Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей кимерийца [СИ]

— Ты ври, да меру знай! Может, еще утверждать будешь, что это не у нашего божества он перо из задницы выдрал?!

— Вот ведь люди, все переврут, лишь бы примазаться… И не повесить вовсе., а четвертовать, и не за кости совсем, а за рубин из храмовой сокровищницы, всей Анакией ловили, да только сбежал он!

— А скажи-ка мне, светлый сокол, есть ли в великом Шеме хотя бы один городишко, который ты не почтил бы своим присутствием так, чтобы его жители тебя надолго запомнили?

Отсюда, с холма, готовящаяся к штурму городских стен армия казалась морем, еще не штормовым, но уже и не спокойным. Край ее волновался прибоем, короткие и быстрые человеческие волны с безопасного расстояния накатывались чуть ближе, и тут же отступали, словно самые настоящие морские, оставляя в полосе прибоя принесенный мусор. С каждой новой волной кучки этого вроде бы мусора росли, упорядочивались, постепенно превращаясь в то, чем они и должны были стать — в осадные башни, должные защитить нападавших от разместившихся на стенах лучников и позволить им самим прицельно стрелять внутрь города.

Сай смотрел на город, хмурился, ответил рассеянно, чуть пожав плечами:

— Может, и есть, Шем велик. Хотя… ставить на это я бы не рисковал.

И Конан окончательно уверился, что Закарис никогда не станет королем объединенного Шема. Да и правильно, не потянет он, хватит с него и Асгалуна.

Конан хмыкнул и тоже перевел взгляд на Шушан, пытаясь понять, что же там привлекло внимание Сая. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как неторопливо расползаются в стороны тяжелые створы городских ворот, выпуская наружу защитников, очевидно, решивших дать осаждавшим последний бой, ведь не рассчитывают же они, действительно, победить, сколько их там может быть, тех защитников? К тому же полуодетых, плохо вооруженных, с какими-то баулами и детьми…

Детьми?..

Не армия — толпа. Не защитники — беженцы.

— Если память мне не изменяет… — Сай по-прежнему смотрел на город, не обращая на все прибывающую толпу беженцев перед его распахнутыми настежь и никем не охраняемыми воротами ни малейшего внимания. — Там у них как раз должен быть королевский замок.

Сай смотрел на черный дым, густыми клубами поднимающийся над полуденной частью Шушана.

— Бойцовых длинноклювых птиц Ан-исте все боятся. Даже больше, чем самих женщин-воительниц. Ведь эти птицы могут проткнуть воина в доспехах насквозь — такие у них острые и сильные клювы. А еще они воруют детей в ближайших селениях, если вдруг какой-нибудь из воительниц захочется поиграть в «дочки-матери». Потому-то рядом с племенем женщин-воительниц никто никогда не селится.

Вот и вокруг замка Красного Перышка не было никакого другого жилья. На целых три дня пути в любую сторону. Только старая шаманка. Она поселилась в пещере за Черным лесом. Эта шаманка вообще ничего не боялась. И никого. Потому что детей у нее не было, а с Ан-исте она не церемонилась. Очень давно одна молодая и глупая воительница смеха ради натравила на шаманку свою боевую Ан-исте — и осталась без птицы. Шаманка задушила длинноклювую Ан-исте прямо в полете. Захлестнула на ее длинной шее собственное ожерелье из черепов нерожденных младенцев — и дернула как следует…

После этого у Шаманки появился посох в виде длинноклювого черепа и уважение всего племени воительниц. Те всегда превыше всего ценили чужую воинскую доблесть и умение убивать. А убивать Шаманка умела.

А еще она была бабушкой Красного Перышка. И та носила ей иногда пирожки. А бабушка учила ее. Тому, что умела…

Кукле все равно. Над нею кричат, суетятся. Один — чаще прочих. Неприятный. Впрочем…

Кукле все равно.

Она рассказывает сказку. Иногда — кому-нибудь, все равно кому. Чаще — самой себе.

Сегодня опять пришел противный. Пусть. Кукле все равно. Или нет? У противного на поясе что-то висит. Что-то интересное. Красивое. Кукла не помнит, что это.

Или помнит?..

— Что…

— Милая?! Хвала Иштар, ты пришла в себя?! Я твой будущий муж. Я спас тебя от жутких…

— Что… это?

— Арбалет…

— Дай…

— Это не игрушка, милая.

— Знаю… Дай.

— Это оружие, оно колется! Острое, видишь? Можно себе больно сделать! Давай я тебе лучше…

— Дай!

— Милая…

— Дай!

— Ладно, ладно, только не плачь… вот, держи, только аккуратнее… Так хорошо?

— Хорошо.

— Только аккуратнее, милая, он взведен!

— Вижу.

— И эту скобу не трогай, хорошо?

— Хорошо.

— Вот и умничка!

— А полнолуние, оно… когда… будет?

— Так ведь было уже! Три дня назад… ты проболела, милая! Ты очень долго была больна после того, как я спас тебя от этих ужасных дикарей…

— Хорошо.

Он так и не понял, чему она улыбается.

Не успел.

Потом говорили, что в тот день истощилось терпение богов, как светлых на небе, так и темных в подземных прорвах, и послали они страшного демона, дабы прекратил он никчемное существование трижды безумного короля Селига. И страшный демон сбросил личину маленькой девочки, открыл огромную зубастую пасть и проглотил короля целиком, разразившись при этом торжествующим хохотом. А потом поджег дворец огненной отрыжкой и в дыму и пламени отбыл обратно в Нергалову бездну, откуда и явился.

Другие же очевидцы утверждали, что все было совсем иначе, и порождение самого Сета о девяти красных хвостах и девяти же змеиных головах утащило несчастного шушанского правителя живьем на самое дно самой глубокой преисподней, на потеху младшим и старшим тамошним демонам. А дворец загорелся сам, потому что все девять хвостов у того порождения Сета были из чистого подземного пламени.

Третьи же с пеной у рта доказывали, что это сама мать-Иштар, у которой были свои виды на красавца-шемита, не простила ему желания сочетаться законным браком с земной женщиной и отправила на расправу с изменщиком своего посланца, зарядив его огненный лук на этот раз стрелами вовсе не любви. И что посланец увлекся и расстрелял не только неверного любовника богини, но и всех его слуг заодно. А на кого у него не хватило стрел — тех перессорил и лишил рассудка, заставив убивать друг друга. Что они с успехом и проделали, в безумии своем устроив еще и пожар.

Некоторые злые языки, конечно, утверждали, что слуги справились и сами, безо всякого божественного вмешательства, просто передравшись за оставшуюся без хозяина сокровищницу, но злые языки на то и злые языки. И не надо их слушать, мало ли что они там плетут? Конечно же, такое жуткое и значительное событие никак не могло обойтись без непосредственного вмешательства как минимум одного из богов, а то и нескольких сразу.