Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

Стук копыт прогремел вниз по склону на грязные улицы Страсбы. Боевые крики вырвались из кровожадных глоток вампиров. Луциан бежал вместе с лошадьми, стараясь не отставать от конного старейшины. Его горячее дыхание затуманило холодный ночной воздух. Пена стекала из его пасти.

Кошмарный шум разбудил Страсбу от мирного сна. На вторых этажах лавок, где жили ремесленники и их семьи зажглись свечи. Приглушенные голоса закричали в испуге. Деревянные ставни немного приоткрылись, но тут же захлопнулись, шокированные жители увидели грозный боевой отряд, скачущий в их город. «Боже сохрани нас!» — воскликнула испуганная хозяйка, — «Это же бессмертные!»

Виктор остановился на рыночной площади перед рядом лавок. Верхние этажи деревянных конструкций выступали над витринами ниже, заслоняя небо. Связка чеснока висела на грубом кресте, прибитом к каждой двери.

«Как будто это спасет их», — презрительно подумал Луциан. Его поразило то, что люди по— прежнему возлагают надежды на подобные талисманы. Видимо старые мифы умирают с трудом.

«Кто идет?» — седой ночной сторож скорее из чувства долга, чем здравого смысла, подбежал к ним, подняв фонарь перед собой. Шлем— котелок был одет на голову, он держал копьё в одной руке. Железный, не серебряный, наконечник увенчивал копьё.

«Я сказал, кто идет», — сторож замолчал, получше разглядев бронированных всадников и чудовищного оборотня около них. Он прищурился, разглядывая бледные лица всадников с их светящимися голубыми глазами и сверкающими клыками, и тут же побледнел: «Святая Матерь Божья! «

Его копьё и фонарь упали на землю, подняв сноп искр. Оставив свой ​​пост, сторож в панике повернулся и побежал спасать свою жизнь.

Николай весело засмеялся. «Позвольте мне, лорд Виктор», — вызвался он, направляя коня вперед. Он поднял своё копье и помчался в след несчастному смертному, который даже не успел дойти до конца дороги до того, как Николай насадил его на копьё. Принц вампиров поднял копьё вверх, осматривая нанизанного человека, как кусок мяса на банкете. «Если все солдаты в округе такие же, как этот несчастный», — отметил Николай, — «то сегодняшняя прогулка закончится даже большей бойней, чем я себе представлял».

Он небрежно бросил копье вместе со своей жертвой в грязь перед собой. Стоны, достигшие ушей Луциана, свидетельствовали о том, что умирающий сторож всё ещё цеплялся за жизнь.

Он ещё больший дурак.

У Николая, очевидно, был великий момент, но голос Виктора со всей серьезностью обратился к компании. «За своё вероломство смертные этой деревни утратили свою защиту в соответствии с Пактом. Сегодня и только сегодня вечером запрет на убийство людей снимается. Празднуйте, как вам угодно, вестники смерти. Утолите свою жажду жизненной силой этих недостойных смертных. Только помните: Монах мой! «

С энтузиазмом приняв эту новость, другие вампиры спешились, передав поводья скромному оруженосцу, только недавно принятому в ковен. Обнажив мечи, вестники смерти вторглись в лавки и жилые дома, выбивая двери, бросаясь вверх по лестнице. Через мгновение душераздирающие крики вырвались из окон за ставнями. Луциан слышал грохот падающей мебели и короткие звуки неравной борьбы. Пронзительные крики мужчин, женщин и детей сливались в какофонию страха и мучений.

Тяжелое тело вылетело из окна над пекарней, разбив ставни, словно брошенное катапультой. Тело, принадлежавшее полному человеку приблизительно сорока лет, описало дугу в воздухе, перед тем как рухнуть на землю недалеко от Луциана. У человека отсутствовало сердце, и его безжизненное лицо застыло с видом полной агонии. Сломанные ребра торчали из зияющей дыры в груди.

Мгновение спустя Николай появился в том самом окне, через которое вылетел мертвый пекарь. Мёртвый принц скинул шлем, обнажив свои гладкие золотые локоны. Кровь струйками стекала по его подбородку на малиновое сюрко. Нечестивое веселье светилось в его сверкающих лазурных глазах, когда он легко спрыгнул с верхнего этажа на улицу.

Своего рода трофей висел в его руке: отрубленная голова молодой женщины, чьи рыжие волосы были обёрнуты вокруг кулака Николая. «Посмотрите, что я нашел в постели пекаря»,— язвительно заметил он, подняв голову на всеобщее обозрение, — «Вам не кажется, что она слишком красива для этого жирного мешка сала?» Он поцеловала мертвые губы девушки, а затем бросил голову через плечо в грязь. «Здравствуй и прощай, моя сладкая! «

Николай, очевидно, рассматривал налёт как необыкновенную забаву. Без сомнения, догадался Луциан, пресыщенный принц видел в убийстве людей просто ещё одну форму гедонистических желаний, как пьянки или блуд.

Но он был далеко не единственным вестником смерти, живущем сегодня в своё удовольствие. Всё больше тел летело из окон выше, скатывались вниз по разбитой грунтовой дороге, как помои из ночного горшка. «Полетаем!» — крикнул Вайе из другого окна, прежде чем выбросить оттуда пожилую женщину. Вопль умирающей старухи прекратился внезапно, когда она упала на землю вниз головой. Луциан догадался, что кровь худой и немощной старухи не могла соблазнить Вайе, в то время когда можно было свободно взять молодые и крепкие вина.

Другие смертные, пытаясь избежать вторжения вампиров, выбегали на дорогу полуодетые. Безумные матери, прижимая детей к груди, выбегали на улицу, где их насиловали Крэйвен и его товарищи. Луциан увидел двух вампиров, пирующих одновременно на одной пухлой горожанке, их клыки вонзились в горло и грудь, а кричащий ребенок возился в грязи всего в нескольких метрах. Через мгновение третий вампир поднял младенца на руки, и тут же его крошечная шея хрустнула между его челюстями. Жаждущий вестник смерти высосал кровь из тела младенца одним глотком, затем бросил труп в сторону, как пустой бурдюк. Ненасытившийся вампир бросился в ближайшую хижину, в поисках ещё одного донора.

Луциан смотрел на резню со стороны старейшины. Часть его искушала присоединиться к кровопусканию, его дразнило такое количество свежего человеческого мяса и мозгов ожидавших, когда их съедят, но его более цивилизованные инстинкты были обеспокоены безудержной бойней, происходящей вокруг. Ему показалось, что он узнал несколько лиц и ароматов из засады в крепости, но это было трудно с уверенностью утверждать. Может ли любое преступление, независимо от того, каким отвратительным бы оно не было, оправдать такие зверства?

Сомнения терзали его, пока он не вспомнил более полно недавние нападения на оба замка и караван. Он снова увидел горло Назира, пронзённое стрелой крестьянина, увидел леди Илону, стащенную с лошади и обезглавленную толпой людей с горящими глазами. Он вспомнил Соню, распластанную на земле всего за несколько мгновений до своего обезглавливания, и его жалость к испуганным жителям полностью испарилась.