Себастьян Кастелл - Аббатство Теней [litres]

– Иногда трудно не любить тебя, ты это знаешь?

В тот момент я мог бы чувствовать, что все в полном порядке. Вот бы всегда сидеть на маленькой кровати с Рейчисом на руках, и чтобы Нифения говорила, что меня трудно не любить – проклятье, даже если бы Айшек корчил мне смешные гиеньи рожицы – я бы не возражал против того, как сложилась моя жизнь.

Да только жизнь такой не бывает.

– Ниф… – начал я.

– Не надо, – сказала она, убирая руку.

– Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать.

Она забрала у меня Рейчиса и положила на небольшой сверток одеял внутри основного отделения сумки. Теперь, когда он наполовину пришел в себя, я ожидал, что он укусит и поцарапает любого, кто попытается засунуть его в сумку. Но он просто сонно засопел и зарылся поглубже в одеяла. Нифения закрыла сумку и аккуратно повесила на плечо.

– Я забираю отсюда тебя и белкокота, как и обещала.

Она жестом попросила гиену спрыгнуть с кровати.

– Айшек отыскал деревню в пяти милях отсюда. Мы спрячемся там, пока не сумеем раздобыть места на корабле. Что бы ни происходило между джен-теп и Черными Тенями, им придется играть в свои игры без нас.

– В аббатстве дети, Ниф.

– Тогда скажи их семьям, чтобы забирали их и уходили. Семьдесят семь магов собираются уничтожить это место, Келлен, и никто, ни ты, ни я, ни кто-либо другой не сможет их остановить. Как только твой отец одержит свою великую победу, ему будет плевать на группу детей и их семей, прячущихся в горах.

– Они не уйдут. Аббат не сдастся, а его люди не бросят его.

Нифения вынула из сумки шарф и швырнула его на лицо. Он принял форму ее черепа, вновь затвердев в грозных чертах багровой погребальной маски медека.

– Тогда они умрут рядом с ним. – Я увидел, как ее рука скользнула в карман пальто. – Но я не позволю тебе умереть здесь вместе с ними.

– Подожди! Стой!

Нифения заколебалась, но я знал, что секунды через две она решит, что единственный способ меня спасти – вырубить и вытащить из аббатства. Для девушки, которая привыкла быть такой застенчивой и скромной, она превратилась в по-настоящему крутую. Что еще важнее, зная Нифению, она, вероятно, потратила каждую свободную минуту, выстраивая в боевой порядок амулеты, чтобы вытащить нас отсюда, хочу я того или нет.

– Я пойду с тобой, – сказал я, подняв руки в традиционном жесте подчинения джен-теп, чтобы показать, что не готовлю никаких магических жестов для заклинаний. – Мы покинем аббатство.

Даже сквозь красный лак маски можно было распознать, что она не доверяет мне.

– Ты отправишься со мной в деревню?

Я покивал.

– Ты сказала, что поклялась вытащить меня из аббатства. Прекрасно. Давай уйдем отсюда как можно дальше.

Я улыбнулся своей самой обнадеживающей улыбкой – а в моей голове складывался воистину ужасный план.

– Пошли домой.

– Не могу поверить, что помешал аббату тебя прикончить, – глядя на меня, сказал Турнам.

Наша восьмерка изо всех сил старалась не соскользнуть с неровной поверхности ониксовой дороги Азира.

– У тебя есть план получше?

– План? – саркастически переспросила Гхилла. – Ты называешь это планом, мальчик? Мы топаем прямо в крокодиловы воды.

– Они будут нас пытать? – спросил Азир, шаркающими шагами идя в пустое пространство впереди. Тени отлетали от нижней части его ног и формировали стекловидные фрагменты дороги лишь на мгновение быстрее, чем он шел. Он устал и был напуган, и никто в его возрасте не должен был сталкиваться с такими испытаниями. – Я имею в виду, если нас схватят. Будут ли нас пытать, прежде чем убьют?

– Никого не поймают и никого не будут пытать, – ответил я.

– Келлен прав, – сказала Сутарей с закрытыми глазами, идя рядом с Азиром. Крылья бабочки ее эбеновых меток трепетали, когда бабочка летела перед нами, отслеживая волшебный мост джен-теп через Тени, чтобы Азир мог следовать тем же путем. – Наш народ не пачкает свои руки и свое достоинство унизительными наказаниями, которым отдают предпочтение меньшие народы.

– Видите? – сказал я. – Нечего…

– Нет, вместо этого они наколдуют магию шелка, чтобы разрушить наш разум, превратив нас в слюнявые развалины, чтобы мы собственными сломанными пальцами срывали плоть со своих черепов и процарапывали кость в тщетной попытке извлечь заклинания, сводящие нас с ума.

– Милых друзей ты завел, – прошептала Нифения, поправляя лямку своей сумки.

У меня уходили все силы, чтобы не совать то и дело руку внутрь, проверяя, как там Рейчис, гладя его мех и умоляя предков восстановить связь между нами, чтобы белкокот мог сказать, насколько тупой у меня план, насколько уродливы остальные голокожие и в какие неприятности я без него влип.

– Д-далеко еще? – спросил Азир.

Он дрожал не от холода и даже не от страха, а от непосильного напряжения, ведя нас через Тени. Все его тело казалось опустошенным благодаря усилиям, с которыми он поддерживал дорогу. Каковы бы ни были пределы его возможностей, он оставил их позади еще до того, как я убедил его и других сопровождать меня в этом сомнительном предприятии.

– Ты справишься, – сказал Турнам, положив руку мальчику на плечо. – Одна нога, потом другая.

Азир стряхнул его руку:

– Я в порядке.

Гхилла оглянулась на меня, как время от времени делала с тех пор, как мы покинули аббатство. Не потому, что хотела моих уверений. Нет, она просто встречалась со мной глазами, чтобы показать: в отличие от Азира она не боится и, когда все это окажется моим мошенничеством, хочет убить меня удушающим черным туманом, который выкашливает по желанию. В ответ я обязательно хлопал по мешочкам, висящим у меня по бокам. Теперь они снова были полны благодаря двум мешкам красного и черного порошков, которые принесла Нифения. Подарок от Фериус.

Гхилла была не единственной, кто выдавал свои мысли всякий раз, как бросал на меня беглый или сердитый взгляд. Моя наставница-аргоси заставляла меня проводить бесчисленные часы в каждой дешевой грязной дыре на континенте, изучая неумышленные откровения чужого взгляда («Люди говорят глазами, парень. Они не хотят этого делать, но делают. Просто нужно научиться слушать»)… Оказалось, что все это действительно срабатывает.

Сутарей хотела знать, вправду ли у меня есть способ обойти непреодолимую угрозу семидесяти семи военных магов. Азир задавался вопросом, закончится ли сегодня его молодая жизнь. Бателиос хотел убедиться: он не заплатит доверием своих друзей за то, что меня поддержал.

Взгляды, которые исподтишка бросал назад Турнам, похоже, в основном предназначались Нифении. Есть ли у нее парень? А если нет, заинтересуется ли она берабесским нарциссом с хорошо развитой мускулатурой, самодовольной улыбкой и настолько большим эго, что он не замечал, как она заставляет себя не вздрагивать каждый раз, когда видит отметины Черной Тени у него на руках. Думаю, как бы много вы ни путешествовали, вы не сможете поколебать предрассудки своего воспитания.