Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

Битва закончилась полным разгромом. Из— за отсутствия света полной луны, ликаны не смогли превратится в могучих зверей. Привыкшие разрывать своих смертных жертв собственными зубами и когтями, они были жалко оснащены в плане оружия, только несколько ножей и топоров. Луциан стоял у края поляны и наблюдал, как неуклюжий варвар, голый до пояса, пытался пробиться сквозь бронированные ряды вестников смерти.

Ликан размахивал пылающим факелом в одной руке и ржавым железным кинжалом в другой. Спутанные каштановые волосы падали с плеч, и густая борода закрывала лицо. Безумные голубые глаза загорелись диким огнём, когда он обнажил клыки на вампира стоявшего между ним и свободой. «Прочь с дороги, вампир!» — ревел он.

Вестник смерти, в котором Луциан признал Яноша, вытащил меч из ножен. Серебро блестело при свете звёзд, режа Луциану глаза. Ледяная улыбка появилась в уголках рта вампира. Свободной рукой он насмешливо поманил ликана к себе.

С рёвом бешенного животного, варвар побежал вперед. Высоко подняв кинжал над головой, он размахивал факелом перед лицом вампира. Огненные искры разлетались в разные стороны. «Гори в аду, кровосос!» — прорычал он, замахиваясь факелом на Яноша, но тот ловко уклонился от пламени, — «Сдохни, черт тебя побери!»

Серебряный клинок сверкнул в ночи, и факел упал на землю, как и рука держащая его. Ликан замер в шоке, в ужасе смотря на кровоточащий обрубок. Он неуклюже ударил Яноша кинжалом, но вестник смерти легко блокировал удар рукоятью меча, в то время как шипованная перчатка ударил мужчину в живот.

Серебряные шипы разорвали брюхо Ликана, бронированная перчатка Яноша по локоть погрузилась в живот врага. Через мгновение рука появилась вновь, сжимая в руке, не меньше фута длинной, позвоночник человека. Кровь капала с висящих позвонков, которые Янош небрежно отбросил в сторону. Он шагнул назад и насмешливо посмотрел, как огромный, разодранный напополам, ликан упал на землю.

Луциан покачал головой. Атака ликанов опиралась исключительно на грубую силу и жестокость, без какого либо намёка на тактику и стратегию. Без сомнения, этого было достаточно даже в их людской форме, чтобы легко одолевать сильнейших смертных, но перед опытными вестниками смерти у них не было шансов.

«Если бы я возглавлял эту стаю», — рассуждал Луциан, — «Я бы проследил за тем, чтобы лагерь была лучше защищен». Там бы всю ночь стояли охранники, хорошо вооруженные и хорошо владеющими оружием. Был бы придуман план эвакуации, в случае налёта, такого как этот, и командир не позволил бы всем бежать по открытой местности безлунной ночью, когда вампиры могут быть повсюду. «Да, есть многое, что я сделал бы иначе, если бы когда— нибудь обезумел настолько, что пошёл бы с подобным сбродом против ковена!»

Его размышления были прерваны женщиной — ликаном, бежавшей в сторону леса, прямо на него. Она прижимала к груди ревущего младенца, ее светящиеся кобальтовые глаза были широко открыты от ужаса. Рваные остатки чёрной монашеской робы едва закрывали ее худое, мускулистое тело. Неопрятные рыжие волосы спадали вниз до самой талии.

Она внезапно остановилась, увидев Луциана вставшего у неё на пути. «Ни шагу дальше»,— пригрозил он ей, достав из— за пояса железный кинжал.

Глаза женщины тревожно забегали, ища поддержки, но вокруг были лишь хаос и кровопролитие. «Пожалуйста!» — умоляла она. Отчаяние исказило её грязное лицо. Женщина глубоко вдохнула: «Ты один из нас, я знаю. Пожалуйста, ради бога, отпусти меня! «

Горячность ее просьбы тронули сердце Луциана. «Хорошо», — сказал он. «Ты должен проявить милосердие».

Развернув запястье, он повернул нож и нанёс удар рукоятью в висок. Женщина упала камнем на землю, но Луциан успел вырвать ребенка из её ослабевших рук. Он держал воющего щенка на вытянутой руке от себя, морща нос из— за вони, исходящей от грязного ребёнка.

Он посмотрел вниз, на бесчувственное тело женщины. Уродливый синяк уже окрасил её лицо, но Луциан знал, что она скоро оправиться от удара. «Я не солгал», — молча сказал он ей,— »Я проявил к тебе милосердие».

Ты и твой ребенок будете жить, чтобы служить вампирам, как это делаю я.

Рейд закончился так же быстро, как и начался. Мертвые ликаны были разбросаны по всей, пропитанной кровью поляне. Их грязные тела гнили там, где упали, в то время как выжившие члены стаи, в основном женщины и дети, были соединены друг с другом с помощью цепей из кованого железа, настолько крепких, что их мог разорвать только бессмертный обладающий силами не меньше, чем у старейшин. Металлические ошейники были одеты на шеи ликанов, тяжелые наручники сковали их запястья вместе.

Леди Илона держалась на расстоянии от зловонных пленных, позволяя Сорену взять на себя всю ответственность за заключенных. Он пускал в дело свои серебряные кнуты, при малейшем намёке на неповиновение. Его работа явно приносила ему удовольствие. По замку ходили сплетни, что будучи смертным, суровый ирландец был похищен со своей родины викингами и продан в рабство. Четыре столетия спустя, ему явно нравилось находится на другой стороне кнута.

До рассвета оставалось несколько часов, так что не было времени на то, чтобы побежденные отступники свыклись с реальностью своего нового существования. Сорен выстроил пленных перед костром, который поддерживали горящим несколько вампиров. Их сопротивления было сломлено. С жалким видом ликаны ждали своей судьбы. Косматые головы опустились на железные воротники. Их руки повисли перед ними, отягощенные оковами. Мускулистые вестники смерти натягивали цепь с обоих концов. Рыдания и стоны пробегали по рядам заключённых.

Луциан наблюдал за процессом на некотором расстоянии, рядом с черным конём леди Илоны. Сидящая на нём чистокровная вампирша небрежно кормила его мясом ликанов. Для него было облегчением, что она не предложила ему такие кусочки. «Может я и обычный ликан, но я не людоед».

Сорен передал кнуты своему напарнику, затем одел тяжёлую кожаную перчатку на правую руку. Он протянул руку к огню и вытащил посеребрённое клеймо, которое было помещено туда несколько мгновений назад. Нагретый железный конец светился в ночи ярко — красным, как пожар погибели.

Слабое подобие улыбки появилось на обычно невозмутимом лице. Он снял боевой шлем, который прикрывал густую чёрную бороду и гриву длинных чёрных волос. С железом в руке, он подошел к молодому ликану, стоявшему в первой линии. Ему было, примерно, лет четырнадцать, хотя внешность может быть обманчива, когда говоришь о бессмертных.

Большинство бессмертных вампиров и ликанов изначально были смертными, обращенными после укуса оборотня или вампира. И только самые счастливые люди выживали после этого: укус бессмертного оказывается смертельным в большинстве случаев. Еще реже были чистокровными, такими как Луциан, теми, кто был рожден в союзе двух бессмертных. Оба родителя Луциана была ликанами, поэтому он никогда не знал другой жизни.