Андрей Белянин - Бесогон на взводе! [litres]

– Куда прёшь, негодяй?!

– Куда хочу, туда и пру, невежливая вы женщина, – упёрся я, старательно разворачиваясь по ветру.

– Гля от, бабы, чё творится-то?! Надька бесстыжая чужого монашка кудыть-то по небу тащит. А сама врала, чё от на больничном!

– А труселями-то как сверкает, аж глазам больно! Спросить, чё ли, какой стиральный порошок использует? Или от то порошок, да не стиральный? То ж интересно…

– Ох, до чего ж отец Пафнутий-то убивается! Ох, вот оно всё и вскрылося! Ох, поди, так не по каждому-то чернецу голосят! Любовь, она, бабоньки, завсегда любовь, хучь радужная, хучь какая.

– Дуры от! Прокляну! От… от церкви поотлучаю! Ну за что ж оно мне такое наказание-то? У всех прихожане от как прихожане, а мне ж дал Господь северную Пиялу-у, – едва не упал на колени мокрый, как мышь на «Титанике», наш батюшка настоятель. – Федька-а! От, паря, слышишь ли ты меня?!

«Слышу, батьку», – захотелось в тон откликнуться мне, но, наверное, так уж явно плагиатить Гоголя всё-таки не стоило. Хотя… при условии нашего личного знакомства… возможно, скорее всего, и не возбранялось, да что уж там, наверняка он бы не был против. Ну а с Вакулой мы бы вообще на раз-два договорились, он простой парень, честный, без закидонов и больных претензий на авторство.

– Только, видимо, сейчас главное – держать штурвал, – простонал я, когда орлиные (львиные, медвежьи, бабские!) когти врезались мне в кожу через плотный армейский свитер. – Свистать всех наверх! Поднять якоря! Курс зюйд-вест! Шлюпки на воду, бей испанцев, да здравствует королева, правь, Британия, моря-ами!

– Чего ты несёшь? – только и успела удивиться бесноватая баба, когда порывы ледяного ветра в раздутые паруса (пардон, полы халата!) впечатали нас в Воскресенский храм. Меня – физиономией в купол, её прямиком на посеребрённый крест!

Вопль, который издала обречённая гражданка Надежда (тоже хорошо звучит, да?), наверняка разбудил половину села. Мы оба покатились по крыше и рухнули в неубранный снег. Ну то есть вокруг храма на метр его, конечно, бабки счищали, но если лететь сверху по наклонной, то, знаете ли…

– За что? – спросила очистившаяся от бесов женщина из соседнего сугроба. – Кто это сделал? Почему я… голая-а?!

– Возвращаю ваш халат, не жалко, – с трудом ответил я, когда воздух вернулся в лёгкие.

Меня так приложило спиной, что едва не выбило все зубы, печень и почки и что там ещё положено выбивать. Боль в спине жуткая, а при первом же повороте ещё и треснутые рёбра так дали о себе знать, что… Задница Вольтерова, да как же всё это достало-то!

Тем временем к нашей сладкой парочке подоспел отец Пафнутий:

– Надежда, от чтоб… тя… уф! Жива от? Жива-а-а. Нигде ничё не болит? От же и ладушки-и… Бабы, да помогите ж от человеку-то! Ну в смысле сестре вашей в неглиже… тьфу, во Христе, чтоб её…

Не помню, кто там конкретно кинулся ей на помощь, но лично меня на ноги поднял за шиворот уже мой седобородый наставник.

– От же ж фартовый ты, паря! Какого от бесогона Система-то потеряла, а?

Мне трудно было об этом судить, я выковыривал снег из всех возможных и невозможных мест, пытаясь вновь овладеть собственным телом.

– Вставай от, гляну, смирно стой! В глаза мне смотреть! Ну от чё… Главное, что живой, да? Везучий ты, Федька, уважаю…

Типа это такое спасибо, да? Он же сам подставил меня под эту озабоченную любовью и бесами тётку, а когда, к моему немалому изумлению, всё кончилось хорошо, этот бородатый тип делает вид, что так и было задумано. Нет, батюшка! Такие полёты явно не в порядке вещей!

Так я к чему, к тому, что заранее о возможных опасностях предупредить было не судьба?! Видимо, нет. Да, собственно, это без обид, в нашей профессии никто никогда не знает, с чем или кем конкретно нам предстоит столкнуться. Только рёбра всё равно боля-ат…

– Пошли-ка от до дому.

В результате батюшка помог мне не только устоять на ногах, но и разобраться, как ходит левая, как правая и как их соответственным образом передвигать. Друг за другом, осторожно, поступательно, поочерёдно и пошагово. Это было познавательно, я даже увлёкся.

Наверное, будь рядом Гесс, он бы просто довёз меня до дома на санках. Доберманы вполне себе приспособлены как ездовые собаки, если их в этом убедить. Но он сейчас дома, в тепле, а мы тут.

В общем, если вдруг кто чего недопонял, в наши пенаты меня волочил упёртый отец Пафнутий практически на своём горбу. Он у нас могучий дядька, если надо будет, ему под силу и троих таких, как я, из-под артобстрела вытащить. По его личным меркам я вообще практически дрыщ, какие-то шестьдесят пять килограммов нездорового веса.

И кстати, нет! Нет, чтоб вы знали, я не проехался на чужом горбу в рай, он просто сбросил меня у нашего забора, сочтя, что я уже отдышался и дальше вполне себе могу топать сам. В принципе, да, что я и сделал. Там недалеко было. Скользко, правда, но недалеко ведь. Добрался…

Когда добрались до ворот, безрогий бес из последних сил пытался удерживать рвущегося на улицу добермана. Гесс вовремя прекратил ругаться и угрожать, при виде нашей парочки на горизонте быстренько перейдя в заполошный лай. Отец Пафнутий мелко перекрестил подпрыгивающего пса в фуфайке, разрешив ему проскользнуть сбоку и, загребая лапами снег, кинуться мне на грудь.

Ну это примерно как двадцатипятикилограммовой грушей с размаху получить.

– Я скучал! Ты не взял меня с собой. Не пустил бесов гонять. Всё равно лизь тебя! Я хороший?

– Ты лучше всех, – прошептал я, потому что говорить от дикой боли было невозможно. – Слезь с меня, пожалуйста-а…

– Тебе больно? – удивился он, сидя у меня на животе костлявой задницей, не давая даже толком сделать вздох. – А мне хорошо, на тебе тепло.

– Сп…си-бо! – Я попытался было спихнуть его руками, но этот гад тут же разлёгся на мне в полный рост, окончательно выбивая воздух.

– А ты скучал по мне? Ты же любишь меня больше, чем Марту, правда? Погладь меня. Молчишь. Не дышишь. Ты что, умер, что ли? Не смей умирать, не обижай собаченьку!

Возможно, я всё-таки ненадолго потерял сознание, потому что в следующий раз открыл глаза, уже плавно покачиваясь на широких плечах нашего Анчутки, он нёс меня, словно крепкая архангелогородская баба пьяненького в гавань мужа вечером из соседнего кабака.

Мой пёс, покаянно опустив хитрую морду, трусил следом, всем видом изображая полнейшее раскаяние, но сама походка его была крайне фривольной, и огрызок хвоста покачивался вправо-влево в такт какой-то бодренькой мелодии. Безрогий бес занёс меня в сени, помог снять тулуп и шнурованные ботинки, после чего честно сказал:

– Дальше сам, амиго. Я в няньки не нанимался.

– Храни Господь за твою доброту, – в тон поблагодарил я.

Анчутку неслабо перекосило, под греческим носом на миг сверкнула зелёная молния, и из ушей потянулись две короткие струйки дыма. С нечистью иначе нельзя, доверчивое панибратство в подобных случаях заканчивается всегда одним и тем же: перегрызанным ночью горлом…