Джей Кристофф - Темный рассвет [litres]

Шахид моргнула. На ее столе возникла тень, расползающаяся по полированному дубу, как чернила, пролитые из пузырька. Она собралась под стопкой пергамента, двигаясь подобно черному дыму, и сложилась в буквы. Одно слово, от которого сердце Паукогубицы забилось чаще.

« Сзади ».

Во тьме за ее спиной сверкнул меч из могильной кости. Глотка Паукогубицы расплылась в улыбке от уха до уха. Захлебываясь кровью, хлынувшей из перерезанной яремной и сонной артерии, женщина отодвинула стул и неловко поднялась. Развернувшись на месте, прижав руку к жуткой ране, увидела девушку, которой еще секунду назад там не было.

– М-мыа, – с бульканьем выдавила она.

Мия быстро отступила, когда шахид достала один из изогнутых кинжалов на своем поясе. Сталь была обесцвеченной и влажной от яда. Но лицо Паукогубицы уже бледнело, ее ноги подкашивались. Она прислонилась к столу, ее глаза округлились от страха. Из перерезанной шеи ритмично вытекала кровь, покрывая руки, платье, золото, обрамлявшее ее пальцы и шею. Так много.

Слишком много.

– Я долго и тщательно обдумывала, как тебя убить, Паукогубица, – сказала Мия. – Мне казалось, было бы поэтично прикончить каждого шахида его же искусством. Сталь для Солиса. Отрава для тебя. Но потом я решила, что вы слишком опасны, чтобы страдать подобной хренью. Но хочу, чтобы ты знала, – я убила тебя первой из уважения. Возможно, это тебя немного утешит?

Паукогубица упала лицом в каменный пол, ее безжизненные глаза остекленели.

– Нет, – вздохнула Мия. – Если подумать, вряд ли это утешит.

Маузер услышал, как где-то в его Зале хлопнула дверь.

Он оторвал взгляд от ловушки с иглой, которую как раз завершал, его гладкий лоб омрачила морщинка. Его мастерская ютилась за одной из множества дверей в Зале Карманов – тихое местечко, где он возился с замками или играл в переодевания. Так уж случилось, что сейчас под его робой скрывалось женское белье – честно говоря, он всегда находил его более удобным.

Маузер встал из-за стола, взял трость и проковылял в Зал. Десятки других дверей вели отсюда в его гардеробные, хранилища или просто в никуда. Вдоль стен стояли длинные столы, заваленные разной всячиной: безделушками, висячими замками и отмычками. Свет из синих витражных окон падал на гранитный пол и отражался в темных глазах поджидающей его девушки.

– Мия… – выдохнул он, и его живот затопил лед.

– Ты помог лишить меня семьи, Маузер. И спустя годы тебе хватает наглости смотреть мне в глаза. Давать мне советы. Делать вид, будто ты мой друг. И откуда только у тебя такие стальные яйца, а?

Рука Маузера медленно опустилась к мечу из ашкахской черностали, который он всегда носил на поясе.

– Ты же понимаешь, что черносталь режет могильную кость?

– И вправду прекрасный меч, шахид, – согласилась девушка. – Ты его выиграл или украл?

Как обычно, губы Маузера расплылись в улыбке – такой лукавой, словно она планировала стащить столовое серебро.

– Всего понемногу.

Мия тоже улыбнулась.

– Тогда лучше не рисковать.

Он не заметил, откуда взялся арбалет, – только что руки девушки были пусты, а через секунду она уже целилась в его грудь. Но даже несмотря на покалеченные ноги, Маузер по-прежнему двигался быстро, как кошки, и когда Мия выстрелила, он откинул трость, схватил меч и вытащил его с ясным звоном, уворачиваясь от болта, стремительно летевшего ему в грудь.

По крайней мере, так он себе все представлял.

Но когда Маузер попытался отойти в сторону, то обнаружил, что его ботинки крепко прилипли к полу. Мужчина с опозданием поднял меч, чтобы защититься от удара, но болт попал в цель, пронзив серую мантию, корсет под ней и грудь.

На его губах лопнул пузырек крови, и он глуповато уставился на тридцать пять сантиметров дерева и стали, застрявших в его левом легком. Услышав, что Мия заряжает арбалет, Маузер поднял взгляд и закряхтел, когда второй болт пронзил ему грудь. Мужчина покачнулся, по-прежнему приклеенный к полу, и наконец упал спиной на каменный пол. Падая, он успел метнуть несколько ножей, но Мия исчезла, перешагнув через тени, и появилась слева от него.

Она наступила на его руку, когда он потянулся к очередному ножу, и приставила перезаряженный арбалет к его паху.

– Попрощайся со своими яйцами, мышка.

Солис открыл глаза, прислушиваясь к песне хора.

Встав с кровати, Достопочтенный Отец умылся и часто заморгал слепыми глазами. Затем взял деревянный меч и начал свою обычную утреннюю разминку. Через полчаса с его тела ручьями стекал пот, а дыхание стало прерывистым. Но губы улыбались песне клинка в воздухе.

Довольный, Солис надел мантию и пояс с ножнами. Его белесые глаза все время оставались открытыми, хоть ничего и не видели. И в то же время видели все и даже больше.

Вскоре прибудут император Скаева и Леди Клинков, так что пора было привести себя в приличный вид. Прогулявшись по длинным темным коридорам, Достопочтенный Отец кивнул Деснице возле купальни и бесшумно вошел в пустую комнату. Расстегнув пояс, Солис, как обычно, сделал глубокий вдох. Провел пальцами по своим драгоценным ножнам. По коже, на которой были вытеснены концентрические кольца, напоминавшие глаза.

Затем медленно снял их с пояса, и весь мир погрузился в тьму. Солис вновь стал слепым, как в перемену своего рождения. Он аккуратно сложил мантию и положил ее у края широкой, утопленной в полу ванны, осторожно кладя сверху скрученный пояс с ножнами. Лишь немногие во всей Церкви знали об их истинном назначении, о курсирующей по ним магике. Древнеашкахское колдовство, выгравированное на коже, поднимало вуаль с мира, который изначально был полностью скрыт от его взора.

Ступив в теплую ванну, Солис закрыл глаза и откинул голову в воду, позволив себе несколько минут просто полежать в невесомости.

Глухой, пустоголовый и слепой.

Так уж он привык, хотя Достопочтенный Отец не любил привычки – из-за них проще застать человека врасплох. Но он всегда баловал себя крошечным мигом покоя и тишины. В конце концов, это же Красная Церковь. Бастион Наи на этой земле.

Кто посмеет напасть на него здесь?

Солис поднялся и сморгнул воду с молочно-белых глаз. Почувствовал запах мыла, горящего клена в жаровне, аромат свечек. Звуки он воспринимал лучше, чем запахи, но все, что он слышал, это треск огня и призрачный хор во мраке Церкви. И хоть его глаза были почти незрячими и чувствовали лишь отсутствие света, Солис не заметил ничего странного, садясь в ванной, кроме, пожалуй, того, что в комнате было немного темнее, чем обычно.

«Темнее…»

– … Доброго дня, шахид …

К его чести, Солис не дрогнул. Даже не удостоил тенистую волчицу взглядом. Он услышал легкие, как перышко, шаги ботинок по камню, учуял слабый запах пота среди кленового аромата и… духи Паукогубицы? Он знал, кто стоял сбоку от ванны. Наблюдая за ним темными, мрачными глазами.