Ребекка Куанг - Республика Дракон [litres]

Нэчжа снова открыл глаза.

– Куда ты?

– Тебе нужно отдохнуть, – ответила она.

Он заворочался.

– Нет… не уходи…

Рин помедлила у двери.

– Пожалуйста, – настаивал Нэчжа. – Останься.

– Ладно, – сказала Рин и вернулась к кровати. Она взяла его ладони в свои. – Я здесь.

– Что со мной случилось? – пробормотал Нэчжа.

Рин сжала его пальцы.

– Просто закрой глаза, Нэчжа. Поспи.

Остатки флота еще на три дня застряли в заводи. Половине солдат пришлось обрабатывать ожоги, и вонь от разлагающихся трупов стала столь нестерпимой, что люди заматывали тряпками лица до самых глаз. Цзиньчжа в конце концов принял решение выдавать морфин и другие лекарства только тем, кто имеет шанс на выживание. Остальных свалили ничком в грязь на берегу, и они лежали так, пока не перестали шевелиться.

Времени на похороны не было, и потому из мертвецов и кусков неподдающихся ремонту кораблей сложили костры и подожгли.

– Как умно! – сказал Катай. – Нечего отдавать империи хорошее корабельное дерево.

– Ну зачем ты так? – отозвалась Рин.

– Решил похвалить Цзиньчжу.

Сестра Петра стояла у горящих трупов и бормотала поминальные молитвы на гладком, лишенном интонаций никанском, а любопытные солдаты толпились вокруг нее.

– При жизни вы страдали в мире, ослабленном Хаосом, но отдали души за благородное дело, – сказала она. – Вы погибли, неся порядок в лишенную его страну. Покойтесь с миром. Молю Творца сжалиться над вашими душами. Молюсь о том, чтобы вы познали глубины его любви, сострадающей и безусловной.

Потом она начала напевать на неизвестном Рин языке, похожем на гесперианский, но как только Рин начинало казаться, что она узнает слова, они тут же обретали совсем иную форму. Это был какой-то древний язык, на котором лежал отпечаток веков истории и религиозного служения.

– А куда, по-вашему, деваются души мертвецов? – тихонько спросила Рин у Аугуса.

Вопрос его явно удивил.

– В царство Творца, разумеется. – А по-вашему, куда?

– Никуда. Мы просто исчезаем в первозданной пустоте.

Иногда никанцы говорили о подземном мире, но то была скорее сказка, чем подлинная вера. Никто в действительности не представлял, что можно очутиться где-то, кроме тьмы.

– Это невозможно, – заявил Аугус. – Творец создал наши души неизменными. Даже души варваров имеют ценность. Когда мы умираем, он улучшает их и возвращает в свое царство.

– И что это за царство? – не сдержала любопытства Рин.

– Оно прекрасно. Земля без Хаоса, без боли, болезней и страданий. Царство идеального порядка, и мы пытаемся преобразовать земную жизнь по его подобию.

Лицо Аугуса сияло надеждой, и Рин поняла, что он верит в каждое произнесенное слово.

Она начинала понимать, почему гесперианцы так судорожно цепляются за свою религию. Неудивительно, что во время оккупации они с легкостью обращали никанцев в свою веру. Ведь так отрадно знать, что в конце жизни ждет еще одна, лучшая, и после смерти ты будешь наслаждаться роскошью, которой прежде не мог себе позволить, а не угаснешь в безразличной вселенной. Какое облегчение узнать, что в мире есть смысл и однажды ты получишь заслуженную награду.

Перед погребальным костром выстроилась шеренга капитанов кораблей и генералов. Нэчжа стоял в конце, опираясь на палку. Рин не видела его уже два дня.

Но, когда она шагнула к нему, он заковылял прочь. Рин позвала его. Нэчжа сделал вид, что не заметил. Она побежала – он явно не мог ее опередить, с этой-то тростью, и схватила его за руку.

– Перестань от меня бегать, – сказала она.

– Я не бегаю, – угрюмо буркнул он.

– Тогда поговори со мной. Объясни, что я видела на реке.

Нэчжа покосился на солдат, которые могли их слышать, и понизил голос:

– Понятия не имею, о чем ты.

– Не ври. Я видела, что ты сделал. Ты шаман!

– Замолчи, Рин.

Она крепко вцепилась в его руку.

– Ты управлял движением воды. Я знаю, что это сделал ты.

Нэчжа прищурился.

– Ты ничего не видела и никому не расскажешь…

– Петра ни о чем не узнает, если ты об этом. Но я не понимаю, почему ты мне врешь.

Не ответив, Нэчжа развернулся и быстро похромал прочь от костров. Рин последовала за ним к обугленному корпусу джонки. Вопросы полились из нее нескончаемым потоком.

– Тебя учили этому в Синегарде? Цзян знал? В твоей семье есть другие шаманы?

– Прекрати, Рин.

– Я уже поняла, что Цзиньчжа ничего не знает. А твоя мать? Вайшра? Это он тебя научил?

– Я не шаман! – рявкнул он.

Рин и бровью не повела.

– Я не дура. И знаю, что видела.

– Тогда сама сделай выводы и прекрати задавать глупые вопросы.

– Почему ты это скрываешь?

Нэчжа болезненно поморщился.

– Потому что не хочу быть таким.

– Но ты можешь управлять водой! Ты способен в одиночку выиграть войну!

– Не все так просто, я не могу взять и… – Он покачал головой. – Сама видела, что случилось. Он хотел мною завладеть.

– А как же иначе. Мы все через это проходим. Но бога можно обуздать. Ты научишься его сдерживать, подчинять своей воле…

– Как ты? – окрысился он. – Ты же ничего не можешь.

Нэчжа оттолкнул ее, но Рин не отставала:

– И я убить готова, лишь бы снова вызвать огонь. Знаю, как это трудно, боги жестоки, но их можно обуздать! Я тебе помогу.

– Не понимаю, о чем ты. Замолчи…

– Наверное, ты напуган, тогда это все объясняет, потому что люди гибнут, пока ты купаешься в жалости к самому себе…

– Заткнись уже!

Его кулак врезался в корпус джонки, на волосок от головы Рин. Она даже не моргнула. А медленно повернула голову, притворяясь, будто сердце не выскакивает из груди.

– Ты промазал, – спокойно произнесла она.

Нэчжа отдернул руку. Из четырех алых точек на костяшках его пальцев стекала кровь.

Наверное, следовало испугаться, но когда Рин всмотрелась в его лицо, то не увидела ни следа гнева. Только страх.

А страх она не уважала.

– Я не хотел попасть в тебя, – сказал он.

– Уж поверь, ты бы и не сумел, – усмехнулась она.

– Разгадай загадку, – сказал Катай. – Вокруг кораблей бурлит вода и пробивает борта, как пушечные ядра, но никаких взрывов над водой не видно. Как это удалось ополчению?

– Видимо, ты как раз собираешься мне об этом рассказать, – отозвалась Рин.

– Ну давай, Рин, хотя бы попробуй угадать.

Она потеребила в руках разбросанные по столу обломки.

– Может, лучники стреляли по корпусу? А на конце стрел были бомбы?

– Но зачем им это? Палуба более уязвима, чем корпус. И мы бы увидели горящие стрелы в воздухе и как они взрываются при попадании в корабль.

– Может, они нашли способ скрыть тепловой след?

– Возможно. Но как насчет цепной реакции? Зачем начинать с джонок, вместо того чтобы целиться сразу в «Зимородок» или корабли-башни?