Ник Перумов - Душа Бога. Том 1 [litres]

Это были очень хорошие чары. Настолько хорошие, что даже Хаос застыл, заледенел, сжался перепуганным щенком.

«Толку от тебя», – зло подумала Сильвия.

Страха не было, была лишь ярость. Не «холодная», но, напротив, кипящая, словно выпившая из Хаоса весь его чёрный жар.

Двейн, значит, устал ждать – что ж, хорошо, она в нём не ошиблась. Она, девчонка по сравнению с ним, потому что в его глазах и впрямь угадывалось не одно прожитое столетие, но не ошиблась.

Чародей потерял терпение и решил чуть ускорить события. Что ж, заклятье у него и впрямь первый класс – как у неё сердце до сих пор бьётся?

Кор Двейн небрежно кивнул, и Сильвия ощутила, как её поднимает в воздух. Левитационные чары волшебник применял играючи.

Три шага до лестницы. Два. Один.

Сильвия не могла зажмуриться, глаза уже должно было бы жечь от сухости, но, видать, заклятье защищало и от этих простых неудобств. Но зажмуриться ей очень хотелось, потому что было донельзя страшно – и нет, вовсе не от собственной окаменелости. Этому Двейну от неё кое-что нужно, значит, будет ещё торговля, угрозы и прочее, но не более.

Чародей ступил на порог, и Сильвия, обмирая, изо всех сил (и неудачно) пытаясь зажмуриться, увидела, как со всех сторон к ним рванулась тьма, как мир стал дико вдруг растягиваться, словно вылепленный из застывшего сока дерев южных джунглей; жара и холод, мокрень и сушь – всё обрушилось на неё одновременно. Рвалось само время; она видела, как одна рука волшебника судорожно взлетела, словно отражая незримый удар, – а другая поднимается медленно-медленно, так медленно, как никогда не сможет двигаться ни один человек, откажут мускулы.

Лоскуты тьмы стремительно заполняли всё вокруг, сливаясь в единую чёрную сферу. Она преградила дорогу Кору Двейну, приняла в себя разряд сорвавшейся с его пальцев молнии, рассыпавшейся голубоватыми искрами, – и захлопнулась, словно крышка гроба; Сильвию отшвырнуло назад, она врезалась спиной в белый мрамор заклинательного камня и рухнула – она сама сейчас была словно мраморная статуя.

Прямо перед ней, там, где следовало находиться двери, в воздухе висела чёрная глобула, размером с крупный арбуз.

Правда, и сама Сильвия не могла пошевелиться. Так и стояла, окаменев, бессильно пялясь на свой – вернее, мессира Архимага Игнациуса – шедевр.

Ловушка для божественных сущностей сработала. По блестящим, словно мокрым, бокам сферы пробегали алые сполохи, и Сильвия знала – абсолютной замкнутости достичь ей не удалось, да на это она и не рассчитывала. Настоящее построение требовало, самое меньшее, нескольких миров.

Но и так получилось неплохо.

Теперь – надеялась она – должно ослабнуть и обездвиживающее заклятие.

По заклинательному покою вдруг потянуло холодом; чёрная глобула завертелась быстрее, с неё срывались тёмные росчерки силы, словно грозовые разряды.

Ловушка разрушается? – обмерла Сильвия, хотя и так не могла пошевелиться. Нет, вроде бы нет… Проклятье, не посмотреть даже, что у неё за собственными плечами!

Серые призрачные бичи хлестали монолит, холодный ветер завывал над головой; а потом раздался жуткий сухой хруст, отвратительный, рвущий слух; словно камень тёрся о камень, медленно, сжатый жуткими силами.

– Ха-а-а… – тяжело выдохнул кто-то позади неё.

Ужас затопил её враз, ледяные когти рвали сознание, однако Сильвия в прямом смысле не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, ни броситься наутёк.

– Ха-а-а-а… – тянул страшный голос, и впрямь – замогильный. – Ха-а-ах…

Потом что-то вновь захрустело, ломаясь и падая; а затем сбоку выплыла парившая над каменным полом серая тень.

Остановилась, повернулась к Сильвии; вновь «ха-а-ах», а потом сквозь серые складки начало проступать лицо.

Донельзя знакомое ей лицо мессира Архимага.

Сильвия не могла ни разинуть рот, ни выпучить глаза, ни взвизгнуть, ни охнуть – ничего не могла. Только глядеть прямо перед собой на колышущиеся, словно серый плащ, складки тьмы да на прорисовавшийся над ними худощавый лик господина Игнациуса Коппера.

Призрак замер перед ней, взглянул – он был совершенно бесцветный, сотканный из плотного тумана. И только тонкие чёрные дыры зрачков упирались в неё, буравили, проникали всё глубже и глубже.

– Ха-а-ах… кха… кху… кхе…

От мглистых складок отделилось нечто вроде рукава, поднялось к лицу; обозначилась ладонь, пальцы, ногти на них – мессир Архимаг словно проявлял сам себя, вытягивал из неведомой бездны.

– Кха… кхе… кха… ух-ух… Си-кха-льви-кха-я…

«Ну да, да, Сильвия. Узнал меня, немудрено».

Ужас бился в ней, рвался на волю не хуже того Хаоса; может, и хорошо, что она не в состоянии сейчас двинуться. Во всяком случае, не опозорит себя постыдным бегством.

– Сильвия… – голос призрака с каждым мгновением становился всё чище, разборчивее, правильнее. И всё больше напоминал голос прежнего мессира Архимага.

– Сильвия, девочка моя. – Это сказано было уже почти нормально. – Я в тебе не ошибся, дорогая.

«Не ошибся»?! Что это значит?!

– Молодец. – Прорисовавшиеся тонкие губы растянулись в улыбку, правда, весьма жуткую. – Я не знал, кто именно вернёт меня обратно, коль случится… труднопоправимое и когда это случится, но рад, что это именно ты. Ах да. Ты не можешь мне отвечать. Ну ничего, придётся слегка потерпеть. Наложенные на тебя чары истаивают, скоро спадут сами. – Он покивал, явно довольный собой. – Нет, неплохо у меня всё-таки получилось, да-да, неплохо. Побочный эффект, но оказавшийся весьма полезным. Ты, конечно же, жаждешь узнать, что случилось и почему я в таком виде? В своё время, милая, в своё время. Пока что я воспользуюсь этой возможностью и порассуждаю вслух. То, что капкан соорудила именно ты, означает, что именно ты проникла в мой дом, отыскав соответствующие записи. Это, дорогая моя, даром не пройдёт, само собой. Но – ты молодец. Молодец, Сильвия.

Голос становился всё твёрже, всё увереннее.

– Обошла мои ловушки – те, которые и должна была обойти. Нашла рукопись – ту, которую и должна была найти. Судя по тебе, времени с нашей последней встречи прошло немного; что ж, будем выбираться.

Закончил он бодро и даже весело; подплыл к чёрной глобуле, обогнул несколько раз, качая бестелесной головой и ворча что-то вроде «тут непрочно…», «там не затянуто…»

– Ну что, отпускает? – повернулся он наконец к Сильвии. – Должна уже по крайней мере мигать. Нет?

Мигать не получалось. Получилось только, чтобы едва-едва дрогнули ресницы на левом глазу. Но и этому она обрадовалась так, как не радовалась, наверное, победе и захвату власти в Долине.

– Хорошие чары, крепкие, – одобрил призрак. – Уловила ты, дева, поистине крупную рыбу, я так понимаю, что ж, пусть пока тут будет, а ты, как в себя придёшь, возвращайся. И сделай вид, будто ничего не случилось. Ну, разве что башню эту надо бы запереть. Монолит такой заново выращивать долго придётся.