Анна Дашевская - Лицо под маской [litres]

– Да, было такое.

– И как?

– Соблазнительно. Это не переворот в пластической хирургии, но очень близко к тому.

Ди Майо встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился у окна, глядя на голые деревья в парке. Я позволила себе ухмыльнуться в чашку с кофе: он уже попался на крючок.

– Хорошо, – мой собеседник резко развернулся ко мне. – Я с тобой. Подожди, я взгляну на свое расписание, чтобы понять, когда смогу выкроить время.

Дождавшись, пока он раскроет в компьютере расписание, я предложила:

– Ты можешь приехать ко мне завтра вечером. Послезавтра ведь суббота, в выходные никаких плановых операций не намечено? – Дождалась кивка и продолжила: – Ну вот, переночуешь в моем новом доме, посмотришь въяве на эту маску, и решим, когда и как делать.

– Вообще, идея мне нравится, – задумчиво ответил Родерико. – А с Джулией я могу приехать?

– Да ради всех богов! Посмотрите на последний день карнавала, накупите чего-нибудь ненужного или бесполезного… Я попрошу подругу показать Джулии… ну, не знаю, фабрику муранского стекла, например, а мы с тобой тем временем обследуем пациента.

Под столом я скрестила пальцы, моля всех богов, чтобы Франческа, столь решительно названная мною подругой, была свободна и согласилась угробить два или три часа на развлечение ненужной ей гостьи из Медиоланума…

Тут меня осенило, что один пункт я забыла добавить в свой план, а момент-то важный: я совершенно не учла пожелания Маргарет Контарини, настоятельно приглашавшей меня в гости. И куда впихнуть эту даму? Раньше понедельника я точно никуда не смогу выбраться, получается, пройдет почти неделя с момента приглашения. Слишком много…

Ну ладно, наверняка она будет на балу во Дворце дожей сегодня вечером, возможно, такая встреча будет засчитана?

Венеция встретила меня туманом, высокой водой и каким-то удивительным для этого города безлюдьем. Я спросила у Массимо, осторожно ведущего гондолу вдоль Гранд-канала:

– Это погода всех загнала по домам или что-то случилось?

Молчаливый гондольер лишь пожал плечами, потом неохотно ответил:

– Чистили каналы, и течением притащило кое-что… неприятное.

– Что? – инстинкт любительницы детективных романов немедленно проснулся во мне. – Неужели труп?

– Нет, но ничем не лучше. Не надо об этом, синьора, даст Великая Матерь, все обойдется.

Однако! Что ж может быть хуже мертвеца? Но Массимо замкнулся и на мои вопросы не отвечал. В состоянии смертельно раздразненного любопытства я влетела в холл Ка’Виченте. И тут же поняла, что и синьора Пальдини мне о происшествии не расскажет. Экономка хмурилась, поджав губы, и Руди, сидящий у ее ног, раздраженно дергал хвостом.

Ну и ладно! Вечером на балу расспрошу Франческу.

– Добрый день, синьора Пальдини, – поздоровалась я, снимая перчатки. – Писем не было?

– Два, синьора, на столе в вашем кабинете.

– Ага, спасибо. Что кухарка, удалось договориться?

– Конечно, – ответила экономка несколько свысока. – Через полчаса вас ждет обед. Комнаты для гостей подготовлены.

– Замечательно, завтра вечером приедут профессор Ди Майо с супругой, вот и будет случай обновить гостевую спальню.

Я взбежала по лестнице, повесила плащ в гардеробной, вымыла руки и прошла в кабинет. Да, на столе лежат два письма и несколько визитных карточек. Не садясь, я просмотрела их: три незнакомых мне имени, карточка из ателье Флавиа – ага, надо полагать, привезли платье для сегодняшнего бала! – и… Последней лежала карточка Маргарет Контарини.

Это что, она сама заезжала?

Просматривая письма, я позвонила в колокольчик, и через мгновение домоправительница уже стояла на пороге.

– Синьора Пальдини, скажите, графиня Контарини что, сама оставила карточку?

– Нет, синьора, она прислала пакет, карточка была приложена. Пакет в вашем будуаре.

Интересно, почему пакет там, а карточка тут? Все-таки у моей экономки бывают странные идеи, ну да ладно.

Письмо от мамы отправилось в ящик стола, прочту потом; конверт с рекламой – в мусорную корзину, а я поспешила сунуть нос в таинственный пакет и узнать, чем же облагодетельствовала меня первая леди клана Контарини?

В пакете была резная шкатулка из золотистого дерева, довольно высокая, дюймов пятнадцать. На крышке были изображены виноградные грозди и среди них – лицо смеющегося юноши в венке. Я откинула крышку. В шкатулке, обложенные приятно пахнущей стружкой, стояли два… пожалуй, это можно было назвать кубками. Довольно широкая чаша рубинового стекла покоилась на ножке, сделанной из трех стеклянных лент – рубиновой, молочно-белой и золотой. На боку чаши был выгравирован герб Контарини – леопард, стоящий на задних лапах и опирающийся на щит. Я вытащила оба кубка из шкатулки и заглянула в нее: так и есть, под стружкой белела бумага. Достав записку, я развернула ее и прочла:

Дорогая Нора! Нет такой ценности, которой я смогла бы отблагодарить вас за спасение жизни моей внучки Марии. Поэтому мой подарок – всего лишь тень той благодарности, которую я и вся моя семья испытываем. Эти два кубка принадлежали прапрадеду моего мужа, Руджеро Контарини. Им более шести сотен лет. Руджеро заложил в них небольшой, но важный секрет. Посмотрите на кубки внимательно: на одном из них леопард смотрит прямо вперед, на другом – оборачивается назад. Если в этот второй кубок налить келимаса или красного вина и затем погреть пару минут в ладонях, то в напиток выделится яд. Определить его невозможно ни магически, ни химически, но действует он так же верно, как смертельное проклятие.

Я надеюсь, что вам никогда не придется воспользоваться этим секретом, но кто знает, как может повернуться судьба? Моему мужу эти кубки однажды спасли жизнь…

P.S. Если налить в кубок любой охлажденный напиток, его можно будет спокойно пить.

P.P.S. Яд действует, я проверила на крысах.

Забывшись, я присвистнула. Да уж, эта дама не мелочится! Такие кубки сами по себе огромная ценность, а если учитывать секрет…

Я достала кубки, отнесла их в кабинет и поставила в шкаф, за стекло, повернув гербами к стенке. Нечего кому-то еще замечать разницу в рисунке, мало ли что. Конечно, я не глава клана, нет у меня таких врагов, которых понадобилось бы срочно отравить, но Маргарет права: кто знает, как повернется жизнь?

Закрыв дверцу шкафа на ключ, я подвесила его на общую связку к ключам от бостонского дома, кабинета в клинике, маминого особняка и убрала всю эту увесистую груду железа в сейф.

Записка… прятать ее бессмысленно, все сказанное я запомнила. Надо попросить горничную растопить камин в моей спальне, тем более что я и вправду замерзла под февральским влажным ветром.