Илья Мартынов - Ретенция [publisher: SelfPub]

Какое-то время я молча осматриваюсь, пока мои глаза не натыкаются на идущую навстречу нам Шелену.

– Какого чёрта вы забрали всё оружие, Тод?! – она почти вопит. Все вокруг замолкают и смотрят на неё.

– Чтобы сейчас обиваться от полиции и Плазмиды.

– Ты лишил нас возможности доделать работу! – она толкает Тода в грудь, и он не сопротивляется. Я лишь замечаю, как в свете печей темные тени очерчивают его скулы.

– Когда у Арго закончились все снаряды, режим бойни заклинило… – она прикрывает рот и начинает рыдать. Слёзы просачиваются через пространства между её пальцами. – Его и Снора буквально изрешетили.

– Это было не моё решение, Шелена.. – Тод подходит и пытается приобнять Шелену, но она его отталкивает и отходит в строну.

– Митчел, эгоистичный ублюдок. Он ничем не лучше Рида и других корпоратов, – сказав это, она направляется в чащу.

Я не могу её оставить одну. Я догадываюсь, что Шелена что-то испытывала к Арго. Для неё это невосполнимая потеря. Сейчас я понимаю её лучше, чем кто-либо другой. Она проходит мимо нескольких десятков деревьев и прислоняется головой к стволу одного из них. Из её рта слышу протяжный стон отчаяния. Некоторое время я наблюдаю за ней, заем подхожу и осторожно кладу руки ей на плечи. Она разворачивается.

– Отвали Коулман! Безмозглый корпорат! Ты такой же, как и все они!

– Сегодня они убили мою сестру, – дрожащим голосом произношу я. Больше я ничего не могу произнести. Некоторое время она смотрят на меня сквозь ступор, а затем кидается мне на шею, и я слышу ещё несколько стонов. Плечо моей уже давно несвежей рубашки становится мокрым.

Мы так стоим минут пятнадцать, а может и больше. Небо, проглядывающее сквозь верхушки деревьев, затянуто тёмно-серой дымкой. Шелена постепенно успокаивается, её руки отпускают меня, и она, глядя куда-то себе под ноги, бредёт на свет печей, в сторону привала. Я остаюсь наедине с самим собой. Мне хочется заплакать, но не получается. Кажется, будто Шелена уже выплакала и все мои слёзы.

Некоторое время я пытаюсь собрать волю в кулак и привести мысли в порядок. Уверен, меня уже списали со счетов в корпорации, а маме прислали уведомление о том, что я в розыске и в случае, если она знает о моём местонахождение, ей незамедлительно следует сообщить в полицию.

Теперь, когда Никса мертва, всё, чем я жил раньше потеряло последние частицы смысла. Мама на себя наплевала. Она уже смирилась со своей нищенской жизнью и спокойно ходит на работу в школьную столовую, варит там суп и печёт пироги детям по праздникам. Я как-нибудь себя прокормил бы из без корпорации, но вот Никса. Как же я хотел вытащить её в люди, дать ей путёвку в жизнь. Теперь этому уже никогда не суждено случиться.

Я ненавижу корпорацию Плазмида ещё больше, чем когда-либо. Я хочу её уничтожить…. Хотя, нет зачем… там работают и неплохие люди…Я хочу уничтожить всю её верхушку, но ещё больше я хочу убить президента Кейна Рида. Пусть на его место придёт какой-нибудь другой бездушный ублюдок, но это будет потом, и, возможно, уже меня никак не коснётся. Сейчас я жажду мести. Я готов придушить этого самонадеянного подонка голыми руками и посмотреть, как перед смертью выкатятся наружу его выпученные глаза. Мои зубы сжимаются до боли в скулах и шее.

– Пойдём, Тод раздаёт оружие и обмундирование, – Раварта тихо зовёт меня.

Как она так неслышно подкралась? Когда я возвращаюсь, Тод выдаёт мне костюм, который чуть больше, чм хотелось бы, но в целом сидит удобно. Когда я застёгиваюсь, он вкладывает мне в руку прохладный ствол оружия. Я всё не могу привыкнуть что оно намного легче, чем кажется на вид. В голове тут же возникает картинка, как я простреливаю голову Риду и остальным членам правительства. Глупо думать о смерти людей, но во мне просыпается мститель. Плазмида не оставила мне выбора.

На полянках между деревьями я замечаю четырнадцать палаток. Восстановители постепенно разбредаются по трое-четверо в каждую из них. Девушки в один, парни – в другие. Парней чуть больше, но ненамного. Это всё в основном молодые ребята, едва закончившие школу. Среди нас лишь несколько по-настоящему взрослых, включая Тода. Остальные – мои ровесники или даже младше меня. Себя мне пока трудно относить к категории взрослых. Слишком много ветра в голове.

Я залезаю в палатку с Абигом, Алексом и Урией. Там есть спальник, длинный и тёплый. Сперва я засыпаю, но через час глаза сами открываются и ещё несколько часов я лежу, глядя в тент над головой и вслушиваясь в звуки ночного леса.

Мне кажется, что едва мои глаза смыкаются, и сон легонько трогает мой мозг, как повсюду раздаются звуки выстрелов. Стреляют справа, слева, спереди и сзади. Кто-то кричит нам быстро вылезать из палаток. В палатке только я и Алекс. Я вылезаю из спальника и радуюсь, что спал в камуфляжной одежде. Не приходится долго возиться. Пока некоторые из восстановителей стреляет в сторону просеки, с которой мы вчера свернули, Элиас подбегает ко мне и нацепляет пояс и паутину электродов.

Я оглядываюсь вокруг и вижу, что у многих нацеплены такие же. В мозге моментально проносятся электрические разряды от лобных долей до затылочных. Сонливость улетучивается. Я вытаскиваю оружейную консоль JF -104 и моя рука, ведомая невидимой силой, намертво сливается с рукояткой. Вдоль просеки виднеются зелено-коричневые полосы укреплений отрядов экологической полиции. Несколько полицейских попытались зайти с тыла в наш лагерь, но были ранены или убиты. Почти все палатки уже убраны, кроме нашей и ещё двух.

Две молодых девушки, у одной из которых невероятно широкие скулы подбегают к нашей палатке и начинают её поспешно складывать. Из-за ствола дерева торчит чья-то нога. Урия чуть высовывается и машет мне. Для него сё происходящее будто очередная репетиция спектакля. Давно они так «воюют»? Всё ли нам рассказывали в новостях? Ну конечно не всё, а лишь самую малость. Наивный дурак!

– Трэй, за дерево! Живо! – командует Урия, указывая на ствол сосны за моей спиной.

Я стою за деревом и сбоку наблюдаю как Урия прицеливается. Выстрел. Он улыбается. Значит, попал. Смогу ли я кого-то сейчас пристрелить? Чёрт! Я же слабак. Скорее меня убьют. И насмарку все эти тренировки и стрельбища в зале лагеря Плодородия. Раздаётся ещё несколько выстрелов из-за полосы защиты полицейских. Шипение. Плюх. Ещё шипение. Плюх. Вокруг становится дымно. Зачем они применили дымовые шашки? Глаза начинают слезиться, а в горло словно залили клей. Удушающий газ. Я ошибся. Пора сматываться.

– Трэй! – слышу я сдавленный полукрик-полушёпот. Поворачиваю голову и вижу её у соседнего ствола. – Считай до десяти и бежим в чащу. Там будет тропа вдоль ручья.