Бриджид Кеммерер - Сердце яростное и разбитое [litres]

– И я не освободил.

Скрейвер улыбается, сверкая зубами.

– В конце концов освободили.

– Я освободил тебя, чтобы спастись, – говорю я.

– А я бы перерезал вам горло, если бы это помогло мне открыть клетку.

Над нашими головами шуршит листва, и Айзек резко расправляет крылья. Он поднимается в воздух, чтобы отправиться на поиски новой жертвы, и напоследок бросает мне:

– Не вините себя за решения, которые, по- вашему, были правильными в прошлом. Принцам это не свойственно.

Я недовольно хмыкаю, глядя ему вслед.

– Я не принц, – бурчу я себе под нос. Опустив взгляд, я хочу продолжить смотреть на огонь, но вместо этого замечаю, что Лия Мара наблюдает за мной.

– Ты принц, – тихо и уверенно произносит она.

Может быть, все дело в звездах, которые я чувствую в своей крови, или в отсутствии боли в спине и в ноге. Возможно, дело еще в том, что мне кажется, что, наконец-то, я сделал что-то правильное.

Не знаю, направлюсь я за ней в Силь Шеллоу или нет. Я даже не уверен, что в следующие несколько дней мне удастся остаться в живых. Тем не менее, впервые за все время меня не раздражает то, что меня назвали принцем.

И впервые я не поправляю девушку, которая меня так назвала.

На третий день Грей сообщает, что мы преодолели сто двадцать километров, держась недалеко от реки. Айзек докладывает о стражниках замка и дружинниках в городах, когда мы оказываемся близко к ним. Лошадей у нас по-прежнему нет, но Айзеку удалось посреди ночи стащить множество полезных вещей и оружие. Теперь у каждого из нас имеется кинжал. На всех нас два лука, но один колчан со стрелами. Еще два меча добавились к тем, что уже имелись. Благодаря появившемуся чугунному котелку мы теперь можем кипятить воду и готовить не только жареную птицу.

Когда мы останавливаемся на ночевку, Грей пытается при помощи магии исцелить Тайко, но у него не выходит. Я чувствую исходящее от него отчаяние, но Грей не делится своими переживаниями ни со мной, ни с кем-либо еще.

Усталое напряжение, кажется, является нашим спутником, который молча следует за нами по лесу, и, судя по всему, это мой единственный компаньон. Мы идем все вместе, но в нашей группе явно есть четкое разделение: Ноа и Джейкоб, Грей и Тайко. Айзек держится высоко в небе, и я вынуждена шагать в одиночестве.

К наступлению четвертой ночи летняя жара стала практически невыносимой, и от этого все раздражены и озлоблены. Грей и Джейкоб уже в течение нескольких часов пререкаются друг с другом, и я уже готова схватиться за лук, чтобы пристрелить их обоих. Даже Тайко оставил Грея и уселся под деревом на противоположном конце нашего лагеря. На том же дереве где-то среди темных ветвей устроился Айзек. Заледенелый листик падает сверху, и Тайко ловит его с широкой улыбкой.

– Какой ловкий трюк!

Я невольно улыбаюсь его неподдельному удивлению.

На другом конце лагеря Джейкоб спорит с Греем.

– Мы украли оружие, – говорит он. – Не понимаю, почему мы не можем украсть лошадей.

– Пропажу одного клинка сразу могут не заметить в отличие от пропажи пяти лошадей, – отвечает ему Грей. – К тому же следы копыт легче отследить.

– Да, но верхом мы будем быстрее.

Выражение лица Грея остается бесстрастным.

– Верхом мы будем более заметными.

– Я, пожалуй, прогуляюсь, – сообщаю я. Моя сестра – весьма сложный человек и любит поспорить, но, по крайней мере, мы с ней не ссоримся. – Я возьму лук. Может быть, сегодня на ужин у нас будет не гусятина.

– Слушай, – продолжает Джейкоб, не обращая на меня никакого внимания. – Я не так давно свалил от одного придурка с короной на голове. Не спеши занимать его место в моем сердце.

Я хмурюсь, перекидывая колчан через плечо, и с луком в руках отправляюсь в чащу леса.

Меня окутывает блаженная тишина и тепло медленно сгущающихся сумерек.

Лук в моих руках тяжелее, чем я привыкла, и еще он очень гладкий. Отполированная древесина на ощупь напоминает мне атласную ткань. Я обхожу лагерь по кругу, постепенно удаляясь от него, пока солнце не начинает исчезать.

Я целюсь в трухлявое бревно, расположенное примерно в ста метрах от меня, и спускаю стрелу с тетивы. Наконечник вонзается в мягкую древесину всего на несколько сантиметров ниже той точки, в которую я целилась. Возможно, тот факт, что лук тяжелее обычного, не так и мешает.

Я пробираюсь между деревьями, чтобы достать стрелу. Выпрямившись, я замечаю вдалеке какое- то движение и замираю.

Косуля… Нет, олень. Он большой, коричневый, с красивыми пятнами на крупе. Животное находится от меня примерно в двухста метрах, но о такой широкой мишени можно только мечтать.

Я поднимаю лук и вкладываю в него стрелу.

Внезапно волоски у основания моей шеи поднимаются дыбом. Я перестаю дышать.

Я не одна. Не знаю, как я это понимаю, но я уверена.

Я резко разворачиваюсь, готовая к выстрелу.

Лук перехватывает рука, удерживая стрелу на месте, и я, беззвучно ахнув, встречаюсь взглядом с Греем. Наконечник стрелы упирается ему в грудь.

Во мне мгновенно вспыхивает злость. Должно быть, Грей видит, что я готова высказать ему все, что о нем думаю, потому что он быстро мотает головой и прикладывает палец к губам. После этого он показывает пальцем, куда нужно смотреть.

К оленю присоединились еще три.

Грей выглядит решительным и уверенным в своих действиях, и я жду, что он отберет у меня лук, точно так же, как он отобрал у Джейкоба меч.

Он этого не делает. Отпустив стрелу, Грей ждет, пока я развернусь и прицелюсь.

Мои пальцы с болезненным напряжением сжимают лук.

Я жду критики. Грей наверняка сейчас отпустит замечание по поводу моей стойки или усомнится в моей меткости, но он молча стоит позади меня и не двигается. Я сильнее натягиваю тетиву и отпускаю. Стрела летит вперед.

Олень беззвучно падает. Его сородичи тут же бросаются врассыпную.

– Отличный выстрел, – говорит Грей.

Я вздрагиваю от его слов.

– Спасибо.

Грей направляется к опушке, на которой лежит животное. Неудивительно, что я не слышала, как он незаметно подкрался ко мне со спины. В одиночку он двигается бесшумно, как наемный убийца.

Я закидываю лук на свободное плечо и торопливо следую за Греем.

Олень оказался больше, чем я думала. Издалека он выглядел красивым, его глаза уже стали стеклянными. Мне становится не по себе, и я вздрагиваю.

Грей выдергивает стрелу из оленя и вытирает ее о траву, а затем протягивает мне. На наконечнике блестят капельки крови. Я сглатываю и убираю стрелу в колчан, невольно вспоминая о зверолове и его дочке, которых моя сестра приговорила к смерти.

– Так мы. – севшим голосом начинаю я, и мне приходится прочистить горло. – Потащим его волоком?