Вадим Панов - Скопление неприятностей [litres]

– Значит, не очень опасное… – начал было Дерек, но остановился и рассмеялся: – Хотя у вас, сорвиголов, все наоборот: раз дело опасное, значит – вы вместе.

– Но на охоту я ее не взял.

– Этого еще не хватало! – верзиец вновь стал серьезным. – Что может случиться на Тердане?

– Если я ошибусь, они окажутся в объятиях Компании.

– Не ошибайся.

– Постараюсь, – саркастически ответил лингиец.

– Отменить расследование можно?

– Увы.

– Впрочем, можешь ничего не опасаться: терданы так сильно ненавидят анданийцев, что никогда не станут им, а значит, всем адигенам, союзниками, – поразмыслив, продолжил Дерек. – Что бы ты ни натворил – эта позиция не изменится.

– Рано или поздно изменится, понадобится время.

– Не время, – качнул головой верзиец. – Понадобится чудо, чтобы терданы забыли о прошлом… Ты ведь знаешь их историю?

– В общих чертах, – Помпилио помолчал. – Они ведь потомки анданийцев?

– Никогда не говори так на Тердане, – Дерек поднял указательный палец. – Если хочешь чего-то добиться: никогда не напоминай тердану, что он потомок анданийцев. И никогда не говори: «в анданском секторе Герметикона» – на этом любой разговор закончится. Терданы кичатся своей независимостью, считают Герметикон априори свободным и бесятся при любом упоминании о том, что цивилизацию создали адигены.

– В моих материалах о столь сильной ненависти не упоминалось, – признался Помпилио. – Спасибо.

– Не за что, – махнул рукой Дерек. – К тому же ненависть – слишком сильное и не совсем правильное определение. У них сильно развита государственная пропаганда, которая воспитывает терданов в патриотическом духе и учит гордиться достижениями планеты. И я хочу сказать: им есть чем гордиться.

– Я знаю, что Тердан – хорошо развитый мир.

– И терданы построили его сами, – продолжил Дерек. – Основатель их государства был анданийским даром по имени Виллем Тердан, как пишут хроники – очень сильный человек.

– Слышал, его изгнали, – заметил Помпилио.

– Он проиграл войну, – уточнил Яведо. – Даже анданийцы перестают быть добродушными, когда берутся за оружие.

– Анданийцы кажутся не добродушными, а легкомысленными.

– Сути дела это не меняет, – не позволил себе отвлечься Дерек. – Лет за сто до Белого Мора, еще в Эпоху Ожерелья, на Андане случилась жуткая междоусобица, на фоне которой даже ваши лингийские войны выглядят забавным приключением.

– Не таким уж забавным, – пробормотал дер Даген Тур, привычно становясь на защиту родного мира.

– Ладно, ладно, не заводись, я согласен, – рассмеялся верзиец. – Я знаю, что вы друг с другом рубились бешено, однако ни разу не заходили так далеко, как анданийцы в тот раз. Дары сошлись насмерть, Виллем Тердан ухитрился восстановить против себя девять властителей из двенадцати, но тем не менее едва не победил – благодаря уму и таланту полководца, – и проиграл лишь из-за предательства десятого дара…

– Значит, не таким он был умным, – заметил Помпилио.

Дерек, поразмыслив, кивнул, признавая правоту друга.

– Победители проявили великодушие, предложив Тердану и его сторонникам изгнание на очень мягких условиях: с семьями, с запасами провианта, семян, инструмента… Фактически Тердану предложили колонизировать одну из обитаемых планет, но с билетом в один конец, поскольку в те времена перемещение между мирами проходило с помощью Вечных Дыр, а они были построены только на планетах Ожерелья…

– Брат, ты собрался пересказать мне историю Герметикона?

– Неужели ты ходил в школу?

Мужчины рассмеялись, вновь выпили, и Дерек продолжил:

– Их отыскали уже в Эту Эпоху и сильно удивились, обнаружив развитый мир, – все-таки Тердан был не только отличным полководцем, но и хорошим руководителем. Самое же интересное заключалось в том, что Тердан отказался от адигенских принципов правления и создал планетарный Сенат.

– У них выборное правление? – удивился Помпилио.

– Формально – демократия, – подтвердил Дерек. – Но Тердан и его наследники ведут дела таким образом, что постоянно выигрывают выборы: благодаря деньгам и влиянию. Они возвысили еще несколько семей, сформировали элиту, но управляются с ней настолько умело, что ни разу не столкнулись с междоусобицами.

– Очень ловко, – признал Помпилио.

– Как на Галане, – обронил Дерек.

– Что на Галане? – не понял лингиец.

– Следует признать, что система власти у наших врагов сделана весьма разумно и отвечает современным реалиям.

– А чем современные реалии отличаются от реалий столетней давности?

– Тем, брат, что появилось множество образованных людей, – объяснил дар Яведо. – Мы не можем отказаться от алхимиков, астрологов, инженеров, медикусов, квалифицированных механиков и людей других специальностей – и далеко не все из них адигены. Даже так: уже сейчас подавляющее большинство из них – не адигены. И они хотят влиять на свою жизнь.

– Мы обеспечиваем им нормальные условия.

– Они хотят больше.

– Перебьются, – жестко бросил Помпилио.

– Не перебьются, а почувствуют себя обиженными, – заметил верзиец. – Нам нужны грамотные люди, грамотным людям нужно больше, чем мы даем сейчас, а значит – нужно искать компромисс.

– Ты сделался демократом?

– Я ведь не случайно напомнил о Галане, – улыбнулся дар Яведо, глядя другу в глаза. – Галаниты, а чуть раньше – терданы придумали эффективную для современных реалий систему управления, которая дает простолюдинам иллюзию участия в своей судьбе. Реальная власть сосредоточена в руках узкого круга лиц, а на публику выставляют марионеток. Марионетки обещают подданным то, чего те хотят в настоящий момент, разумеется, ничего не исполняют, сходят со сцены и заменяются на следующих.

– Дорого, – поморщился Помпилио.

– Зато народ доволен. Народу кажется, что он управляет своей жизнью, – Дерек помолчал. – Мы – на виду, брат, мы гордимся тем, что наши династии насчитывают сотни лет. Это хорошо и важно, особенно когда в людях преобладает здоровый консерватизм, как на Линге…

– Он не преобладает, мы следим за тем, чтобы он никуда не делся.

– А если не следить, то возникает усталость, – ровно продолжил верзиец, не обратив внимания на то, что Помпилио его перебил. – Смотрите: этот глупый мальчишка правит вами только потому, что родился у своего папочки-дара! Откуда у него право приказывать, если все его достижения ограничиваются удачным рождением? Эти лозунги понятны, легко срабатывают и приводят к революциям… И вот они, брат, очень дорого обходятся. Гораздо дороже политического цирка из скудоумных марионеток.

Некоторое время дер Даген Тур молчал, обдумывая слова старого друга, затем наполнил бокалы и нехотя спросил: