Себастьян Кастелл - Творец Заклинаний [litres]

– Беги домой, Теннат. А то схватишь от меня двойную порцию ужасной магической заразы.

Казалось, на секунду он всерьез испугался. Его дурное самочувствие определенно было не притворным.

– Нет, – проговорил Теннат и направился обратно к своей скамейке. – Я останусь. И посмотрю, что будет дальше.

Вот так я и выяснил, что, придя сегодня в Оазис, угодил прямехонько в ловушку. У моего народа есть определенный ритуал для изгнания преступника. Нужно, чтобы родные отщепенца, его друзья, коллеги, учителя – все сказали ему, что он больше не нужен клану. Ритуал может занять много часов или даже дней. И когда все, кто знает отщепенца, отреклись от него, Совет изгоняет преступника. Не имея ни семьи, ни друзей, ни клана, редко кто пытается возражать.

Разговор вроде того, что произошел с Панакси, повторялся – в том или ином виде – весь остаток дня. Каждый час, когда мастер Осья-фест делал перерыв в занятиях, кто-нибудь подходил ко мне и говорил что-то гадкое или презрительное, давая понять, что мы больше не друзья.

И всякий раз, как это происходило, в голове звучали слова отца: «Джен-теп не держат камень за пазухой».

Ну да, конечно!

Больше всего на свете мне хотелось убраться с этой скамейки и убежать домой. Запереться в комнате и постараться забыть первые пятнадцать лет своей жизни. Не то чтобы люди говорили мне какие-то очень уж жестокие вещи – хотя их тоже. Но гораздо больнее жалило то, чего они не произносили вслух, а лишь подразумевали. Я – отверженный. Я – иной. Не джен-теп. Не ше-теп. Я – незнамо кто.

Временами я поглядывал на Панакси, надеясь, что он остановит очередного человека, не даст ему подойти. Или хоть посмотрит на меня. Но нет. Я словно был каким-то гадким насекомым, затесавшимся в их сад. И не то чтобы кто-то желал видеть меня мертвым. Они просто не хотели видеть меня вообще.

Наверное, именно потому я и не мог уйти. Пусть я чувствовал себя маленьким и одиноким, пусть все мое существо приказывало встать и бежать прочь, но где-то внутри меня еще жил маленький комочек гнева, который не отпускал меня. Я поклялся себе, что буду каждый день появляться в Оазисе, сидеть на занятиях, чтобы все меня видели. И так каждый день – до момента получения имени мага, когда меня объявят ше-теп.

Я почти убедил себя, что поступаю гордо и благородно, когда увидел Нифению.

Наверное, мне следовало сразу же применить заклятие щита.

Оружием Нифении были лишь ее красота и мои чувства к ней. Но этого хватило с лихвой.

В этот день она выглядела особенно прелестной. Светло-бежевое льняное платье чуть выше колен, извивы мягких каштановых кудрей, спадавших на плечи. Мне всегда нравилась эта ее прическа. Нифения принесла с собой запах лепестков тамариска и теплого песка. И…

«Нет, – сказал я себе. – Она пришла, чтобы тебя уничтожить. Все это – ее оружие. Будь сильным».

Нужно было придумать достойную контратаку. То, что задело бы ее за живое и выбило из колеи. В голову тут же пришли десятки злых и гадких вещей, которые я мог ей сказать. Любая из них помогла бы мне выглядеть умным, а ее – заставила казаться мелкой и ничтожной.

«Отлично! Ты готов к бою».

Однако стоило Нифении остановиться лишь в паре футов от меня, как все блистательные идеи улетучились. И я снова превратился в несчастного одинокого мальчишку.

– Полагаю, ты здесь, чтобы…

– Все думают: я пошла к тебе, чтобы сказать что-нибудь плохое, – быстрым шепотом проговорила она. Голос Нифении был так тих, что приходилось мысленно повторять ее фразы, дабы убедиться, что я верно их расслышал.

Я начал подниматься со скамьи, но Нифения чуть заметно качнула головой, и я шлепнулся обратно.

– Но это не так?

– Я думаю… Я думаю, ты поступил храбро, когда защитил ту дароменскую женщину. Не знаю, был ли это правильный поступок… Ведь джен-теп должны быть заодно с кланом. – Нифения некоторое время стояла молча, а потом покачала головой, словно прогоняя какие-то мысли. – Но Фериус спасла тебе жизнь и, когда пришло время, ты спас ее. Думаю, тебя нельзя за это обвинять. – Она отвернулась, глядя на юг, в сторону от города. – Их было трое, Келлен, и ты – без магии. Но ты дрался с ними. И побил их.

– Фериус… э… тоже поучаствовала.

– Жаль, что я не такая смелая, как ты.

– Ты смелая, – сказал я. – Ты могла бы…

Нифения резко обернулась ко мне. Взгляд ее стал злым, а глаза наполнились слезами.

– Нет. Я не смелая, Келлен. Не говори так.

Что произошло? Надо было как-то ободрить ее, но я не знал как – и просто выговорил:

– Я не понимаю.

– Погоди… Дай мне сказать. – Она смахнула слезы и вытерла руку о платье. – У девочек все не так, Келлен. Наставники неохотно обучают нас высшей магии. Они думают: женщинам не нужно ничего уметь, кроме целительства и…

– Тогда заставь их учить себя, – сказал я. – Моя сестра не принимает отказов. Она…

– Я – не Шелла! – яростно прошептала Нифения.

Несколько посвященных смотрели в нашу сторону. Я даже испугался: не подумают ли они, что я могу навредить Нифении.

– Я не Шелла, – повторила она на этот раз тише. – Я не такая сильная, как она. Ее-то обучают, конечно! Если наставники откажутся, все кругом сразу скажут: это только потому, что она девушка. Но я?… Во мне нет ничего особенного. Я всегда в задних рядах. Мне приходится упрашивать и умолять. И вставать на цыпочки, чтобы из-за спин парней видеть заклинания, которые им там показывают. Если бы другие ребята не занимались со мной после уроков, я ни за что не сумела бы пройти испытания.

Другие ребята? Это кто же, интересно?…

– Эти люди нужны мне, Келлен. Не хочу жить, как моя мать. Она вышла замуж за человека, который относится к ней как к ше-теп, как к прислуге – и не более того. Я должна получить свое имя мага.

Я понимал, что должен выслушать ее и проявить сочувствие. Нифения делала то же, что и я – пыталась выжить в этом мире. Но вот уже несколько часов я общался с людьми, которых еще недавно считал друзьями. И они наперебой говорили мне, что я слаб и никогда не обрету магию. Это немного утомляет.

– И зачем ты рассказываешь мне все это, Нифения? Пытаешься найти для себя оправдания? Объяснить, почему ты тоже встанешь на них сторону? – На сей раз я встал со скамьи. Во-первых, потому что был зол, а во-вторых, потому что это, возможно, последний раз, когда мы с Нифенией стоим так близко друг к другу. – Ты пришла не за тем, чтобы сказать мне, какой я смелый. Ты пришла попрощаться.

– Я не хочу так, – горько сказала она. Можно подумать, это имело какое-то значение. – Может быть, однажды…

– Может быть, если я внезапно стану могущественным магом? Тогда ты поговоришь со мной? Тогда ты согласишься…

У нее задрожали губы.