Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

— Давай, — крикнул он.

Второй охранник без промедления взял переднюю лапу белкокота руками, затянутыми в перчатки. Я услышал хруст, прозвучавший громче, чем положено, когда человек сломал лапу Рейчиса.

— Мерзавец! — завопил я.

Охранник взял вторую переднюю лапу и сломал её тоже.

— Стойте! Я сделаю всё, что вы хотите! Просто остановитесь!

Голова Рейчиса поникла, он потерял сознание от шока. Охранник взял его заднюю лапу.

— Хватит, — сказал Колфакс. — Пока.

Охранник немедленно уронил Рейчиса обратно в клетку и закрыл крышку. Белкокот, обычно полный огня и грома, упал как мешок и остался лежать неподвижно. Я попытался до него дотянуться, но Колфакс обхватил меня за шею и заломил мне руку за спину.

— Ты паршивый кусок дерьма! — завопил я. — Я убью тебя за это! Вырву тебе глотку!

— Возможно, — согласился он. — Но сначала ты пойдёшь с теми двумя предателями. Они отведут тебя к графу Мартиусу, и ты избавишь нашу королеву от страданий. Потому что если ты этого не сделаешь, я прикончу твоего талисмана.

— Он не мой талисман. Он мой партнёр.

Не знаю, почему я потрудился это сказать. Не похоже, чтобы маршала волновали сложности взаимоотношений изгоя с белкокотом, или почему я недостаточно сильный маг, чтобы иметь настоящего талисмана, или почему Рейчис вообще согласился быть моим деловым партнёром. Но к тому времени по моему лицу текли слёзы, я не смог придумать умного ответа, поэтому просто сказал очевидное:

— У меня ничего не получится, вы же знаете. Они поймут, что всё может быть продумано, и не подпустят меня к ней, пока не будут абсолютно уверены, что смогут меня контролировать. Это безнадёжно.

Колфакс наклонился, поднял с пола раздавленные остатки сигареты и принялся их разглаживать.

— Знаю, — сказал он. — Но ты слышал поговорку старого игрока? Если у тебя всего одна карта — тройка, ты выкладываешь её и надеешься, что на руках у другого парня двойка.

Люди, которым поручили привести меня к графу Мартиусу, отлично справились со своей задачей. Я насчитал пятерых маршалов, следовавших за нами при выходе из дворца, но благодаря крутым поворотам, смене лошадей и полудюжине других отвлекающих маневров (двоим помогали какие-то другие агенты) мы потеряли всех маршалов в течение часа.

В городском доме, куда меня привезли, не было ничего, что говорило бы о разветвлённом заговоре с целью захвата трона. Простой, со входом между четырьмя колоннами, с плоской крышей; интерьер со скромными украшениями и незамысловатой деревянной мебелью соответствовал внешнему виду здания. Все было хорошо сделано, ухожено, но в двухэтажном доме ничего не бросалось в глаза. Особенно его владельцы.

Адриус Мартиус был всё тем же скромным, слегка полноватым мужчиной средних лет с добрым лицом, который, как я думал, помогал мне последние несколько недель. Его жена очень походила на него: шатенка с седыми прядями, простая, как деревянное ведро. Фигура её с тем же успехом могла бы принадлежать жене фермера, если бы не отсутствие мозолей на руках и не серебристое шёлковое платье.

— Господин Келлен, — тепло сказала она, беря мою ладонь в свои. — Добро пожаловать, добро пожаловать. Я столько слышала о вас, но всегда из вторых рук. Мне бы хотелось встретиться с вами раньше и в нашем собственном доме, но… Что ж, такой возможности не было. Как прошли первые недели в королевском дворце?

Ко мне обращалась женщина, которая играла со мной в игры, но её голос звучал настолько искренне, что я не смог придумать подходящего ответа.

— Без происшествий, мадам, — ответил я наконец, надеясь, что не сказал глупость.

— Понимаю, да. И о боже, эти отметины вокруг глаза — они — то, о чём я думаю? — Она указала на извилистые линии вокруг моего левого глаза.

Я кивнул.

— Чёрная Тень.

— Ну и ну. — Женщина поднесла руку ко рту. — Какое уродливое название для чего-то в действительности столь прекрасного.

— Хотелось бы, чтобы больше людей разделяли вашу точку зрения, — сказал я и поцеловал ей руку.

Она кивнула с негромким хихиканьем.

— Ну, Дарлина, давай не будем заставлять мальчика стоять в дверях. — Граф Мартиус направился к нам, держа в каждой руке по бокалу. — Вино, — сказал он, сделав маленький глоток из одного бокала и предлагая мне другой. — Из нашего маленького виноградника в Ювене. Я разогрел его на огне и добавил немного карамельного корня. Не хотели бы выпить?

Я посмотрел на кубки, потом снова на Мартиуса.

— Кажется, вы кое-что забыли, — сказал я.

Он посмотрел на кубки.

— Ну конечно, такое может случиться при моей плохой памяти, но не могу представить, что я мог забыть в вине.

— Вы забыли, что вторглись в королевский дворец, похитили королеву, убили невинных людей, которые пытались её защитить, и привезли меня сюда — ради того, чтобы разрушить империю ради собственного удовольствия. Так что нет, я не хотел бы выпить.

Дарлина поморщилась. У неё было не злое выражение лица. На нём читалось скорее нечто среднее между обидой и сочувствием.

— Ой, да ладно, мастер Келлен, я…

— Ладно, ладно, Дарлина. Мальчик имеет право верить в то, во что верит. Нам не помешает его верность девочке.

Граф поставил бокалы на одну из полок у входа. Он пригласил меня в гостиную, потянувшись к моей руке, но отстранился при виде того, как я среагировал на его жест. Я подумал: не убить ли его прямо сейчас, а может, схватить его жену и начать угрожать. Но я знал, что это ничего не даст, поэтому просто последовал за Мартиусом и уселся у камина в красное бархатное кресло с высокой спинкой.

— Вы джен-теп, не так ли? — спросил он, опустившись на длинный диван, обитый той же тканью, что и кресло.

— Не совсем. Уже нет. В данный момент я то, что можно было бы назвать «между нациями».

Мартиус покачал головой и вздохнул.

— Слишком обычное дело в наши дни. У людей больше нет причин быть патриотами, вот что я всегда говорю. Не так ли, Дарлина?

Его жена встала за диваном и похлопала графа по плечу в знак согласия.

— В наши дни у стольких молодых людей нет чувства принадлежности.

— Вот именно, — продолжал Мартиус. — Раньше люди ощущали себя частью своей страны, понимаете? Что у них есть нечто общее с жившими раньше. Сейчас же…

Он подался вперёд и протянул мне руку.

— Но вы, в вас я вижу джен-теп, господин Келлен, что бы вы ни говорили. Я смотрю в ваши глаза и вижу в них ум: находчивость и проницательность. Я заметил это в первый же день, когда встретил вас при дворе.

Он покачал головой и тяжело откинулся на спинку дивана.

— Не то что у нас, дароменцев, а, Дарлина? Мы не из тех, кого можно назвать умными людьми. Хотите услышать хорошую дароменскую шутку, сынок?