты хочешь облегчить свою совесть, тогда, конечно, продолжай. Я здесь для того, чтобы выслушать и согласиться с тобой – из чистой лояльности, – что ты самый ужасный злодей нашего столетия. – Он сделал вид, что устраивается поудобнее на большом деревянном кресле: процесс во всех отношениях символический, ведь он мог лишь повернуть голову в сторону Тиамака и переложить руки на коленях. – Продолжай, дорогой. И как же ты сумел обмануть чьи-то ожидания?