Андрей Белянин - Бесогон на взводе! [litres]

Я только-только успел намылиться, отхлестать себя веником по спине, окатиться тёплой водой, как…

– Мальчик мой, ты не против? – В парную зашла Якутянка.

Голая. Абсолютно. То есть даже без алмазов.

– Э-э… а-а… против! – Я быстро успел прикрыться мочалкой. – Гесс, мать твою за ногу!

– Тео? – В двери на минуточку сунулся мой пёс, нос перепачкан сахарной пудрой, глаза горят, обрубок хвоста вертится. – Чего? А-а. Она без оружия, я проверял!

– Нам надо поговорить. – Черноволосая якутская красавица выгнула спину, закинув руки за голову, её налитая белая грудь начинала розоветь от банного жара.

– Вот именно здесь и сейчас? Другого места вы не нашли?!

– На самом деле это единственная площадка, где никто не рискнёт нас беспокоить. Твой друг прав, я без оружия и не собираюсь причинять тебе вред. Просто выслушай меня, и я уйду.

Да, собственно, у меня и выбора-то как такового не было. Чувствуешь себя беспомощным идиотом, сидя в бане голышом с роскошной обнажённой красавицей, прикрываешься мочалкой и задним умом осторожно понимаешь, что именно тебе оторвёт Марта, когда об этом узнает, поэтому прижимаешь несчастную мочалку ещё крепче. Да задница же Вольтерова-а…

– Ты покраснел, мой мальчик? – мило удивилась она, опустила ресницы и продолжила, не поднимая глаз: – Не хочу тебя смущать, поэтому сразу по существу. Я не имею ни малейшего желания убивать твою рыжую девчонку. Смерть ангела никогда не прощается. Если меня не убьёшь ты (в чём я сомневаюсь, ты же не поднимешь руку на женщину?), то меня прикончат парни из Девятого легиона, боевые ангелы, одного из них ты видел в Будве.

– Моцарт? – не сразу поверил я.

Она кивнула, убирая со лба мокрую чёлку.

– Итак, убивать не хочу, но, если не убью я, убьют меня. Это тоже без вариантов. Помоги мне!

– Если Марта не пострадает, то…

– Не заставляй меня повторяться. Моё предложение следующее: ты не мешаешь мне, а я даю тебе шанс выстрелить до того, как девчонка почувствует запах смерти.

– Но… в смысле я должен убить вас до того, как…

– Если захочешь, – поправила Якутянка, впервые прямо посмотрев мне в глаза, белков у неё не было, сплошная чёрная тень. – Но что, если ты не выстрелишь? Я нанесу удар, но не убью и не покалечу.

– Слово?

– Слово! И если ты не выстрелишь в ответ, Хан не сможет тебя заставить. Но тогда ему не в чем будет обвинить меня, потому что я тоже не смею убить беззащитного.

– То есть мне нужно не просто снять защиту, а ещё и проявить христианское милосердие к врагу?

– Всё возможно.

– Хорошо, я постараюсь. Но у меня есть условие, пока мы лично не разберёмся с вами, вы не тронете других бесогонов.

– А ты не дурак, мой мальчик, – томно улыбнулась она. – Мы могли бы порезвиться, но…

В дверях вновь показался Гесс, вопросительно вскинув бровь.

– Собака дьявола верно служит своему хозяину. В иной ситуации я бы поточила о тебя зубки, поверь, тебе бы понравилось…

– Кусь? – предупредил мой пёс.

– Прощай! – Якутянка послушно встала, подарив мне воздушный поцелуй, потянулась так, что у меня на минуточку остановилось дыхание, стряхнула хрустальные капли пота с плеч и живота, а потом, не оборачиваясь, вышла из парной. Скрипнула входная дверь в баню. Ушла-а…

Я встал на негнущихся ногах, с трудом оторвал мочалку и вылил себе на голову ковш холодной воды. Не очень помогло, пришлось окатиться полностью. Два раза. Только после этого я осторожно выглянул за дверь. Верный доберман бдительно держал пост за столом. Кроме самовара с чаем и вылизанных до блеска мисок из-под варенья и мёда, ничего съедобного там не было.

Гесс деловито подвинул ко мне лапой гранёный алмаз размером с горошину. Кажется, такой размер считается крупным. У нас на селе вряд ли есть специалисты по драгоценным камням, но всё равно надо взять, показать батюшке, может, как-то на церковь можно пожертвовать?

– Тео, ты не сердишься на собаченьку? Она пришла, я хотел её кусь, а она шубу скинула, на колени встала, говорит, ты ей нужен. Я её обнюхал всю, точно, не было оружия!

Ох, Декарт мне в печень, мне даже и представлять себе не хотелось, как он её обнюхивает.

– Пошли-ка домой.

– Лизь тебя! Хочешь лапку, хочешь две? На тебе кожаный нос! Я хороший?

– Ты самый лучший на свете! – как всегда, совершенно искренне признал я. – Если бы заводчики доберманов только знали, какой великолепный пёс живёт у нас в Пияле…

– То что?

– Ну, э-э… как бы все суч… ой! Прости. Пошли, напарник!

Учитывая, что моего пса ещё ни разу не вязали, он не очень понимал, что это такое и зачем нужно. Разумеется, видел, и не раз, так называемые собачьи свадьбы, но себя-то с этим делом никак не ассоциировал. И отец Пафнутий в этом плане сто раз прав!

Если уж доберман, то чистокровный! Пусть меня проклянут и погребут заживо защитники животных, но я за сохранение породы. Только так. И лично я не хочу быть похожим на того урода-чиновника из райцентра, который просто «забыл» беременную мать Гесса на колхозной ферме…

Когда мы вернулись домой, я первым делом рассказал обо всём батюшке. Тот, как всегда, выслушал без спешки, похлопал по плечу, погладил подлизу-добермана и преспокойно пояснил, что никакой камень, подаренный Якутянкой, реального веса не имеет. Много лихих бесогонов на этом погорело, так что он искренне удивляется, как я ещё ей верю? Ну вот я-то как раз и не верил, но разве сейчас это имело значение…

– Смотри от, паря!

Святой отец, не раздумывая, бросил алмаз в печку, и тот вспыхнул там синим пламенем, словно обычный уголёк. Хотя вроде бы, помнится, алмаз и происходит от угля. Им там, внизу, виднее. Да и кто бы спорил, что в пекле лучше разбираются в происхождении и строении любых минералов, чем всякие именитые учёные-геологи наверху.

Но сейчас мне было важно другое. Если Якутянка так легко обманула меня с бриллиантом, то сдержит ли она слово относительно Марты? Да и вообще, насколько можно доверять слову демона?

– Ежели от слово дала, так точно сдержит, – уверенно успокоил меня отец Пафнутий. – В этом Люцифер – отец лжи от преуспел весьма! Да тока оплата-то высока. Если обещает от все царства земные за единую душу-то – даст! Если от ещё и жизнь-то вечную – так и её даст! Но от что делать будешь, как срок-то выйдет?

Платить. И точка. Другого варианта нет. Если Князь тьмы заключает (не сам, разумеется, у него хватает слуг) сделку с человеком, то лишь потому, что точно знает: заплатить придётся всегда и по-любому! Надежды обмануть, сбежать или отсрочить платёж нет, не земным мужам тягаться с падшим ангелом, бывшим правой рукой Бога.

Я помню об этом, мне не дают забыть.

Ночь не принесла с собой ни новых проблем, ни ярких приключений. Мне, вообще, нравится спокойный сон. А подрывами в тревогу по первому выстрелу я сыт ещё со службы. Пусть короткой, но тем не менее мне хватило, повторять не стоит, не надо.