Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

Это зверство было лишь последним в списке нападений на смертных в этой области. Изолированные фермы и деревни пали жертвами одних и тех же хищных зверей, что и стало необходимостью сегодняшней охоты. Отслеживание убийц было больше, чем просто охотой, это было необходимо для обеспечения безопасности замка и всех его обитателей.

Вестник смерти по— имени Казимир наклонился над останками ужасной сцены. Он поднял из грязи резное деревянное распятие. Вопреки нелепым суевериям смертных, крест не прожёг его плоть. «Миледи», — спросил он с уважением, — «Что прикажете делать с останками этих смертных ?»

Леди Илона озабоченно вздохнула: «Я думаю, мы должны избавиться от этого беспорядка и спрятать кости там, где их невозможно будет найти». В её голосе не было даже намёка на жалость к несчастным паломникам, только обеспокоенность за ужасную судьбу, ожидающую её собратьев. «Но не сейчас. В первую очередь мы должны заняться поиском виновников этой бойни». Она обратила свой стальной взгляд на Луциана: «Веди нас к своим диким братьям, Ликан».

Он вздрогнул от мысли, что связан с монстрами, ответственными за это незаконное убийство. Он почувствовал прилив вулканического гнева к отступникам. Это были существа, которые, к большому огорчению Луциана, заставили вампиров думать, что все Ликаны несдержанные.

«С удовольствием, миледи!» – ответил он ей.

Хотя бойня, очевидно, произошла несколько дней назад, под светом полной луны, идти по запаху окровавленных ликанов, казалось ему детской игрой. Запах снова привёл его в лес на противоположной стороне перевала. Луциан бежал по ночной пустыне, пока запах дыма и хриплые голоса не заставили его замедлить шаг и продвигаться более осторожно через заросли папоротника, стараясь оставаться с подветренной стороны. Он дал знак вампирам двигаться осторожно. Охотники шли через ночь, как призраки, и ничто не нарушало тишину.

Луциан и вампиры подобрались так близко, что можно было видеть мерцающий свет костра между стволов деревьев. Он увидел человекоподобные фигуры вокруг огня и улыбнулся в тихом триумфе. Как бы отступники не старались, они не смогли скрыться от одного из них.

Впереди, лес сменился открытой поляной, окруженной со всех сторон густыми елями. Луциан прокрался к самому краю поляны и выглянул из— за ствола почтенной старой ели. Его одолевали смешанные чувства победы и отвращения к свом жертвам, на поиски которых он ехал в такую даль.

Стая диких ликанов собралась вокруг костра, который, как понял Луциан, был разожжен просто, чтобы согреться; Ликаны предпочитали мясо в сыром виде. Более десятка с виду обычных мужчин, женщин и детей выдавали только ликаньи глаза, более варварские, чем обычно. Не смотря на то, что ликаны были замкнуты в человеческом облике до тех пор, пока вновь не взойдет полная луна, жестокие, они выглядели так же опасно, как и их волчье альтер— эго. Их сальные волосы были растрепанными и спутанными. Их ногти были длинными, как когти. Грязь и пот запеклись на их немытых лицах. Желтые зубы, особенно заостренные клыки, блестели за запутанными бородами взрослых мужчин. Луциан почувствовал зловонный запах немытых тел даже на другом конце поляны. Он предположил, что даже смертный учуял бы этот смрад.

Одежда ликанов, если это можно было так назвать, очевидно, была снята с тел своих жертв и надета без чувства стиля и приличия. Луциан узнал рваные останки одежды мертвых паломников: длинные шерстяные туники, где по— прежнему были видны следы когтей и кровь их первоначальных владельцев. Другие ликаны носили несовместимые наборы одежды снятые, кто знает, со скольких несчастных смертных: черная роба монаха и пёстрый наряд шута; дворянское, украшенное парчой, платье и шляпы из соломы или войлока; плохо сидящие штаны и дублеты, разного фасона ботинки и чулки. Все они были одинаково грязными и рваными.

Поведение отступников было еще более ужасным. Мужчины и женщины публично избивали друг друга около огня, в то время как их соседи смеялись и подстрекали их. Другие дрались с необычайной злобой, кусая и царапая друг друга в борьбе или гневе, или то и другое. Голодные ликаны грызли кости выпотрошенного оленя, их лица были измазаны кровью. Голые дети играли, предоставленные сами себе. Ворчание, стоны, крики, рычание, и вопли доносились до ушей Луциана.

Он покраснел от стыда, оскорбленный до глубины души своим родством с этими отвратительными тварями. «Они животные»,— думал он с горечью, — «Ничего, кроме животных!»

Не в первый раз, он пожалел всем своим сердцем, что он был рожден не вампиром.

«Хорошо», — прошептала ему леди Илона не вставая со своего коня. Двигаясь, как тени, вестники смерти рассеялись вокруг поляны. Сорен потянул за поводья своих собак, призывая их следовать за ним, и исчез в лесу на востоке, на пути к противоположной стороне поляны. Хорошо обученные охотничьи собаки будут молчать, пока Сорен не отдаст команду.

Леди подождала, пока все станут на свои места, затем поднесла охотничий рог из слоновой кости к своим безупречным губам. За ее спиной вестники смерти с мрачными лицами готовили железные сети. В сети были вплетены серебряные нити, делая их смертоноснее. Луциан отошел в сторону, чтобы не стоять на пути у воинов— вампиров.

Сегодня вечером он сделал всё от него зависящее. Все остальное было за его бессмертными мастерами.

Звук рога сразу же был подхвачен грозным криком воинов и лаем собак. Ликаны, застигнутые врасплох

в самый разгар своего грубого веселья, выглядели испуганно. Сорен и его собаки выскочили из леса на противоположной стороне поляны, сопровождаемые пикенёрами. Их копья с серебряными наконечниками пронзали плоть ближайших ликанов, независимо от возраста и пола. Бешеные собаки напали на безоружных дикарей, разрывая им глотки, по иронии судьбы мародёры сами стали жертвами разбоя. Отпустив поводья собак, Сорен скинул с себя медвежью шкуру, обнажив пару серебряных кнутов обмотанных вокруг его тела. Состоявшие из серебряных позвонков кнуты оставили порезы на теле обнаженного мужчины. Двойной взмах кнутами оставил пару рубцов на теле врага.

Как и ожидалось, другие ликаны отчаянно бежали от Сорена, прямо на леди Илону и её вестников смерти. «Во имя Старейшин!» – громко крикнула она. Верхом на Люцифере она направлялась к толпе бежавших дикарей. Ее арбалет выпустил свою смертоносный болт, серебряный наконечник попал прям меж глаз косматому мужчине— ликану. Люцифер встал на дыбы, а затем его, подкованные серебром, копыта рухнули на головы ликанов. «Никто не должен сбежать!» — командовала леди, — «Ни одна сука или щенок!»

В панике отступники, стараясь уклониться от громовых копыт Люцифера, пытались оббежать леди на коне, но неизбежно попадали прямо в поднятые сети вестников смерти. Металлические сети обрушились на несчастных ликанов, пригвоздив их к земле. Они дико бились в сетях, не в силах вырваться, и выли от боли каждый раз, когда одна из прожилок серебра задевала кожу. Напрягаясь, вестники смерти соединяли сети вместе, в то время как их братья по оружию забивали захваченных беглецов серебряными булавами, пока они не переставали сопротивляться.