Александр Матюхин - Зеркальный лабиринт [сборник litres]

В день Оксана назначала три-четыре встречи. Связывалась с людьми, обговаривала время и место, отправлялась в путь.

Люди менялись постоянно. Кто-то приносил конверт, наполненный сексуальными фантазиями, а взамен хотел лишь поцелуй незнакомки. Кто-то отдавал неостриженные на годы вперед ногти (шутки ради), а просил шарики из ушной серы. Кто-то просто отдавал (например, страхи перед несбывшимися мечтами) и не просил ничего взамен. Эти люди хотели избавиться от вещей, которые мешали им измениться. Если вещи некому было отдавать, Оксана относила их в квартиру и складывала в бутафорские книги. Под обложкой «Королевства Кривых зеркал» уместились пакетики с разбитыми детскими радостями и осколками безответной любви. В книгу «Охота на удачу» Оксана положила счастливые монетки, которые всегда падали «решкой» кверху – но терялись в самый ответственный момент. А в «Психо» у нее лежал нож. Она не знала, что это был за нож, но пахло от него гнилью, а на лезвии будто остались следы подсохшей крови. Оксана была брезгливой, поэтому взглянула на нож один раз, при обмене, а затем убрала в книгу вместе с платком, в который он был завернут. Ей хотелось верить, что кривоногая женщина в парике, обменявшая нож на возможность побывать в воспоминаниях ребенка, стерлась под дождем еще до того, как воспользовалась своим обменом.

Иногда за книгами приезжали Утилизаторы. Они молча собирали бутафорию, упаковывали в серые коробки и загружали в неприметные грузочвички, припаркованные у подъезда. Вряд ли кто-нибудь замечал их. Утилизаторы были из другого мира – как и таинственные работодатели, о которых Оксана почти ничего не помнила.

Утилизаторы не разговаривали. Они просто делали свою работу.

Как-то раз у Оксаны спросили, верит ли она в то, что делает? Правда ли, что можно вот так запросто найти сайт, где предлагают обменять искры в глазах на неиспользованные женские ласки? Разве это реально?

Она подумала и ответила, что в Питере реально всё. Если кому-то искры в глазах идут больше, то почему бы не обменяться?

Ей сказали, что в настоящей жизни вообще-то такого не бывает.

Она пожала плечами и ответила, что это не ее дело. Работа есть работа.

У нее спросили: И как, справляетесь?

Она ответила, что это дурацкий вопрос. Нельзя на работе справляться или не справляться. Есть обязанности, которые надо выполнять.

Потом закурила и сделала вид, что задумалась.

Еще Оксана любила проспекты. Особенно ночью. Было в этом что-то магическое: желтые блики фонарей, потоки машин и людей, темные силуэты старинных домов с треугольными крышами (да даже если современные многоэтажки – Питер менял их под себя, и всё равно казалось, что им уже никак не меньше сотни лет). Если забраться в самую гущу, оказаться среди плотных очередей бредущих куда-то людей, то невероятным образом можно ощутить одиночество. Оксану толкали, огибали, извинялись, наступали на ноги, цепляли ее зонт – а она была одинока и по-своему счастлива. Кажется, даже слышала шуршание дождя и далекие отзвуки ветра над Невой.

Оксана всегда назначала встречи под дождем, в центре, где-нибудь на Невском у Фонтанки или на Садовой, возле метро, где тротуары особенно узкие, а людей по вечерам неимоверно много.

В один из дней она оказалась на углу Садовой и Гороховой чуть раньше запланированного. Дождь сыпал мелкий и по-осеннему холодный. В ожидании встречи Оксана купила кофе и закурила. Ничего не может быть лучше хорошего кофе и сигареты дождливым вечером.

Люди сновали вокруг бесконечным серым потоком, потом, в какой-то момент, из безликой массы нарисовался силуэт – сутулый, высокий мужчина в очках, с натянутым на лоб капюшоном, с почти невидимым лицом; руки в карманах куртки, в промокших джинсах и грязных кедах, которые когда-то были белыми.

Оксана подумала, что он мог бы быть персонажем книг Достоевского, если бы тот жил в двадцать первом веке. Человек, измотанный городом. Именно так.

У него за душой наверняка было много историй. Что-нибудь про жизнь в коммуналке, неразделенную любовь, долгие поиски и тоску.

Мужчина спросил:

– Давно меня ждете?

– Нет.

Оксана не любила общаться с незнакомцами. Это нарушало ее комфортное состояние одиночества. Магия дождливого города словно рассыпалась, когда приходилось вступать с кем-то в диалог.

Мужчина пожал плечами, мол, это была обычная вежливость, затем выудил из кармана сверток из нескольких газет. Протянул.

Оксана, зажав сигарету в уголке губ, раскрыла бумагу, посмотрела на что-то серое, с виду склизкое, словно кто-то раздавил гусеницу, а потом попытался собрать ее обратно.

– Я подумал, эта история вам понравится, – сказал мужчина. – Вы же не сказали что-то конкретное. Ну я и… она из детства. Про рваные носки и сломанный нос.

– Действительно. – Честно говоря, Оксане не хотелось больше притрагиваться к свертку. – Сложите это… как следует. Пакетик есть? Ничего, у меня с собой. Вот. Положите сюда. – Она очень старалась не показаться язвительной.

Он что-то неопределенно буркнул, махнул рукой и внезапно (так бывает со всеми) растворился в серой толпе прохожих.

– Постойте, – запоздало произнесла Оксана. – Вы забыли!..

В кармане её плаща лежал сверток. Мужчина хотел обменять истории на какую-то безделушку – талисман или что-то вроде этого.

Она вытянула шею, высматривая мужчину среди толпы. На краю тротуара блеснули вспышки – японские туристы фотографировали обнаженные мраморные фигуры, подпирающие балкон.

Оксана подумала, что этот мужчина не доберется до дома, а растворится в каплях, как карандашные штрихи под нажимом ластика. Но потом заметила его – силуэт, неторопливо бредущий прочь по оживленной улице.

– Постойте! – повторила Оксана и с легким раздражением двинулась сквозь людей.

Кофе, должно быть, остыл. Она бросила стаканчик в урну, раскрыла зонт.

Мужчина свернул на перекрестке – Оксана почти догнала его, но он то ли ускорил шаг, то ли просто быстро шёл. На сторонней улице было пустынно. Темный силуэт нырнул в одну из многочисленных арок. Оксана нырнула следом, будто в черноту своих сновидений. Ледяной ветер облизал влажные щеки. Кто-то сказал на ухо:

– Прости!

Её толкнули, уронили на землю. Падая, Оксана услышала, как хрустит ломающийся зонт. Ей заломили руки, связали на запястьях и заклеили рот. В глазах пульсировала боль, в висках колотило.

Оксана не сопротивлялась, потому что невозможно было сопротивляться. Виной всему был страх.

Оксану подняли, провели в глубину арки. Кто-то крепко держал её под локоть. Наверняка это был тот самый мужчина. Больше некому.

Она вспомнила о склизком свертке, что лежал в пакете. Что там была за история? Мерзкая и гнилая, как его поступок?