Себастьян Кастелл - Аббатство Теней [litres]

«Полагаю, твой план сделаться коронованным Верховным Магом идет как по маслу, отец».

– Сколько времени им потребуется, чтобы закончить мост? – спросила Диадера.

Сутарей нагнулась, чтобы внимательнее рассмотреть сверкающий серебряный трос. Труп брата Диема закачался на тросе так, как будто очень рад был ее видеть.

– Трудно сказать. Мост Заклинаний через такое расстояние должен быть невозможен. Это требует не просто магии, но и поддержания стабильности тро…

Вспышка света пронзила далекие облака и прочертила дугу, как падающая звезда, над океаном и акрами лесов, устремившись в сторону аббатства. Сутарей стояла на коленях рядом с первым тросом, и не требовалось быть гением, чтобы понять, куда ударит следующий.

Я бросился на высокую девушку, оттолкнув ее в сторону. Мы вдвоем покатились по земле, а повсюду вокруг нас взорвались осколки камня. Слишком поздно я понял, что мой неуклюжий прыжок привел нас к краю обрыва и теперь Сутарей соскальзывает в пропасть. Отчаянно вцепившись левой рукой в воротник ее пальто, я воткнул пальцы правой в пыльную землю. Теперь она почти перевалилась через край и своим весом увлекала меня вниз, за собой. Как только я почувствовал, что соскальзываю, в запястье взорвалась боль: кто-то ухватил меня так крепко, что я подумал, что сломаются кости. Аббат, сжав губы в гримасе то ли напряжения, то ли отвращения, оттащил нас по неровной земле в безопасное место.

– Ты так легко не уйдешь, – сказал он мне.

Я перевел дух и встал, потирая грудь и живот: я ободрался о камни и теперь был в грязи и в царапинах. Рейчис помер бы со смеху, заявляя, что голокожим, лишенным приличного меха, стоило бы носить свои рубашки вместо того, чтобы таскать в них кости мертвых животных.

– Келлен… – прошептала Сутарей. Ее ладонь лежала на моей руке, что показалось мне странно задушевным для нее жестом. – Мне очень жаль.

– Ничего страшного, – сказал я. – Всего несколько…

Она говорила не о царапинах на моей груди.

«Рейчис».

Я побежал обратно к обрыву.

Когда я схватил Сутарей, мне пришлось отпустить скатанный из рубашки сверток. Раз она так на меня смотрела, значит, видела, как он упал за край. Я вглядывался вниз, молясь, чтобы маленький сверток упал на выступ, но все, что я увидел – это трос чисто малинового света, и искры, вырывающиеся из скалы в том месте, где он врезался рядом с серебряным.

– Как они это делают? – вопросила Диадера, направив свой гнев на аббата. – Ты говорил нам, что тут безопасно, что это место закрыто от магии джен-теп! Как военный отряд пронзил завесу?

– Им помогли.

Он подошел и навис надо мной; его широкие плечи и мускулистое тело заставляли меня чувствовать себя еще меньше. Я стоял без рубашки, в слишком большой для меня шляпе, которая каким-то образом осталась у меня на голове даже тогда, когда последние останки моего делового партнера свалились в пропасть.

Аббат сделал выпад кулаком. Я вздрогнул, ожидая удара в живот, и удивился, когда его не последовало. Он разжал пальцы: на его ладони лежал крошечный кусочек Тени.

– Это принадлежит тебе, не так ли?

Я кивнул.

– Келлен не виноват! – сказал Азир. – Его сестра обманом заставила его…

Аббат не обратил на него внимания.

– Знаешь, это гениально. Всю свою жизнь я совершенствую завесу, окружающую аббатство, роясь в каждой книге по магии джен-теп, изучая каждый рассказ об их методах, делая все, чтобы ни одно из их заклинаний не смогло ее пробить.

Он сомкнул пальцы, так сильно сжав осколок Тени в кулаке, что из него побежала струйка крови.

– А оказалось, что все, что им требовалось, – это осколок чистой Тени, связанный с кем-то внутри барьера.

Третий шнур света пронзил воздух, погрузившись глубоко в скалу; этот был как мерцающее золото. Он тоже соединился с другими, и теперь мост был чуть меньше фута в ширину, искры чистой магии сверкали на его поверхности, которая, изгибаясь, уходила вдаль, охватывая два континента.

– Сколько еще тросов им надо? – спросил Бателиос у Сутарей.

– Я не могу назвать точное число, – ответила она, – могу только сказать: чтобы дотянуться в такую даль, мосту понадобится огромное количество поддерживающих тросов, возможно, по одному на каждого мага военного отряда.

– Но им ведь придется отдыхать, правда? – спросила Диадера. – Такое заклинание должно вымотать их?

Сутарей кивнула:

– Отряду понадобится время, чтобы оправиться. Возможно, день.

– День, – повторил Азир. Похоже, он глубоко ушел в свои мысли; глаза его были мутными, как будто он не мог как следует сфокусировать взгляд. – Я могу сделать еще пару прогулок, постараюсь добраться…

– Ты не можешь забрать в Тени больше нескольких человек за раз, – сказал Турнам, в кои-то веки не подкалывая мальчика. – Этого недостаточно.

– Значит, сражаемся, – сказала Гхилла.

– Мы умрем, – возразила Сутарей. – Ни нашего числа, ни наших способностей не хватит против военного отряда.

Пока остальные хватались за соломинку, аббат смотрел на меня.

Он ждет, что я сделаю или скажу что-нибудь, что даст ему повод убить меня? Никто не хочет считать себя убийцей – даже настоящие убийцы, с которыми я встречался. Гораздо легче найти резонную причину, чтобы оправдать убийство, может, даже сделать его героическим. Но аббат делал еще больше: он ждал, когда другие исчерпают свои нелепые планы, как можно поправить дело. Он проверял их верность.

– Убирайтесь отсюда все, – сказал я.

– Келлен, не надо, – предупредила Диадера.

Не нужно было прикасаться к нашим меткам Черной Тени, чтобы понять ее взгляд. Она спрашивала: «Ты хочешь, чтобы тебя убили? Горе свело тебя с ума?»

Я был рад, что наши метки не соприкасаются, потому что у меня не было подходящего ответа.

– Просто уходи, – повторил я.

Даже Гхилла, судя по виду, за меня боялась.

– Почему, мальчик?

Я подошел на шаг ближе к человеку, который впервые с тех пор, как он притащил нас сюда, выглядел почти счастливым.

– Потому что мы с аббатом собираемся немного поболтать.

Путь воды аргоси гласит, что всегда есть хотя бы один способ обойти приближающееся насилие. С арта локвит и арта превис – талантами красноречия и восприятия – странник может разглядеть этот способ, если слушает без предубеждения и говорит без раздражения.

– Вы должны бежать, – сказал я.

У аббата был удивленный вид. Наверное, он ожидал, что я буду умолять его сохранить мне жизнь. Тень начала появляться из-под его одежды, сочась из-под воротника и манжет рукавов. Метки аббата были не такими, как у остальных. В отличие от полосующих лент Турнама, летающих светлячков Диадеры или черного тумана Гхиллы, Тени аббата были жидкими. Они парили в воздухе, как шарики черного масла, танцующие в чистой воде. Завораживающий эффект, выражающий и силу, и изящество.