Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

«Нет!» — думал Луциан. Образы наполнили его гневом. «С вами не случится ничего плохого, моя принцесса», — поклялся он страстно, — «Ничего, пока я живу!»

Он обернулся к чану, полированная медь которого отражала танцующий огонь под ним. «Как там смола?», — спросил он с нетерпением.

«Она кипит, Луциан!» — откликнулся Назир. Турок стоял за медным котлом, помешивая его содержимое длинным металлическим стержнем. Когда он вынул его, с противоположного конца палки закапала густая чёрная смола. Луциан слышал как горячая смола кипит в чане. Запах серы забил ноздри.

«Отлично», — подумал он.

Выглянув из— за зубца, он увидел, что осадные лестницы снова приближаются к стенам замка. «Подержи ещё одну минуту», — поручил он Назиру, подняв руку, чтобы предупредить других ликанов. Луциан подождал еще немного, пока новая волна осаждающих будет на полпути к вершине высокой лестницы, затем вышел из безопасного укрытия и встал возле чана. «Сейчас!» — крикнул он.

Назир с помощью металлического стержня, наклонил котел к зубцам. Поток вязкой черной смолы быстро растекся по водостокам, которые вывели к отверстиям в выступающих навесных бойницах, и потекла на людей внизу. Кипящая слизь забрызгала невезучих смертных лезущих на стены, прежде чем стала заливать щитоносцев и держащих лестницы у основания замка. Мучительные крики поднялись к небу, когда обжигающая смола попала на тела смертных. Почерневшие фигуры бешено бегали, тщетно пытаясь снять с себя расплавленную смолу, прежде чем упасть на землю, где их тела ещё некоторое время продолжали дергаться. Покрытые смолой крестьяне сломя голову кидались в зияющую пропасть, натыкаясь на шипы на её дне. Осадные лестницы, брошенные людьми, поддерживающими их, бешено балансировали, прежде чем упасть в очередной раз. Крики падающих мужчин слились с истошными воплями тех, кто был сожжен вытекающей смолой. Сернистая вонь поднималась с покрытой волдырями плоти.

Луциана охватила вспышка жалости к страдающим смертным, которая была быстро развеяна мыслью, что его возлюбленная Соня могла попасть в руки этих варваров. Он представил себе, как жестокие руки вгоняют кол в нежное сердце Сони. Он увидел ее прекрасную голову, отрезанную от ее тела, ее изящный рот, фаршированный чесноком невежественными людьми, которые не понимали, каким истинным сокровищем она была.

«Никогда!» — подумал он, сжимая кулаки. Ярость изменила его карие глаза на сверхъестественно синие, из глубины горла исходило тихое рычание. Он бы с удовольствием вырвал горло всем смертным мира, чтобы защитить свою принцессу, хотя в глубине души знал, что она никогда по— настоящему не будет с ним. «Я не подведу вас, любовь моя.»

«Сработало?» — нетерпеливо спросил Назир, его глаза светились, — «Смола сделала своё дело?» Он бросился к зубцами, чтобы стать свидетелем увечий, нанесённых кипящей смолой. «Ха!»— засмеялся он, глядя в зазор между двумя зубцами, — «Они похожи на бекон, жарящийся на очаге!»

Стрела появилась из ниоткуда, и острый наконечник вонзился в горло Назиру. Сарацин схватился за шею, горячая кровь текла из его горла. Его рот был широко открыт, показывая волчьи клыки, прежде чем он упал вперед на зубцы. Луциан с ужасом наблюдал, как его товарищ исчез в пропасти, присоединившись к телам злополучных умерших смертных.

Однако сейчас, не было времени, чтобы оплакивать его товарища, так как беспощадный таран продолжал ломать ворота замка. Снова и снова огромное дерево сталкивалось с решеткой так, что железные рамы звенели как огромный барабан. Каждый мощный удар эхом разносился по всему замку, сотрясая каменное здание. Луциан задался вопросом: «Сколько ещё таких ударов сможет выдержать решётка и дубовые двери?»

Всё тот же наполненный злобой голос, призывал людей прилагать больше усилий. «Святой дух с нами, люди! Прорвемся же через укрепления демонов! Господь Бог даст нам силы одолеть сатанинских врагов!»

«Кто этот злодей?» — гневно отреагировал Луциан. Выглянув из— за зубцов, его глаза, наконец, обнаружили источник ненавистной тирады — полного монаха, скрывающегося в глубине толпы. Его черные одежды выдавали его призвание, а его лысая как яйцо голова сияла под ярким солнцем. Позолоченное распятие покоилось на груди, и его румяное лицо, становилось всё более красным, когда он извергал свой яд.

«Мужайтесь, и не бойтесь, храбрые души! Нечестивые хозяева этого дворца порока не могут выдержать очищающего света. Против нас выступают всего лишь их бесчеловечные вассалы. Разбейте демонические двери и уничтожьте неживых монстров, пока они беспомощно лежат в своих неосвящённых могилах!»

На самом деле, вампиры в замке предпочитали удобные кровати и матрасы вместо гробов, однако дневной свет всё же делал их уязвимыми. Преисполненный решимости заставить замолчать монаха— подстрекателя, Луциан схватил треснувший булыжник и со всей силы бросил в фигуру в чёрных одеждах, стоящую внизу на извилистой дороге ведущей к замку.

Увы, смертельный снаряд не достиг своей цели, вместо этого размозжив череп неизвестного крестьянина. Луциану принесло мало утешения это случайное убийство, ему было ясно, что безымянный монах был истинным провокатором этой ужасной бойни.

Ворота дрогнули под повторным ударами тарана. Движимый силой двух десятков людей, деревянный таран ломал железную решётку, которая начала деформироваться от постоянных ударов. Дуб раскололся, и щепки летели от запертой двери позади решетки. Смертные варвары ликовали в ожидании неизбежного удара, который разломает ворота на части, прорвав оборону крепости.

Над воротами, лишь частично защищенными рядом зубцов, часовые ликаны тщетно пытались защищаться от нападающих. Луциан наблюдал, как его боевые товарищи тыкали в несущих таран вилкообразными шестами, но были отброшены за зубцы нескончаемым градом стрел. Ликан слуга, отступавший слишком медленно, был пронизан пылающими стрелами, от чего его грубая одежда загорелась. Он дико завыл от боли, в то время как его братья по оружию стали бить его мокрыми одеялами, пытаясь потушить огонь.

«Молодцы, дети мои!» — кричал краснолицый монах. Он развернулся на большом пне, как на подиуме, на котором проповедовал свои пагубные речи, — «Заставьте безбожной извергов почувствовать вкус того, что ждет их в аду!»

Измученный метал заскрипел в знак протеста, когда решетку вырвало с петель. Теперь только крепкие двойные двери стояли между атакующими и внутренним двором замка. Луциан понял, как только они будут внутри, неуправляемую орду уже нельзя будет остановить. Они будут жечь гобелены и мебель в замке, пока он весь не будет охвачен неумолимым пламенем, сжигая захваченных вампиров, либо изгоняя их на дневной свет, где смертельные лучи солнца будут пожирать их точно так же, как и языки пламени.