Александр Матюхин - Зеркальный лабиринт [сборник litres]

Светофоры мигнули и погасли.

– Вы всегда так говорите, – ответил он еле слышно. – До того, как увидите остальной мир. Никто и никогда не возвращается туда, где больно… Побудь здесь, Мирилл. Ещё немного осталось.

– Почему ты так… – начала Мирилл и запнулась. Осознание накатило резко – как удар под дых, как истерический визг тормозов на перекрёстке, когда оборачиваешься – и видишь летящий на тебя автомобиль, и ноги прирастают к асфальту, а время раскалывается.

«Он действительно сдался. На самом деле».

Красное граффити, смытое с бетонной стены, там, у набережной, теперь пульсировало под веками:

«Уже всё равно».

– Нет, – зло стиснула зубы Мирилл.

– Пожалуйста.

Металлический звон превратился в скрежет – будто медный лист тянут на разрыв.

– Нет. Я должна ехать сейчас. Это единственный выход.

– Мирилл…

– Ты что, станешь удерживать меня силой? Опять? Знаешь, тогда я буду пытаться до тех пор, пока…

Ветер швырнул в лобовое стекло палью с обочины, и Мирилл зажмурилась, а когда открыла глаза, то на всех светофорах горели зелёные стрелки. Внутренне похолодев – вдруг опять передумает, идиот ? – она ударила по газам и выкрутила руль, сворачивая к съезду на трассу. Плеть вьюнка хрупнула сухо под колёсами, как бумажная.

В зеркале заднего вида отразился графически-чёткий человеческий силуэт – там, на перекрёстке, кто-то стоял вполоборота, обхватив себя руками и сгорбившись. А впереди, над выездом на трассу, накренился рекламный щит; Мирилл коротко скользнула по нему взглядом – клиника доктора такого-то, острая зубная боль, протезирование, обо всех своих проблемах вы…

«…Вы забудете, как о кошмарном сне».

Мирилл сглотнула тугой комок в горле и до хруста в пальцах сжала руль.

– И не надейся, идиот.

Если карты не врали, то ехать до нужного места предстояло целый день.

Стив Барроумэн, по выражению собственной матушки, находился в дальнем родстве с рэндаллскими лисами и всегда остро чувствовал, когда надвигается его маленький личный Армагеддон. К счастью, это случалось всего пару раз за всю жизнь. Первый – ещё в детстве, когда он в последний момент из-за приступа паники отказался садиться в самолёт. Мать рассказывала, что он тогда разревелся прямо на пункте таможенного досмотра, а потом намертво вцепился руками и ногами в рамку металлоискателя, и когда взрослые пытались разомкнуть хватку – начинал орать в голос. На самолёт тогда семейство Барроумэн не допустили, но горевали родители недолго – спустя ровно четыре минуты после взлёта «Боинг» взорвался в воздухе.

Теракт.

Двести двадцать девять погибших, хотя могло быть и двести тридцать два.

Второй раз интуиция завопила, когда он после выпускного бала оказался на заднем сиденье автомобиля с первой красоткой школы, Кристин. И туфли с чулками уже валялись где-то внизу, на коврике, а блузка вспорхнула в сторону руля, когда вместо положенного возбуждения Стив вдруг ощутил смятение, а потом ясно почувствовал – надо делать ноги. Он стиснул вместо потной ладони Кристин мобильный телефон, пробормотал что-то про пропущенный звонок от отца из госпиталя и, поджав хвост, выскочил из машины. Красотка хоть и кричала что-то про трусов и импотентов, но вскоре утешилась в объятиях другого… Менее везучего, как выяснилось.

Кто бы мог подумать, что Кристин балуется наркотиками и уже полгода скрывает, что больна?

Что стало с нею потом, никто не знал. Неудачливый одноклассник сперва лишился места в колледже, затем оказался в больнице, и следы его затерялись. Стив же, отучившись положенные четыре года, получил вожделенные мантию, шапочку, диплом и место экономического консультанта при городской администрации, а вскоре женился на тихой и улыбчивой соседской девчонке.

С тех пор прошло время – не так уж много, чтобы Стив состарился, но достаточно, чтоб он обзавелся неплохим домом, тремя отпрысками и какой-никакой карьерой. «Личный помощник» – звучало не очень солидно, особенно по сравнению с «экономическим консультантом при администрации», однако предполагало серьёзную власть и ответственность. Правда, в последние месяцы начал позванивать тревожный колокольчик интуиции – этаким настырным комариным звоном, от которого ночью не заснёшь толком, а днём не расслабишься. Стив – уши на макушке, нос по ветру – начал с удвоенным вниманием прислушиваться к знакам судьбы, знамениям и просто сплетням, а заодно и обновлять старые связи в политических кругах…

И вскоре напал на след.

Нынешний хозяин Стива, мистер Диксон, председатель Совета и, в общем-то, неплохой человек, наткнулся на некую золотую жилу – и с энтузиазмом принялся её разрабатывать. Прибыли оказались так высоки, что риски на их фоне выглядели ничтожными. Но интуиция трезвонила уже вовсю, и Стив провёл собственное расследование.

Результаты сейчас лежали в пухлом коричневом портфеле из искусственной кожи и обещали очень, очень крупные проблемы с налоговой службой, антикоррупционным комитетом и с агентством по пресечению картельных сговоров. Портфель покоился под передним сиденьем пижонского автомобиля Стива, а автомобиль не спеша продвигался по вечернему Пинглтону по направлению к особняку господина председателя. Копии всех документов, тщательно зашифрованные, прятались на двух разных дисках в банковской ячейке, открытой на имя семейного адвоката, и в камере хранения на Пинглтонском вокзале.

– Это просто для очистки совести, – нервно сообщил Стив фотографии над приборной панелью. – Да, Джилл?

Фотография жены ободряюще улыбнулась и подмигнула.

Словом, он был относительно спокоен и уверен в себе, пока вдруг за пару кварталов от дома мистера Диксона не въехал вдруг в такой густой туман, что хоть ножом его режь. Интуиция взвизгнула истерически в последний раз – и перегорела, как та лампочка. Стив сглотнул вязкую слюну, ослабил галстук и выключил радио.

Не то чтобы он опасался услышать зловещие помехи или там голоса призраков.

Вовсе нет.

Машину он припарковал напротив особняка, на обочине. В ближайших домах горели окна – размытые желтоватые пятна в сером молоке тумана, и доносились до слуха приглушённые звуки – комедийный сериал с закадровым смехом, бодрая сводка погоды, голодный кошачий мяв и скрипичное пиликанье. Стив нажал кнопку на брелоке сигнализации, и фары протяжно мигнули.

Коричневый портфель оттягивал руку, точно набитый кирпичами.

Калитка мистера Диксона обычно была заперта. Но когда Стив потянулся к звонку, то случайно задел её локтём, и она бесшумно отворилась. Пожав плечами, он вошёл, придерживая портфель под мышкой, и с лёгким удивлением понял, что дверь в дом также приоткрыта. Впрочем, розовая лампа в холле горела, как всегда, и доносились из гостиной звуки вечернего шоу «Боб и Роб» – уморительная политическая карикатура, хотя и не в его, Стива, вкусе.