Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

Его незваный гость приблизился. Однако, Луциан увидел, что это, на самом деле, другой ликан, которую звали Грушенька. Она работала прачкой в замке. Она была худощавой и светловолосой девушкой крестьянского происхождения, в то время как Лейба было темной и пышной.

«Да», — осведомился он, садясь, — «Что стряслось?»

Грушенька беспокойно оглянулась, как бы убедившись, что никто не следит, затем достала из— под грязного фартука рулон жёлтого пергамента, связанный золотой шелковой лентой.

Сердце Луциана прыгнуло при виде ленты. Не одна женщина ликан не обладала ничем настолько прекрасным, но Соня и другие знатные дамы вампиров часто носили такие ленты в волосах.

«Может быть», — задался он вопросом, — «это послание от самой принцессы?»

«Леди Соня попросила меня передать тебе это», — прошептала Грушенька, подтверждая желанное предположение Луциана. Она украдкой оглянулась еще раз. «Но не тогда, когда Сорен или кто— либо другой будет смотреть».

Луциан кивнул, стараясь изо всех сил скрыть свое волнение. «Большое спасибо, Грушенька», — сказал он искренне, — «Я уверен, что принцесса оценит твою осторожность».

«Как и я», — подумал он.

Волнующаяся прачка, казалось, больше стремилась выполнить своё таинственное поручение, чем узнать содержание пергамента. Она прокралась назад в коридор за пределы темной ниши, в которой спал Луциан.

Он подождал, пока ее шаги стихнут, перед тем как осторожно развязать ленту, пытаясь не разорвать тонкий шелк. Он поднял ленту к носу и вдохнул незабываемый аромат волос Сони.

Сердце колотилось, он развернул пергамент. Внутри он нашел короткое сообщение, написанное элегантным почерком, который мог принадлежать только обученной принцессе. Луциан поблагодарил судьбу за то, что в отличие от многих своих собратьев ликанов, он сам научился читать:

Дорогой друг, Встретимся в часовне замка ровно в полдень. Прошу никому не рассказывай об этой записке. Твой товарищ по несчастью, С.

Луциан перечитывал короткое послание снова и снова. Волнение в его душе росло каждый раз, когда он просматривал изысканные строчки. Хотя он старался держать в узде своё лихорадочное воображение, дикие фантазии возникали в его мозгу, наполняя его надеждой и тревогой. «Что это значит?» — думал он пылко, все мысли о сне были забыты, — «Зачем эта тайная встреча?»

Поднявшись со своего ложа, он поспешно оделся и стал готовиться к встрече с Соней. Колокола только недавно отзвонили одиннадцать, но он спешил, как будто его бессмертие зависело от этого. Он расчесал чёрные волосы грубым костяным гребнем и поскрёб зубы сухой веткой, которую он хранил для таких целей. Он говорил себе, что он просто делает себя презентабельным для принцессы, но все же он чувствовал себя как деревенский парень, готовящийся к своему первому танцу летнего солнцестояния.

«Кто знает намерения леди?» — думал он, — «Она видела мои убийства в её имя. Возможно, она просто хочет, чтобы я устранил ее ненавистного жениха? Если так, то я с удовольствием сыграю убийцу для неё».

В залах замка было тихо, когда он направился через крепость. Большинство из домашних слуг, в том числе и ликанов, отдыхали после стараний ночи. Луциану встретилось несколько стражников и посудомоек. Ни один из них не усомнился в целях его прогулки по тихим коридорам.

Часовня располагалась на самом верхнем этаже замка Ковинуса. Немногие когда— либо посещали заброшенную комнату для вероисповедования, будучи уже бессмертными, жители замка были мало заинтересованы в обещаниях церкви о будущей жизни. Луциан сам не мог вспомнить, когда последний раз он поднимался по винтовой лестнице, ведущей к входу в часовню.

Скульптуры давно умерших святых окружали закрытые деревянные двери. Мифические звери прыгали по мраморной арке над прогнившими деревянными дверями, которые выглядели так, будто они не ремонтировались веками. Пустая ступа, в которой когда— то находилась святая вода, стояла у входа, её впалая чаша теперь высохла, как смерть.

Ржавые петли громко заскрипели, когда Луциан открыл дверь. Он вздрогнул, но это шумное эхо не привлекло ничьего внимания. Он напомнил себе, что Виктор, Сорен и другие вампиры днём спали.

Что сделало это время идеальным для их с Соней встречи.

В самой часовне тоже было достаточно доказательств ее заброшенности. Пыль покрывала все поверхности, в том числе и алтарь с резными деревянными иконами на нём. Выцветший гобелен, изображающий басню Волк и Ягненок, закрывал витражное окно за алтарем, благодаря чему комната была безопасной для Сони. Паутина, словно занавески, свисала с потолка, скрывая разрушающееся изображение Христа и его учеников, нарисованных на оштукатуренных стенах часовни. Запах древних благовоний висел в застоявшемся воздухе. Крысиный помет валялся на полу. В одинокой комнате не было священника; ковен не нуждался в них.

Луциан сразу понял, что Соня еще не пришла. Его разочарование было облегчено пониманием, что он пришел рано на... может ли он рискнуть назвать это свиданием?

Беспокойный и нетерпеливый, он сорвал висящую паутину. Затхлая часовня не подходила для принятия леди, такой как Соня, для любых целей. Чистка камеры помогла обратить его разум от бесплодных размышлений, но только на малую степень. «Что, если она не придет?»— беспокоился он, — «Что, если ее планы раскрыли, или она передумала, возможно, опомнилась? Что, если я никогда не узнаю, что она на самом деле хотела?»

Наконец— то, колокола зазвонили полдень. Сердце Луциана бешено колотилось в ожидании. Он затаил дыхание, пока за двенадцатым ударом не скрипнула открытая дверь, и Соня проскользнула в часовню.

Она здесь!

Она была в том— же жёлтом платье из парчи, в котором она была на празднике несколько часов назад, наверное, она тоже не могла спать после шокирующего заявления её отца. Ее каштановые глаза были окрашены красным, словно она плакала. Она закрыла за собой дверь и заперла ее, перед тем как повернутся к Луциану.

«Ты получил мою записку», — сказала она тихо.

«Да, миледи», — ответил он.

Появилось неловкое молчание, они смотрели друг на друга через неопрятный этаж забытой часовни. Луциан понял, что это был первый раз, когда они были наедине, после того дня проведённого в склепе под развалинами монастыря. «Похоже, мы обречены встречаться на святой земле «, — сказал он с легкостью, которую не чувствовал.

Его неудачная шутка вызвала грустную улыбку. Она осмотрела часовню, ее взгляд остановился на изображении Христа и его учеников. «Ты выглядишь немного похожим на него», — заметила она, отметив стройную, бородатую фигуру, нарисованную на стене, — «Делает ли это тебя волком в овечьей шкуре, интересно?»