Медина Мирай - Четвертый лишний [litres]

– Прощай.

Связь оборвалась. Ангела широко раскрытыми глазами смотрел на экран телефона, на котором только что высвечивалось имя Троя. И тысячи ножей кромсали и раздирали его изнутри, когда он осознавал, что больше никогда этого не будет. Он зарыдал, растирая мокрые щеки выпачканной в пыли рукой, а в другой сжал телефон.

Какая-то частичка Рейдена тоже исчезла, оставив после себя пустое место, которое не скоро заполнится. Вернее, никогда. Каждая новая потеря напоминала ему о старой, и так могло длиться до конца его дней. Это как один и тот же кошмарный сон, который снится из ночи в ночь, и ты уже боишься сомкнуть веки, уснуть и снова проснуться в холодном поту.

– Время вышло! – победно объявил сотрудник «ПН». – Приготовиться. А тебе, Ангела, даю еще пять секунд, затем мы начнем стрелять. Раз…

Рейден взял Ангелу за руку, и парни смотрели друг другу в глаза, пока шел отсчет:

– Два…

Рейден сглотнул и сказал:

– Я рад, что встретил тебя.

– Три…

Ангела ответил:

– Я тоже.

– Четыре…

Друзья сжали руки так сильно, как только могли, не отрывая взгляда друг от друга.

– Пя…

– Стойте! – окликнул всех кто-то, похоже, тоже из сотрудников «ПН».

Рейден и Ангела ослабили хватку и прислушались.

– Что такое? – спросил угрожавший им расправой.

– Поступил приказ от миссис Абигейл.

– Какой же? Ну!

– Приказано… приказано отменить операцию и уходить.

– Но почему?

– Потому что… – каждое слово давалось ему с трудом, – потому что «ПН» больше нет.

Услышав это, Ангела распрощался с робкой надеждой на то, что Трой передумает. Он услышал гул с улицы, услышал поспешный топот ног из коридора и смог поднять голову, чтобы разглядеть, кто вошел в помещение, – это была Мелани. Она подбежала к нему и с помощью Рейдена подняла Ангелу на ноги, закинув его руки себе на плечи. Они обеспокоенно что-то говорили, но он уже не разбирал слов. Последним звуком, что синтоним услышал, был стук захлопнувшейся двери машины.

В Лесу Мерцаний Рейдена, Мелани и Ангелу встретила Ландиниум. Позже к ней присоединились остальные. Рейден на спине нес Ангелу, чье дыхание он едва чувствовал на шее. Кастилия поспешно провела их в пещеру Эха для разговора с Лесом Мерцаний.

Изнутри эта пещера почти ничем не отличалась от обычных. Ну разве что вода здесь текла снизу вверх и сталактиты поменялись местами со сталагмитами. Но даже не это удивило Рейдена. Возле пещерного родника без сознания лежала Марвел. Со стороны она выглядела спящей красавицей: поза девы – ноги прямые, руки раскинуты в стороны; те же золотистые волосы и умиротворенное лицо, те же приоткрытые губы. Мелани подошла к ней, прежде чем до нее добрался Рейден, и проверила дыхание и сердцебиение.

– Жива, но дыхание и сердцебиение очень слабые, – объяснила она Рейдену.

– Что с ней? С ней все будет хорошо?

Но на эти вопросы ответила подошедшая к ним Кастилия:

– Марвел решила совершить обмен с Лесом Мерцаний, чтобы Ангела выжил.

– А какова цена обмена? – спросил Рейден.

– Ее жизнь.

Красс стал чувствовать не частое, но и не редкое дыхание друга. Обмен действовал. Но от этого ухудшалось состояние Марвел.

– Сейчас они оба находятся на грани смерти, – продолжила Кастилия, изредка, как бы боясь реакции Мелани, поглядывая на нее. – Еще немного, и Ангела придет в себя, а Марвел…

– Неужели обязательно кто-то должен умирать? – вмешался в разговор Рейден. – Вы даже представить себе не можете, как мы устали оттого, что кого-то теряем либо же становимся свидетелями расправы над кем-то.

Парень аккуратно опустил Ангелу на землю рядом с Марвел. Вместе они смотрелись так гармонично, что он некоторое время не смог отвести от них взгляд.

«И как же я раньше не догадался, что они – мать и сын? Ведь они так похожи…»

– К сожалению, таково условие Леса Мерцаний, – ответила Мелани, поглядывая на Кастилию.

Рейден заметил эти робкие попытки зрительного контакта. По глазам женщин он отчетливо видел, что они хотят насмотреться друг на друга, компенсировать десятки, а то и сотни лет разлуки. Они хотели о чем-то поговорить, но по какой-то неведомой ему причине вели себя так, словно не были знакомы. И остальных сестер это тоже касалось. Ландиниум даже боялась поднять глаза на Мелани, а Райбин и Эрзария и вовсе вышли из пещеры.

– Я хочу поговорить с Лесом Мерцаний, – решительно сказал Рейден. – Что мне для этого нужно?

– Просто говори, здесь и сейчас, – ответила Мелани. – Мы в пещере Эха – единственном месте, откуда ты лично можешь говорить с Лесом, и он ответит.

Рейден набрался духу, отдышался и посмотрел куда-то вверх, словно перед ним стояло воплощение Леса Мерцаний.

– Послушай, – начал он, сжимая кулаки, – ты ведь знаешь, чего я хочу, но все-таки озвучу это: я больше не желаю видеть смерть близких. Я хочу все прекратить. Сделать так, чтобы мы с Ангелой снова были друзьями, не задумываясь о том, какие опасности ждут нас впереди. Я хочу, и он – тоже, чтобы все встало на свои места… Но этого не произойдет, пока дорогие нам люди продолжают умирать. Будь то Ангела или Марвел. Только что мой… друг покончил с собой, уничтожив опасное объединение и унеся много жизней. Но он спас нас с Ангелой. Я понимаю, что, если бы не его смерть, нас сейчас здесь не было бы, но… Ты ведь чувствуешь, что осталось у нас в душе после его смерти, что оставалось каждый раз, когда кто-то нас покидал, когда мы наблюдали за мучениями близких и осознавали, что ничего не можем сделать. Это ужасное чувство, душераздирающее. Я не могу представить чувства Ангелы, когда он придет в себя и узнает, что его мать отдала жизнь за него, равно как не могу представить состояние Марвел, которая, очнувшись, узнает, что ей так и не удалось спасти единственного сына. Поэтому, пожалуйста, хватит смертей. Должен же быть другой выход!

Последние слова особенно звонко отразились от стен пещеры.

Мелани опустила взгляд, пораженная речью Рейдена.

«Этот парнишка так привязан к Ангеле, а я хотела снова принести его в жертву обмену…»

В этот момент она встретилась взглядом с Кастилией, которая все это время не отрывала от нее глаз. На этот раз Мелани не стала отворачиваться. Они смотрели друг на друга, пытаясь зрительным контактом сообщить друг другу нечто важное. Но Мелани упиралась. Она чем-то напоминала Троя. Ей тоже было нелегко меняться, отрекаться от того, что сопровождало ее почти всегда, – от ненависти. Она считала, что это проявление слабости, что это позор для нее – сдаться, чтобы не быть одной.

– Что ж… – услышали все находившиеся в пещере Эха.

Это был Лес Мерцаний. Голос специфический: никто никогда не мог понять, женский он или мужской, детский или взрослый. А может, все это – лишь иллюзия, а на деле каждое слово вкладывают им в разум и потому они не могут различить его обладателя?