Джей Кристофф - Темный рассвет [litres]

– О чем говорил с тобой Меркурио? – спросила Друзилла.

Сохраняя спокойное выражение лица, вещатель посмотрел на Леди Клинков из-под светлых ресниц. Женщина изучала сотни серебряных пузырьков в нишах. Каждый из них был наполнен кровью Адоная, чтобы епископы, Десницы и Клинки могли быстро передавать сообщения в гору. Даже стоя в двадцати шагах от них, вещатель чувствовал каждую каплю.

– Меркурио, – повторила Друзилла. – Он спускался в твои покои неделю назад. У тебя и твоей сестры состоялась долгая беседа с ним, как меня проинформировали.

– Побега из горы алчет славный Меркурио, – Адонай пожал плечами. – И я – один из его вариантов. Он также молвил, с любезностью присущей, о моем… голоде.

Колдун наблюдал за Друзиллой своими розоватыми блестящими глазами. Он знал, куда уходили ее деньги. На что она тратила состояние, которое постепенно накапливала после гибели лорда Кассия, оставившего Церковь полностью в ее распоряжении. Сколько она могла потерять. И почему так отчаянно цеплялась за то, что смогла построить.

– Нам стоит убить Меркурио и покончить с этим, Друзилла, – пробормотал Солис.

– Рыба лучше ловится на живца, – ответила Леди Клинков. – Если наш вороненок прознает о его смерти, мы больше никогда ее не увидим.

– И как же она прознает о том, что происходит в этих стенах? – спросила Паукогубица.

Друзилла покачала головой.

– Не знаю. Но, похоже, она хорошо с этим справляется. Император дал четкие указания: не трогать Меркурио, пока Скаеве не вернут его наследника.

– Быть может, он до сих пор питает иллюзии, что дочь к нему примкнет? – спросил Маузер.

– Она не идиотка, – Аалея изящно пожала плечом. – Теперь от сотрудничества со Скаевой можно извлечь максимальную пользу. Мия еще может согласиться на его предложение.

– А ты только на это и надеешься, да? – прорычал Солис. – Что ее пощадят? Ты всегда была слишком мягкой с этой девчонкой. И с ее бывшем ментором.

– Я со многими мягкая, Достопочтенный Отец, – ответила ледяным тоном Аалея. – Но вас это никак не касается.

– Как бы там ни было, Меркурио нельзя доверять, – перебила их Паукогубица, глядя на Друзиллу. – Нужно хотя бы запереть его в комнате.

– Нет. Я хочу посадить этого старого ублюдка на достаточно длинную веревку, чтобы он сам повесился.

– При всем уважении, Леди, – обратился Маузер. – Но Меркурио один из самых опасных людей в этой горе. Вы уверены, что ваши личные чувства к н…

– Вы ходите по крайне хрупкому льду, шахид, – Леди Клинков сверкнула глазами. – На вашем месте я бы подбирала свои следующие слова с предельной осторожностью.

– Ежели вы закончили?.. – вздохнул Адонай.

– Мы тебе докучаем, вещатель? – рявкнула Друзилла.

– Прошу прощения, Леди, – вещатель поклонился. – Однако я проголодался.

Друзилла кинула в сторону Маузера еще один ядовитый взгляд, прежде чем повернуться к Адонаю.

– Я понимаю и не хочу тебя задерживать. Но прежде чем ты уйдешь, нам нужно обсудить еще один вопрос.

– Возмолимся же, Леди, что мы решим его быстро.

– Поскольку Мия Корвере так ловко расправилась с последним двойником, император Скаева нуждается в новом. Передай сестре, что нам потребуются ее услуги.

Адонай почувствовал радостный трепет в жилах.

– Стало быть, Скаева явится сюда?

– Если ситуация не изменилась, – ответила Леди Клинков. – Мне говорили, что Мариэль не может создать имитацию без присутствия императора.

Крововещатель лениво пожал плечами.

– Аки с любым художником. Коли модель будет присутствовать, мастер краше напишет ее портрет. Ежели творенье моей сестры любимой должно одурачить Сенат или Скаевы невесту, в таком разе да, – Адонай улыбнулся. – Будет благоразумней, если император удостоит нас своим ликом.

– Хорошо. Я оповещу вас, когда он прибудет.

– Как угодно, – сказал Адонай, подавляя зевок.

Вещатель повернулся, плавно взмахнув шелковой алой мантией, и неторопливо направился к выходу из покоев Достопочтенного Отца. Его босые ноги бесшумно ступили на каменные ступеньки, и он начал спускаться во тьму с едва заметной улыбкой на бледных губах.

Он чувствовал спиной пристальный взгляд Друзиллы.

– Брат мой, брат любимый.

Адонай застал Мариэль за чтением у аркимической лампы в комнате лиц. Ткачиха уткнулась носом в какую-то книгу из читальни и водила скрюченным, сочащимся гноем пальцем над страницей, не прикасаясь к ней. Но как только брат вошел в комнату, распахнув шелковую мантию на своей гладкой, бледной груди, она подняла взгляд.

Ее красные глаза просияли от радости, губы изогнулись в улыбке, сдерживаемой, чтобы кожа опять не потрескалась. В прошлый раз она заживала неделями.

– Сестра моя, сестра любимая.

Адонай ласково снял с нее капюшон и поцеловал в макушку с редкими, сальными, светлыми прядями. Мариэль смущенно отвернулась от него.

– Не смотри на меня, брат.

Адонай коснулся ее потрескавшейся и опухшей щеки, поворачивая лицо Мариэль к себе. Кошмар из мертвой кожи и открытых язв: кровоточащих, гноящихся. Она густо надушилась, но парфюм не мог скрыть мрачную сладость разложения, разрушения империй во плоти.

Он поцеловал ее глаза. Поцеловал щеки. Поцеловал губы.

– Ты прекрасна.

Она взяла его за руку, по-прежнему прижимающуюся к ее щеке. Слабо улыбнулась. Но Адонай уже отвернулся и, заведя руки за спину, смотрел на лица на стенах. Пустые глазницы, открытые рты, керамические и стеклянные, глиняные и из папье-маше. Маски смерти, карнавальные, древние из кости и шкур. Галерея лиц – прекрасных, ужасных и обычных.

– Ты пришел с вестями? – прошепелявила Мариэль.

– Златоручка и ее Клинки умерщвлены. Наш маленький даркин невредим, – Адонай пожал плечами. – Преимущественно. И вмале император прибудет из Годсгрейва, абы по подобию его ты изваяла очередное пугало.

– Трус, – вздохнула Мариэль.

Адонай кивнул.

– Та блудница Наив уже готова?

Колдун поднял брови.

– Готова. Но ревнуешь ты вскую, сестра моя. Тебе это не пристало. Наив – всего лишь инструмент.

– Инструмент, любимый брат, но в неночи былые ты пользовался им ревностно и часто.

– Она меня забавляла, – вздохнул Адонай. – А таже – опостыла.

– Наив поныне тебя бажет.

– Коли так, она глупа не менее, чем все другие.

Мариэль мрачно улыбнулась, и на ее губах заблестела слюна.

– Мнишь, Друзилла нас подозревает?

Адонай пожал плечами.

– Вмале это будет неважно. Доска готова, фигурки сделали свой шаг. Книги из читальни Элиуса направят на путь истинный. И когда все будет сделано, луна засияет на черном небосводе, аки обещал летописец.

Адонай провел пальцем по лампе, изображавшей гибкую женщину с львиной головой и сферой в поднятых руках. Ашкахского происхождения. Тысячелетняя.