Ник Перумов - Душа Бога. Том 1 [litres]

– Память о фламберге? – искренне удивилась Сильвия. – Память о мече моего отца?

– Память о мече, но не вашего отца, – раздражённо бросил чародей. – Послушайте, вы умная девушка, неужели до сих пор, в пылу борьбы, не удосужились сложить два и два вместе?

– Что?

Признаться, Сильвия растерялась.

– Нам нужны маги Долины, – медленно, словно туповатой ученице, повторил Кор Двейн. – И для того, чтобы изничтожить Неназываемого – в будущем, и для того, чтобы остановить разрушение Упорядоченного – прямо сейчас. Но, помимо этого, нужно и кое-что ещё; в частности, как я уже сказал, ваша память о фламберге. Её нельзя отнять, нельзя вырвать силой; ею можно лишь поделиться добровольно.

– Зачем? Для чего?

– Как «зачем»? Это оружие. Могущественное оружие – простите, госпожа, но ваш отец и на сотую долю не понимал, что за клинок угодил к нему в руки. А нам – в нашем нелёгком положении – потребуется сейчас вся помощь, какую только сможем обрести. Но, как я сказал, времени у меня немного. Тратить его на долгие уговоры я не могу; давайте я покажу вам обещанное, госпожа Сильвия, и, если и сия демонстрация вас не убедит, я с глубоким сожалением откланяюсь.

– Что ж, показывайте, господин Кор.

Чародей фыркнул, потёр руки, словно они у него замерзали.

– Славно холодит ваш камушек, госпожа. Ну, смотрите и не говорите, что не видели!

– На камень ладонь одну положите, будьте так любезны, господин Кор…

– Что? На камень? Превеликие силы, зачем!.. Ну ладно. Чего хочет девушка, тем более столь прекрасная, – того хотят боги, как говаривали древние.

Его ладонь коснулась блестяще-ледяной поверхности. Сильвия зажмурилась – но и сквозь сомкнутые веки видела застывшего Двейна, его впечатанную в мрамор руку; холод так и продолжал ползти вверх, добрался уже до плеч.

– Смотрите, дорогая госпожа Сильвия, и не говорите потом, что вас обманывают.

Сильвия словно рванулась вперёд и вверх, пронзая стены и перекрытия башни; осталась позади Долина, крошечный зелёно-голубой островок среди туманов Межреальности; замелькали бескрайние серые океаны, искрами драгоценных камней сверкали там миры, порой – целые их скопления.

Дальше, дальше, дальше – Сильвия уже бывала там, на границах Упорядоченного, где Хаос когда-то сумел влиться в неё; она помнила ту дорогу среди призраков чёрного пламени – а потом, потом…

Ледяная стена и зелёный кристалл. Холодный, как бездны пространства, как ямы и провалы Междумирья, где нет ни светил, ничего, даже тварей Межреальности; смарагдовые копья пронзали сущее, и всё на их пути обращалось в такой же изумруд.

Детали было не различить, но понять – можно. Исполинская зелёная пика ударила в оказавшийся на её пути мир, но не раздробила его и не разбилась сама; поглотила, вобрала в себя, заключила в изумрудную кристаллическую темницу.

Сильвия не выдержала – содрогнулась.

Там оставалась какая-то жизнь, в остановившемся смарагдовом времени. Ненадолго, но оставалась, и несчастным обитателям предстояло уйти в Серые пределы, задыхаясь и мучаясь, словно замурованным заживо.

Стена надвигалась, поглощая миры и Междумирье, и ничто на её пути не вставало, ничто ей не препятствовало.

– Видите, госпожа Сильвия? – ворвался в сознание голос Кора Двейна, и видение погасло.

Они стояли плечом к плечу в подземелье башни, касаясь ледяного монолита. Сильвия совсем не чувствовала рук – до самых плеч.

Она скосила взгляд – у Двейна вся кисть была покрыта инеем.

Захрустел ледок – чародей с некоторым трудом оторвал ладонь от белого мрамора.

– Убедились, госпожа Сильвия?

Она безмолвствовала.

– Убедились? – чуть громче повторил волшебник. – Видите, что я не лгу?

Никто не мог сказать, говорит он правду или нет. Его сила бурлила и рвалась на волю, даже белый камень не мог вобрать в себя его чары, отрезать истинное, собираемое из дальних далей, от ложного, что чародей мог бы привносить в видение прямо здесь.

Наверное, даже Хаген, тан Хединсея, не смог бы так сразу с ним справиться. А может, не сумел бы справиться вообще.

– Госпожа Сильвия? – раздражённо осведомился Кор. – Так и будем молчать? У меня нет времени на долгое ожидание, простите.

«Конечно, – подумала Сильвия. – Ты так в себе уверен, так горд, полон столь великолепного презрения; что тебе какая-то Долина, какие-то её маги!.. Ты вроде бы как «просишь помощи», предлагаешь союзничество, но на самом деле – ты продвигаешь лишь самого себя, своё собственное дело. Какое – неведомо. Но своё собственное».

– Чтобы остановить этот натиск, мне нужно содействие как можно большего числа магов, боюсь показаться назойливым с этими повторениями, – Кор Двейн потряс замороженной кистью, стряхивая с неё подтаявшую изморозь. – Сперва эта угроза. Потом Неназываемый.

– И много ли уже магов встало под ваши знамёна, господин Двейн? Можно ли на них взглянуть?

– Какое это имеет значение? – пожал плечами маг. – Дела хватит всем. А в силе моей вы, госпожа, уже убедились.

«Тяни время, – подумала Сильвия. – Не торопись. Ему от тебя что-то нужно – ему от тебя, не тебе от него».

– Значит, всё, что требуется, – собрать магов Долины и отправиться… куда? И что именно делать? Какими чарами можно остановить это бедствие?

– Вот это уже совсем другое дело, – обрадовался гость. – Но нет, никакие чары из привычного арсенала здесь не подействуют. Только «кольцо». Великое кольцо из всех магов Упорядоченного, почти то же самое, что потребно для борьбы с Неназываемым.

– И вам ведома форма этих чар? – подняла бровь Сильвия. Проклятье, как же руки болят, проморозило аж до костей и глубже…

– Ведома, – отрывисто бросил чародей. – Госпожа, я потратил всё время, какое только мог. Больше не могу, простите. Вот, возьмите, прошу. Да, да, банальный кристалл. Извините, более изощрённое предложить не могу.

Розоватый кристалл на раскрытой ладони.

– Берите, госпожа, и я, с вашего позволения, откланяюсь. Берите, берите, не бойтесь, совершенно обычное далековидение, ничего осо…

Хаос взвыл в сознании Сильвии, но было поздно.

Розовый кристалл лопнул над её протянутой рукой, раскрываясь, словно бутон, осыпая её целым дождём игольчато-острых осколков.

И каждая из этих иголок вонзалась в неё, впивалась в нервы, парализовывала, обездвиживала.

Миг спустя она не могла даже моргать. Могла лишь дышать – мелко-мелко, едва-едва, задыхаясь.

– Сожалею, – отрывисто бросил чародей. – Но у меня и впрямь нет времени, а кое-что от вас, госпожа Сильвия, мне-таки нужно. Ваша память о фламберге, чёрном мече Хозяина Ливня. Нет, не вашего отца; а самой идеи. Гонять с помощью этакого артефакта Смертные Ливни – всё равно что… – он махнул рукой, – неважно, впрочем. Какое-нибудь банальное сравнение придумайте сами, вам сейчас всё равно заняться будет нечем. Ничего не имею против вас, госпожа, вы талантливы и дерзки, но, к сожалению, события понеслись вскачь, так что время уговоров истекло. Сейчас я вас аккуратненько…