Чарли Хольмберг - Дым и Дух [litres]

Сэндис подкралась к нему и тщательно вымыла лицо и руки.

– Туда.

Прячась в тени карнизов, Рон заскользил вдоль белой стены длинного одноэтажного дома. Над парадной дверью висела какая-то табличка, но было слишком темно, чтобы Сэндис могла прочесть, что же на ней написано. Сделав пару шагов, Рон остановился возле безликого трехэтажного строения. Сэндис захлопала глазами, не понимая, как эта унылая коричневая коробка без витражей и прочих архитектурных изысков оказалась в окружении столь роскошных соседей.

Во дворик, смеясь и болтая, вышли два человека в алой униформе. Полиция! Сэндис вжалась в каменную стену.

Рон, не теряя времени даром, вытащил заточку, всунул ее в щель между дверью и рамой и нажал. Замо́к слабо хрустнул, и маленькая, ничем не примечательная дверь отворилась.

«Черный ход», – догадалась Сэндис и прошмыгнула внутрь. Рон юркнул следом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Охраны тут либо вовсе нет, либо она есть, но просто для вида. Кому придет в голову похищать родословные!

На мгновение он застыл, рассматривая лестницу, затем направился к ней.

– Давай, поторапливайся!

– Благодарю, – шепнула Сэндис.

– Шевели ногами, – буркнул он, ведя ее на второй этаж.

Однако на втором этаже они пробыли недолго и вскоре поспешно спустились вниз. Невдалеке раздались шаги. Рон с Сэндис замерли и в пугающей могильной тишине ждали, когда уйдут непрошеные гости.

Как только шаги смолкли, Рон встряхнулся, подскочил к одной из дверей и схватился за ручку.

– Рон…

Он искоса глянул на нее.

– Зачем ты ходил в «Герех»? – спросила Сэндис, секунду поколебавшись.

Несмотря на темноту, она заметила, как сжались его губы, превратившись в тонкую линию. Он приоткрыл и снова закрыл дверь. Прохрипел глухо и горько, так что она еле-еле разобрала:

– У меня там мама…

Ошеломленная, Сэндис почувствовала, как холодеет у нее в груди, как мороз сковывает плечи и руки. «Его мать, его семья, оказалась в этом проклятом Богом месте?» Сэндис вспомнила, как родители, чтобы приструнить их с Аноном, пичкали их страшными историями про ужасающих Демонов-нуменов, скрывавшихся под землей, и про «алых», утаскивающих непослушных детей в «Герех».

Пряча от нее глаза, Рон вздохнул и отворил дверь.

– Я дал маху, а она теперь отдувается… Пойдем.

Рон скрылся в комнате. Только спустя пару секунд Сэндис нашла в себе силы последовать за ним. « Герех» … А что бы предприняла она, если бы ее мама очутилась в этих жутких застенках? Сэндис долго не могла простить матери ее, как она считала, себялюбивого ухода из жизни. Однако общение с оккультниками и потеря Анона не оставили и следа от былых обид. Если бы мама была жива, Сэндис свернула бы горы, только бы ее освободить.

Справа вспыхнул яркий бодрящий свет, и Сэндис зажмурилась. Глаза ее защипало от слез, в нос ударила вонь керосина, а сердце застучало, как отбойный молоток.

Лишь через пару секунд она сообразила, что Рон попросту зажег снятую со стены лампу.

– Сюда, – махнул он светильником.

Когда разноцветные круги перед глазами исчезли, Сэндис оглянулась и подумала, что Рон привел ее в библиотеку: те же ряды полок и шкафов с выдвижными ящиками, те же разветвленные схемы на необработанных кирпичных стенах, показывающие, где что находится, те же промаркированные одиночными буквами проходы между полками. Сердце ее забилось сильнее и чаще: «И», «З», «Ж», «Г»…

Перегнав Рона, она бросилась к стоявшим на полках ящикам. Пробежалась по ним глазами, задержалась взглядом на второй снизу полке: «Гвенвиг» наверняка где-то тут. Встав на колени, Сэндис потянула на себя ящик.

– Посвети, пожалуйста, – шепнула она.

На пыльные папки упал свет, и в самом конце ящика обнаружился первый «Гвенвиг».

Восторженно пискнув, Сэндис выдернула папку. « Сантос Гвенвиг» . Ее прадед по отцовской линии. Как морковки с грядки, она извлекала на свет все новые и новые документы. Вот досье на ее отца. Устаревшее. Из детей в нем только Сэндис. А еще указано имя ее матери и дата, когда они с отцом поженились.

« Талбур Гвенвиг» выскочил перед ней внезапно, как чертик из табакерки.

Она задохнулась.

– Нашла? – склонился над ней Рон.

Вытащив папку, Сэндис принялась читать страницу за страницей, держа их прямо под лампой. Чтение давалось ей с трудом, но она усердно складывала слова в предложения.

Талбура она не помнила вовсе, даже имени его не знала до недавних пор, однако, согласно родословному древу, он приходился ее отцу дядей, а ее деду – сводным братом. А значит, каким-никаким родственником. Сэндис расплылась в улыбке.

Водя пальцем по странице, она, как губка, впитывала в себя сведения о Талбуре. День рождения… «Значит, сейчас ему шестьдесят восемь. Дата смерти не указана… Но, разумеется, он жив, иначе как бы он обменивал золото в банке. Пол, само собой, мужской… Жены нет, детей тоже…»

Палец ее застыл. « Не может быть…»

– Чего там? – Рон навалился ей на плечи, пытаясь получше разглядеть запись, и заслонил свет. Она оттолкнула его.

– Здесь утверждается, что он живет в Тотезе.

– Да это же километрах в ста пятидесяти отсюда, – вытаращил глаза Рон.

– Чушь, – тряхнула головой Сэндис. – Вряд ли он отправился из Тотеза в Дрезберг, чтобы обменять золото в здешнем банке. Это устаревшее досье.

Как и досье ее отца.

Она качнулась на пятках.

– Уверена? – Рон забрал у нее папку и быстро пролистал. – Хм, ты права. Этот штемпель проставлен семнадцать лет назад. Ну и работнички здесь. Да таких взашей гнать надо.

Тупик. Надежда угасала в ней, как угасает пламя свечи, восковыми слезами тая на огне.

«Ну нет, – воспряла духом Сэндис, – еще не все потеряно». По крайней мере, она теперь знает, что загадочный Гвенвиг – ее двоюродный дедушка. По крайней мере, она теперь знает… Раскрыв досье дедушки, она кинула беглый взгляд на семейное древо – вот он, Талбур, его имя начертано несколькими строками ниже имени ее отца.

Вернувшись к ящику, она пробежала пальцами по оставшимся папкам. Нахмурилась. Вновь просмотрела досье отца.

– Что на этот раз?

– Когда они заводят досье на граждан?

– Как только те рождаются. А что?

Сэндис еще разок порылась в уложенных в ящике папках.

– Моего досье нет.

– Вот только не говори, что тебе нет семнадцати! – Брови Рона поползли вверх.

– Мне восемнадцать. И здесь я указана. – Сэндис ткнула пальцем в свое имя в документах отца. – Но моего личного досье тут нет.

Рон посмотрел на запись в досье отца, прочесал ящик с папками…

– М-да… Похоже, его украли.

– Украли?

– Ну, ты же из колинов, верно? – пожал плечами Рон. – А колинов запрещено обращать в рабство. Думаю, твой хозяин или еще кто выкрал досье, чтобы тебя нельзя было отыскать.